Эллери Квин - Санаторий смерти
— Невиданное дело! — сказала Анни, но уже улыбаясь.
— Все, и чтоб духу вашего здесь не было! Марш прямо сейчас.
— Но ведь яйца, мистер Эллери…
— Это уже моя забота.
Всего через несколько минут, отведенных Анни на переодевание, Эллери выставил ее за дверь и запер за ней. После чего вздохнул с облегчением и пошел к себе в кабинет.
И замер на пороге. Положив под голову его голубой домашний халат и уронив на пол его последнюю книгу, Никки Портер спала на кушетке сном праведницы. Бежевая соломенная шляпка была надвинута на один глаз. Другой глаз сразу широко раскрылся, стоило Эллери войти в комнату.
— Приветствую вас, о мой герой! — Она села. — Без вас время тянулось столь медленно.
— Вы устали? — спросил он сочувственно.
— Нет, — отмахнулась она. — Просто стала читать вашу последнюю книгу, и она подействовала на меня что твое снотворное. Мухи на лету засыпают — какая скука! Впрочем, какие новости?
— Никаких, если не считать, что объявили общий розыск одной страшно остроумной девицы с каштановыми волосами и курносым носом, — любезным тоном сказал он.
Он ожидал, что при этом известии она как-то выдаст свой страх. Но она лишь спокойно поглядела на часы.
— Ничего удивительного, потому что уже почти полвосьмого.
— Не понимаю! — Эллери сел в кресло за письменным столом, положил на него ноги и принялся качать носком правого ботинка. — Что значит — ничего удивительного?
— Ничего удивительного, что я нервничаю и расстроилась. Ведь у меня после завтрака маковой росинки во рту не было.
— У меня тоже.
— И что вы намерены делать?
— Если вы не против, можно поджарить тосты и сварить кофе. А к нему яичницу.
— Готовить придется мне? — спросила она с ужасом. Эллери Квин глянул на нее с любопытством.
— Вот как? Вы что же, не умеете готовить?
— Разумеется, нет. Я же писательница, а не повариха.
— Ну что же, может, это даже к лучшему.
— Что вы хотите этим сказать?
— Хочу сказать — хорошо, что вы не умеете готовить. Если бы оказалось, что вы умеете готовить так же, как писать детективы…
Он засмеялся.
— Вы, собственно, всегда сидите в такой неудобной позе — ноги выше головы? — осведомилась она ледяным тоном.
— Лучше всего класть ноги на каминную решетку, — задумчиво сказал Эллери. — Но в этой комнате, к несчастью, камин отсутствует. Не будете ли вы так любезны и не передадите ли мне мою трубку? Такую, с покусанным мундштуком. Она лежит где-то там, на столе.
— Вы скажете, наконец, Анни, чтобы она принесла что-нибудь поесть, или мне придется идти самой? — спросила она, вставая.
— Вы и в самом деле так проголодались? — спросил он удивленно.
— Я умираю от голода!
— Милая вы моя, ума не приложу, что же нам делать? Ведь Анни у нас больше не работает!
— Как так? Я думала, она у вас постоянно!
— Я только что дал ей отпуск на неделю.
— Почему? — спросила Никки и проницательно посмотрела на него.
— Чтобы от нее отделаться. Иначе она рассказала бы все отцу.
— Уж не хотите ли вы сказать, что ваш отец тоже живет в этой квартире?
Никки побледнела как мел.
— Естественно. Эта квартира принадлежит ему.
— Но ведь… Но ведь он…
— Не стоит так волноваться. Он вас не найдет.
Эллери прицелился указательным пальцем в дверь, ведущую в спальню, согнул и отвел назад большой палец, как будто это боек пистолета, и произвел спуск.
— Я спрячу вас вон там.
— Не спрячете, — сказала она твердо и поправила шляпку, — Потому что я немедленно ухожу отсюда.
— В самом деле? Тогда я советую вам сразу взять такси и ехать до угла Шестой и Гринвичской улиц. Там женская тюрьма и, говорят, в ней славно готовят. Для яичницы они берут самое наилучшее обезжиренное молоко, так что сохраните фигуру.
— Для яичницы! — простонала Никки. — Боже мой, какая я голодная!
Эллери Квин встал и крепко взял Никки за локоть.
— Сейчас вы пойдете со мной и будете вести себя как послушная маленькая девочка. И пока я не выпутаюсь из той дурацкой ситуации, в которой оказался благодаря вам, даже носа из дома не высунете. Ясно?
В кухне Никки села на низенькую табуреточку и стала наблюдать голодными глазами, как Эллери берет большой кусок масла, бросает его на сковородку и держит над газом. Когда масло приобрело золотисто-коричневый оттенок, он вылил на сковородку яйца, которые Анни уже размешала мутовкой и в которые он предварительно добавил полстакана сливок.
— Желаете яичницу просто с салом или еще и с колбасой? — спросил он, открывая печь и зажигая гриль.
— Лучше с колбасой.
Он достал из холодильника шесть свиных колбасок, шесть кусочков свиного сала и положил все это на гриль.
— Вот, — сказал он и вставил два ломтика белого хлеба в тостер. — Смотрите и запоминайте.
— И что я должна делать?
— Когда они выскочат из. тостера, выньте их, намажьте маслом и заложите туда следующие два кусочка хлеба. Или вы не знаете, как намазывать масло на тосты?
Она даже не удостоила его взглядом.
Эллери извлек из холодильника несколько стеклянных баночек и поставил их на кухонный стол. Никки повернула их этикетками к себе, чтобы прочесть, что на них написано.
— Джем, земляничный мармелад и мед. Мистер Квин, у вас, кажется, есть и некоторые положительные стороны.
— Что вы желаете на десерт? Сливы или финики со сливками?
Потом они сидели до половины одиннадцатого в кабинете Эллери и говорили об убийстве Брауна, о детективных историях вообще, о том, как Никки лучше спрятаться от полиции, о международной политике и о прочих приключениях Эллери. Тут Эллери услышал, как открывается входная дверь. Он быстро затолкал Никки вместе с ее чемоданом в спальню и застучал что было сил по клавишам пишущей машинки. В коридоре раздались шаги, и к нему в кабинет вошел инспектор, сопровождаемый сержантом Велье.
— Все еще трудишься? — спросил он сына.
— Как же так? Выходит, вы все еще не нашли эту Портер? — иронически осведомился Велье. — Ты погляди! А я-то думал, вы каждый вечер хватаете убийц пачками.
— Мы найдем эту девицу, не беспокойтесь, — проворчал инспектор. — Что, Анни покормила тебя приличным ужином, сын?
— Нет. Я сам пожарил себе пару яиц. Анни поехала в Огайо — в Вапакопету.
— Куда-куда? — пораженно спросил инспектор.
— В Вапакопету, пап. Ну ты же знаешь — это на юго-западе. Штат Огайо.
— Ты что, опять водишь меня за нос?
— Да нет же! Там у Анни родня. Они прислали телеграмму, чтобы Анни срочно ехала домой. Ее двоюродная бабушка Аманда больна.
