Томас Фрэнк - Шерлок Холмс и Священный Меч
– Не могу сказать, – наконец выдавил он.
Его слова можно было истолковать двояко, но Холмс не стал продолжать этот разговор, а принялся нарочито любоваться зелеными полями.
– У вас много лошадей, – как бы вскользь заметил он.
Дитс явно ухватился за возможность переменить тему.
– Разумеется, мы держим племенных кобыл отдельно, но позволяем одногодкам и жеребцам свободно бродить вокруг усадьбы. Со всех сторон этот холм окружают пастбища. Они огорожены, и молодняк может наблюдать за взрослыми собратьями. Они вроде бы даже развиваются быстрее, если перед глазами есть пример для подражания.
– Насколько я знаю, – прервал его Холм, – лошади, особенно скаковые, мирно уживаются с другими животными. Петухами, собаками.
– Некоторые да, пожалуй. До Мейзвуда мой отец выращивал собак, но у него развилась аллергия, причиной которой доктора считали собачью шерсть. Ему пришлось оставить это занятие.
– Наверное, он предпочитал гончих? Или борзых?
– Доберманов, – последовал ответ. Холмс не стал развивать и эту тему.
По молчаливому согласию мы возвратились в дом, где поднялись по широкой лестнице в столовую и прекрасно пообедали. К обеду было бургундское, горячо рекомендованное хозяином. Я хотел было спросить, какого года вино, но вовремя опомнился, ибо вопрос отдавал дурным тоном. Я сообщил Дитсу, что мы сегодня же возвращаемся поездом в Лондон, где мой компаньон наведет справки, нет ли в Англии какого-нибудь выходца из Аргентины, чье хобби – забираться на вторые этажи. По отношению к подозреваемому Холмс употребил слово «гаучо» и подбодрил нашего клиента уверением, что вора, обладающего столь редкой специализацией, гораздо легче найти. Наконец мы распрощались.
Монотонный стук колес в сочетании с выпитым бургундским сказался почти сразу, и я проснулся уже на окраине Лондона. Холмс тут же предупредил мой вопрос.
– Конечно же, он знает, Ватсон.
– Что?
– За чем охотился грабитель. Полагаю, догадаемся и мы. Помните, как в ответ на мой прямой вопрос Дитс произнес: «Не могу сказать». Из этих слов я заключил, что он связан каким-то обещанием, возможно, его сдерживает страх. Надо заметить, что и начальник станции в Литчфилде, который проводил нас к экипажу, и кучер – оба знали наши имена, думаю, они знали и о цели нашего приезда. Впечатление такое, будто он воспользовался нашими услугами лишь для отвода глаз. Он как бы предупредил всех: «Будьте начеку, приезжают Холмс и Ватсон».
– Допускаю такую возможность, но с большой натяжкой.
– Хорошо, тогда вспомните о лошадях и собаках. – Я не вполне вас понимаю.
– Прекратив свои исследования, капитан Сполдинг поселяется в Англии и занимается выращиванием собак. И какой породы, обратите внимание! Он разводит доберман-пинчеров, свирепейших сторожевых псов. Только аллергия заставляет его прекратить это занятие, после чего он переключается на коневодство.
– Что в этом необычного?
– Вроде бы ничего, но есть некая особенность в устройстве всей усадьбы. Дитс и сам сказал, что она напоминает крепость. К тому же дом окружен со всех сторон огороженными выгонами, где разгуливают горячие жеребцы и норовистые одногодки. Любой бы призадумался над тем, как подкрасться к дому, поскольку эти животные весьма опасны. Призовые скакуны, пасущиеся на свободе, склонны к непредсказуемым проказам. Капитан Сполдинг хранил что-то необычайно ценное и важное, и со смертью отца сын принял эту эстафету.
Слова Холмса дали мне богатую пищу для размышлений. Между тем сам он прилежно анализировал свою теорию, поворачивая ее, словно шлифованный камень, разными гранями.
Наш дальнейший путь проходил в полном молчании.
6
ПРИЗЫВ К ДЕЙСТВИЮ
Я хорошо знал, какие перипетии нам еще предстоят. Единственный в мире сыщик-консультант занимался одновременно расследованием двух дел, в чем, впрочем, не было ничего необычного, ибо случалось, что Холмс одновременно занимался расследованием и целой дюжины преступлений. «Мобилизация всех резервов», как он любил выражаться, означала только, что одно или два из этих дел он считал первостепенными: я видел, какую пачку телеграмм позапрошлым вечером разослал Билли. Пора было собирать плоды.
Сразу же по возвращении в свои апартаменты Холмс принялся за чтение корреспонденции, полученной за время его отсутствия. В былые времена, оказавшись не у дел, я испытывал досаду, но уже давно поняв, что Холмс действует в соответствии со своей обычной процедурой, мирился. Телеграммы были разосланы, пользуясь выражением Майкрофта, «армии оборванцев». С некоторыми из них, такими, как осведомитель Порлок, связанными прежде с недоброй памяти Мориарти, Холмс встречался отдельно. Я никогда не видел того человека и не знал его настоящего имени. Холмс пользовался его услугами наряду с услугами тех, которых я знал, а некоторых очень даже неплохо. Пестрая толпа его помощников с необычным происхождением и редкими, весьма специфическими талантами подразделялась на две группы. Об одной из них, если так можно выразиться, внешней, Холмс упоминал редко. Иногда, в особо экстренных случаях, на Бейкер-стрит тайно являлись незнакомые мне посетители обоих полов. Поелику возможно, я старался не запоминать их лица и побыстрее стирать их из памяти, чтобы случайной обмолвкой не натворить каких-либо бед.
Имена членов группы внутренней были знакомы Билли, миссис Хадсон и мне. Они довольно часто появлялись в наших апартаментах и в большинстве случаев я присутствовал во время их беседы с великим сыщиком.
С членами внешней группы мой друг встречался, по всей вероятности, искусно переодевшись. Надо полагать, он постарается пустить своих ищеек по следу Чу Санфу. Думая о преступном Китайце, я потратил часть вечера на то, чтобы как следует смазать свой верный «веблей» и проверить, полностью ли он заряжен. Холмс, казалось, пренебрегал личной безопасностью, и я старался компенсировать это пренебрежение особенно тщательной подготовкой.
Вечером я поужинал в одиночестве. Миссис Хадсон выражала открытое беспокойство по поводу нерегулярности питания своего знаменитого квартиросъемщика. Подобное отношение к собственному здоровью, среди многих других забот, весьма огорчало миссис Хадсон, которая, однако, проявляла чрезвычайное терпение. Когда Холмс вот так исчезал, никто не знал, в какое время он появится снова, а когда он все же появлялся, никто не знал, съест ли он маленький кусочек сыра или большой кусок говядины. Порой, находясь дома и обдумывая какое-либо трудное дело, он подолгу сидел за обеденным столом, даже не притрагиваясь к еде: тут уж не помогали никакие уговоры нашей хозяйки. А миссис Хадсон имела все основания гордиться своим умением обращаться с плитой и кастрюлями. Еще в те давние дни, когда я только оправлялся от полученных на войне ран, а затем выздоравливал, аппетит у меня был превосходный и я, соответственно, воздавал должное приготовляемому ею.
