Эрл Гарднер - Некоторые женщины не будут ждать
— Не волнуйся, — успокоила меня Берта, — денег у него куры не клюют. А теперь иди, герой, купайся, загорай и держись в сторонке, пока тетя Берта не расколет эту вдовушку и не узнает, в чем там дело.
— Как ты считаешь, сколько времени у тебя на это уйдет?
— Откуда я знаю, черт возьми! — вскипела Берта. — Ты пристаешь ко мне, как самый надоедливый клиент! Нам ведь платят, так что не бери в голову.
— Надеюсь, тебе понравится в Гонолулу, — задумчиво сказал я.
— Ненавижу это место! — воскликнула Берта. — Я уже задохнулась под этой горой цветов и вся мокрая.
— Ты лучше подумай, что сейчас творится на материке, — сказал я. — Дуют ветры, холодный дождь бьет по стеклам нашего бюро. На улицах мокро, люди набиваются в трамвай в вымокшей одежде, от сырости все воняет, а…
— Перестань! — оборвала меня Берта, повернулась и зашагала к стоянке такси.
А я отправился в отель «Моана». Там выяснилось, что если уж Бикнел заказывает номера, то можно быть уверенным, что это не какая-нибудь дешевка. Огромные окна моего номера выходили на пляж Вайкики; из них открывался вид на белый песок пляжа и дальше — на испещренную барашками волн морскую гладь, усеянную гавайскими каноэ[2], купальщиками и любителями серфинга.
Ну что ж, все шло нормально. Я почему-то был уверен, что пройдет довольно много времени, пока Мириам Вудфорд начнет изливать душу Берте Кул. Похоже, что она вообще не скоро кому-нибудь что-нибудь расскажет, вот разве что Норме Радклиф.
Было бы неплохо, подумал я, заполучить магнитофонную запись их беседы, когда они останутся вдвоем. И тут же поймал себя на мысли: а не пришла ли эта блестящая идея в голову кому-нибудь еще?
Я знал, что Эдгар Ларсон уехал в отель «Серфрайдер»: именно туда отослали его багаж. Где остановился Сидней Селма, мне проследить не удалось, как я ни старался.
Мысль о том, что бы такое сейчас могли обсуждать Мириам Вудфорд и Норма, меня не покидала. А вдруг, действительно, какой-нибудь смышленый гражданин ухитрился установить микрофон в квартире Мириам? Был бы я шантажистом, обязательно бы это сделал.
Так или иначе, не мое это собачье дело. Он пожелал нанять нас на работу, а потом пожелал разъяснить нам, как эту работу делать. Если уж он так хочет и если будет хорошо платить, — я не против. В конце концов, хозяин — барин.
Прибыли мои чемоданы, и я стал распаковываться. Интересно, подумал я, догадалась ли Берта положить мои купальные принадлежности?
Догадалась.
Если в порту Гонолулу было жарко, то пляж привлекал прохладой. Я надел плавки, спустился на пляж и плюхнулся в воду.
Вода была словно бархатная. Лишь вначале она казалась слегка бодрящей, но очень скоро я почувствовал себя абсолютно естественно, как в ванне.
Проплыв метров триста — четыреста, я перевернулся на спину и долго блаженно лежал, словно впитывая в себя соленую влагу. Иногда я делал несколько ленивых гребков и снова позволял волнам нести меня к берегу. Проплавав так с полчаса, я вылез на песок и улегся под ослепительным солнцем.
— Вот человек, который зря время не теряет, — произнес кто-то рядом со мной.
Я глянул вверх. Это была Мириам Вудфорд. — Привет. А где остальные?
— Норма решила прилечь. Я пыталась вытащить ее поплавать, убеждала, что ей от этого станет намного лучше, но она отказалась. Вы еще пойдете купаться?
— Я хотел немного позагорать.
Она кивнула и опустилась на песок, приглашая присесть рядом с собой. Потом махнула рукой мальчику, прислуживавшему на пляже, и через минуту он притащил большой зонт. Мы устроились на песке рядышком, словно были знакомы уже много лет.
Теперь мне удалось рассмотреть ее получше. Право, здесь было на что посмотреть.
С такой фигурой на любом конкурсе красоты можно смело рассчитывать на первый приз. И кожа у нее была замечательная — от загара она приобретала ровный матовый блеск. Часто бывает, что у женщин, долго и упорно загорающих, кожа становится сухой и неровной. Но у Мириам кожа замечательно реагировала на солнце, хоть она и была блондинкой.
Она заметила, что я ее рассматриваю, и спросила:
— Что-нибудь не так?
В голосе ее сквозило ленивое добродушие.
— У вас отличный загар.
— И все?
— Ну, не совсем, конечно.
— Если бы было все, я бы разозлилась. Так вам нравится мой загар?
— Он вам несомненно идет.
— Я загорала постепенно. В первый день — всего несколько минут, на второй день — немножко больше, и так далее. И конечно, пользовалась кремами для загара.
— Смотрится неплохо, — сказал я.
— Если бы не эти дурацкие условности! — вздохнула она. — Почему нельзя ходить так, как нас сотворила природа? Я была бы загорелой и красивой везде. А сейчас те места, которые закрывает купальник, неприлично белые. Если бы люди избавились от предрассудков, у девушек был бы настоящий загар!
— Внесите поправку к конституции, — предложил я. — Я буду голосовать «за».
— А я и здесь могла бы раздеться догола — все равно, когда я иду по пляжу, все мужчины мысленно меня раздевают.
— Ну, не можете же вы лишить их хотя бы этого удовольствия.
— Да, но равномерного загара у меня от этого не будет. А я, черт побери, хочу быть загорелой везде!
Я усмехнулся ее горячности.
Потом она вдруг посмотрела на меня и сказала совсем другим тоном:
— Норма говорила мне, что вы очень разумный человек.
— Поблагодарите, пожалуйста, Норму от моего имени.
— Да ну, я даже не собираюсь рассказывать ей, что встречалась с вами.
— Правда?
Она отрицательно покачала головой.
— А то она забеспокоится. — О чем?
— Сами знаете. Я промолчал.
— Как по-вашему, что должна делать Норма? — спросила она.
— Это ей решать, — ответил я.
— Но что бы вы ей посоветовали?
— Больше я ничего придумать не могу.
— А что может быть нужно этому человеку, как вы считаете?
— Мужчинам много чего бывает нужно, — сказал я и стал внимательно следить за одним серфбордистом. Он забирался на гребень большой волны, делал несколько мастерских маневров на своей доске — направлял ее сначала вправо, потом резко влево, — и, установив равновесие, устремлялся вместе с волной вперед. Это было великолепное зрелище.
— Не очень-то вы общительны, — заметила Мириам. Я неопределенно хмыкнул, и она тоже усмехнулась.
— Мне это нравится. Я буду называть вас Дональд, ладно? Я вы зовите меня Мира. Где вы остановились?
— В «Моане».
— Я каждый день в это время хожу сюда купаться, — объявила она.
— А я ждал не дождался, когда смогу выбраться на пляж, — сказал я. — Вода отличная, правда?
