Элизабет Джордж - Прах к праху
Глава 26
— Поверь мне, дорогой. Это самое лучшее для нас обоих. Обещаю, что ты нисколько не пожалеешь.
С этими словами утром в воскресенье Хелен повела Линли в Гайд-парк. Они надели спортивные костюмы, которые Хелен купила на прошлой неделе, и она настояла на том, что для настоящей бодрости и здоровья начинать надо с быстрой ходьбы от Итон-террас до Гайд-Парк-Корнер, который она назначила местом старта. Решив, что они «достаточно разогрелись», она побежала в северном направлении, к триумфальной арке.
Хелен выбрала для них идеальную скорость. Они без малейшего затруднения обогнали не меньше дюжины других бегунов. Держась позади Хелен, Линли регулировал свой шаг, чтобы не слишком быстро выбиться из сил. Она и в самом деле просто чудо, думал он. Бежала она прекрасно, голова откинута, руки согнуты в локтях, волосы развеваются. Линли даже заподозрил, что она тайком занималась фитнессом, чтобы произвести на него впечатление, но в этот момент, когда напротив, на Парк-лейн, показался отель «Дорчестер», Хелен начала сдавать. Догнав ее, он спросил:
— Слишком быстро, милая?
— Нет, нет, — пропыхтела она. Вскинула руки. — Чудесно, правда? Воздух… эта нагрузка.
— Да, но ты что-то раскраснелась.
— Серьезно? — Отдуваясь, она продолжала непреклонно двигаться вперед. — Но… это же… хорошо… правда? Крово… обращение. И всякое такое.
Они преодолели еще ярдов пятьдесят.
— Вот не думала… — Она хватала ртом воздух, как астматик. — Очень полезно… да?
— Действительно, — сказал Линли. — Тренировка сердечно-сосудистой системы, вероятно, лучшее из упражнений в мире. Я рад, что ты это предложила, Хелен. Нам пора позаботиться о своей физической форме. Немножко помедленнее?
— Нет… не… надо. — На лбу Хелен и над верхней губой проступила испарина. — Отлично… вот так… хорошо, правда?
— Согласен. — Они обежали фонтан «Радость жизни», и Линли крикнул: — К Уголку ораторов или в парк?
Хелен махнула рукой в сторону севера.
— К Уголку, — со всхлипом выдавила она.
— Хорошо. Значит, Уголок ораторов. Медленнее? Быстрее? Что?
— Так… нормально. Чудесно. Линли подавил улыбку.
— Не знаю, — проговорил он. — Мне кажется, нужно увеличить нагрузку, если мы собираемся серьезно относиться к регулярным занятиям. Можем надевать утяжелители.
—Что?
— Утяжелители. Ты видела их, дорогая? Можно надеть их на запястья и во время бега работать руками. Понимаешь, беда с бегом заключается в том — если тут вообще уместно слово «беда», потому что, Бог свидетель, бег дарит мне чудесные ощущения… Тебе тоже?
— Да… да…
— Так вот, беда… подожди, давай немного увеличим скорость, мне кажется, мы сбавили темп… в том, что сердце получает нагрузку и нижняя часть тела укрепляется, а вот верхнюю часть можно отправлять прямиком на свалку. А если мы будем надевать на руки утяжелители и во время бега махать руками, мы…
Хелен внезапно остановилась. Она стояла, упираясь руками в колени, грудная клетка раздувается, как мехи, дыхание шумное.
— Что-то не так, Хелен? — Линли продолжал бежать на месте. — Полный круг по парку займет у нас всего… Я не знаю. Сколько он в окружности? Шесть миль?
— Господи, — выдавила Хелен. — Это… мои легкие…
— Возможно, нам следует отдохнуть. Две минуты, хорошо? Остывать же тоже нельзя. Можешь сделать растяжечку, если остынешь, а потом снова вперед. Надо, чтобы все было по правилам.
— Нет. Нет. — Хелен понадобилось две минуты, чтобы посидеть на траве, подняв лицо к небу, и восстановить дыхание. Когда она наконец смогла нормально дышать, то подниматься не стала, а напротив — легла, закрыла глаза и сказала:
— Найди мне такси.
Он прилег рядом, опираясь на локти.
— Чепуха, Хелен. Мы же только начали. Нужно себя преодолеть. Тебе необходимо привыкнуть к нагрузке. Если каждое утро я буду ставить будильник на пять и мы честно будем вставать, я могу обещать, что не пройдет и полугода, как ты сможешь обегать этот парк два раза. Что скажешь?
Она открыла один глаз, устремив его на Линли:
— Такси. А вы — мерзавец, лорд Ашертон. Как давно вы уже бегаете, не сказав мне, а?
Он улыбнулся и намотал на палец прядь ее волос;
— С ноября.
Она в раздражении отвернулась:
— Бессовестная свинья. Ты смеялся надо мной с прошлой недели?
— Нисколько, дорогая. — И резко кашлянул, чтобы скрыть смех.
— И ты встаешь в пять?
— В основном в шесть.
— И бежишь?
—Хм.
— И предлагаешь продолжать?
— Конечно. Ты же сама сказала, что это наилучшее упражнение и нам надо сохранять форму.
—Правильно. — Она взмахнула рукой в сторону Парк-лейн и уронила руку. — Такси, — сказала она. — Я потренируюсь позже.
Дентон перехватил их, когда они поднимались принять душ после утренней пробежки. Сам Дентон собирался уходить — букет цветов в одной руке, бутылка вина в другой, на лбу начертано «сердцеед». Он изменил направление и удалился в гостиную, говоря Линли:
—Минут через десять, как вы ушли, приходил какой-то парень. — Вернулся он с большим коричневым бумажным конвертом под мышкой. Линли принял конверт, Дентон же сказал: — Он принес вот это. Остаться не захотел. Попросил передать инспектору, как только он вернется.
Линли отклеил клапан конверта со словами:
— Едете отдохнуть?
— Пикник в Доркинге. Бокс-хилл, — ответил Дентон.
— А. Встречаетесь с Дженит?
— Простите, милорд?
— Ничего. Только ни во что не ввязывайтесь, договорились?
Дентон ухмыльнулся:
— Как обычно.
Они слышали, как он насвистывает, закрывая за собой парадную дверь.
— Что это, Томми?
Хелен вернулась с лестницы, увидев, как он вынул из конверта содержимое: пачку желтых линованных блокнотов, исписанных неровными карандашными каракулями. Он прочел первые слова в верхнем блокноте — «Крис вывел собак на пробежку» — и у него вырвался глубокий вздох.
— Томми? — сказала Хелен.
— Оливия, — ответил он.
— Значит, она заглотила твою наживку.
— Похоже, что так.
Но Линли обнаружил, что Оливия сама забросила наживку. Пока Хелен принимала душ, мыла голову, одевалась и делала все остальное, что просто необходимо женщинам и что занимает полтора часа, он читал, сидя у окна в гостиной. И он увидел то, что Оливия хотела заставить его увидеть. И почувствовал то, что она хотела заставить его почувствовать. Когда она впервые выдала информацию о ДСЖ — совершенно не нужную Линли для того, чтобы привести расследование смерти Кеннета Флеминга к успешному завершению, — он подумал: «Постой, а что это такое и зачем?» Но потом он понял, что она делает, и понял, что причиной тому гнев и возмущение, вызываемые в ней предательством, которого он от нее ждал.
