Рекс Стаут - Иммунитет к убийству
Голос Вулфа заставил меня обернуться.
— Который час?
Я взглянул на запястье:
— Без двадцати восемь.
Он уже сидел прямо и щурил глаза от света.
— Мне нужно позвонить. Где?
— Один есть там, в большой комнате, вы же знаете. Должен где-то быть и параллельный аппарат, в кабинете у Брэгэна — наверняка, но я не видел. Я так понимаю, что звонить отсюда можно, но все разговоры прослушиваются. В большой комнате сидит коп, но, кроме того, побьюсь об заклад, они подключились и к наружной линии.
— Я должен поговорить, это очень важно. — Он уперся ладонями в подлокотники и помог себе подняться. — У Натаниэля Паркера какой домашний телефон?
— Линкольн, три, четыре-шесть-один-шесть.
— Пойдемте. — Он двинулся к двери.
Я последовал за ним по коридору в большую комнату. Полицейский был на месте — ходил по комнате и включал светильники. Он одарил нас взглядом, но разговором не удостоил. На столике, возле телефона, стоял поднос с пустой тарелкой и чашкой из-под кофе, так что его, видимо, определили на довольствие. Когда Вулф поднял трубку, он двинулся в нашем направлении, но не стал ни кричать, ни размахивать пистолетом. Вулф достал свой блокнот и раскрыл его на столе; полицейский прищурился на него с другой стороны стола, но, кроме чистой страницы, ничего не увидел.
Вулф говорил:
— Разговор по номеру, с Нью-Йорк-сити. Мой номер — Уайтфейс, семь-восемь-ноль-восемь. Имя — Ниро Вулф. Мне нужен в Нью-Йорке мистер Натаниэль Паркер, Линкольн, три, четыре-шесть-один-шесть.
По выражению лица полицейского я понял, что он был бы счастлив получить какую-нибудь кость, и сказал ему:
— Паркер — наш адвокат. Уважаемый член коллегии и очень хороший человек. Он уже три раза выручал меня из тюрьмы.
Разговора у нас не получилось: он был не в том настроении. Он стоял. Я стоял тоже. В это время дня дозвониться до Нью-Йорка не составляет труда, и вскоре Вулф уже говорил в трубку:
— Мистер Паркер? Да, Ниро Вулф. Надеюсь, я не поднял вас из-за стола? Я звоню из охотничьего домика мистера Брэгэна в Эйдирондаксе… Да, конечно, вы уже слышали… Мне нужна от вас кое-какая информация, mais il faut parler francais exclusivement. Vous comprenez?.. Bien…[1] И так далее. — Теперь уже полицейский возражал. Телефонные переговоры наверняка где-то записываются на подслушивающем устройстве, но ему, без сомнения, ведено было сидеть рядом и запоминать, о чем идет речь, а набор бессмысленных звуков запоминается не очень-то. Смена выражений на его лице служила мне источником информации. Во-первых, по-французски он ни бум-бум — это очевидно. Потом, он собрался было протянуть руку и прервать связь, и рука у него даже дернулась к телефону, но он передумал. Далее, он решил изобразить умное и снисходительное лицо, долженствующее означать, что он прекрасно все понимает, но посмотрел на меня, встретился со мной взглядом и решил, что не стоит. Наконец, он принял такой вид, будто все идет, как надо, а он здесь поставлен лишь для того, чтобы Вулф не вздумал крутить телефонный шнур. Все эти фазы заняли у него довольно много времени, минут пятнадцать, если не больше, и последняя уже начала ему удаваться особенно хорошо, когда вдруг Вулф сам пошел ему навстречу: достал карандаш и стал записывать в блокноте. Теперь у копа появилась возможность хоть на чем-нибудь остановить свой взор, что было большим облегчением для нас обоих, хотя, я подумал, вряд ли ему удастся разобрать мелкий почерк Вулфа на расстоянии пяти футов, да еще вверх ногами. Я стоял ближе и, вытянув шею, увидел что записывает он на том же наречии, на котором только что разговаривал. По-французски я тоже ни бум-бум, поэтому просто принял очень умный вид.
Вулф исписал всю страницу, и на следующей еще немножко, а потом неожиданно перешел на английский:
— Очень вам благодарен, мистер Паркер. Удовлетворительно. Прошу прощения, что поднял вас из-за стола, но дело не терпит отлагательств. …Нет, мне больше нечего добавить, и вопросов у меня больше нет. …Да, конечно, но больше вы мне вряд ли понадобитесь. До свидания, сэр.
Он положил трубку, сунул блокнот в карман, повернулся ко мне, открыл рот и хотел было что-то сказать, но не успел. Дверь на веранду распахнулась, и вошло несколько человек. Впереди — прокурор Колвин, следом — какой-то тип среднего роста с крутым красным лицом и большими ушами, а за ним — шериф Делл.
Колвин, увидев нас, остановился и повернулся.
— Это Ниро Вулф. Вулф и Гудвин. — Он подошел. — Вулф, это мистер Герман Джессел, генеральный прокурор штата Нью-Йорк. Я обрисовал ему ситуацию, и он хочет сначала побеседовать с вами. Немедленно.
— Отлично, — заявил Вулф. — Я готов, много времени это не займет. Но только не с глазу на глаз. Если вы хотите, чтобы я назвал имя убийцы мистера Лисона, что я как раз и собираюсь сделать, то при этом должны присутствовать все заинтересованные лица. Будьте любезны, не могли бы вы их собрать?
Они вытаращились на него. Шериф что-то пробормотал. У Колвина очки сползли на кончик носа — он не заметил. Джессел подошел к Вулфу вплотную.
— Повторите, что вы сказали, пожалуйста?
— По моему, я выразился ясно. Я готов назвать убийцу. Я сделаю это только в присутствии всех остальных. Я не скажу ни слова, не отвечу ни на один вопрос, пока они сюда не придут. И, когда они будут здесь, включая, конечно, и вас, джентльмены, я должен сначала поговорить по телефону с государственным секретарем. Если его нет в Вашингтоне, значит, его следует разыскать. Уверяю вас, джентльмены, нет никакого смысла орать на меня или волочь меня куда бы то ни было — я глух и нем. Другого способа продолжения разговора, кроме того, который я вам только что предложил, не существует.
Шериф с прокурором переглянулись. Джессел смотрел на Вулфа.
— Мы с вами уже встречались, мистер Вулф. Вы, наверное, не помните.
— Нет, сэр, не помню.
— И мне, конечно, известна ваша репутация. Вы утверждаете, что можете назвать имя убийцы. У вас есть доказательства?
— Для ареста — нет. Для обвинения — да. Для того, чтобы убедить всех, кто меня услышит, в том числе и вас — безусловно, да.
— А причем здесь госсекретарь?
— Я должен начать с разговора с ним. Когда вы меня выслушаете — вы поймете, почему.
— Хорошо. Мы можем до него дозвониться. Но у меня тоже есть условие. Сначала я должен узнать от вас, с глазу на глаз, что вы собираетесь ему сказать.
— Нет, сэр. — Вулф говорил тоном, не терпящим возражений. — Ни единого слова.
— Почему нет?
— Потому что за мной числится должок, а если я скажу вам раньше времени, вы можете мне как-нибудь помешать его выплатить. — Вулф повернул руку ладонью вверх. — В чем проблема? Соберите их здесь. Свяжитесь с государственным секретарем. Я с ним поговорю. Вы можете прервать наш разговор в любую минуту, в любом месте. Станьте рядом, чтобы чуть что — вырвать у меня трубку. Поставьте у меня за спиной полисмена с дубинкой.
