Рональд Нокс - Убийство на виадуке
– Ей-богу, это вы погорячились, – заметил Мерриэтт. – Вас следовало бы сдать в полицию, Гордон.
– Так вы говорите, – перебил Ривз, – что вряд ли он побывал дома вчера, то есть во вторник, потому что не забрал письмо. Значит, он уехал в понедельник, взяв с собой все, что обычно берет мужчина, которому предстоит провести следующую ночь в другом доме, также захватил мыло с полотенцем, которые, как правило, в багаже с собой не возят?
– Других объяснений я не нахожу, – подтвердил Гордон. – И эта фотография – конечно, может, виной всему случайность, но я почему-то убежден, что он прихватил ее с собой в последний момент.
– И это чрезвычайно важная деталь, – добавил Ривз, – поскольку она явно означает, что в понедельник, когда Бразерхуд был еще жив, Давенант рассчитывал на некоторое время покинуть дом и при этом не вернуться туда, где он обычно живет, потому что там у него наверняка есть запас воротничков и прочего. Вместе с тем он собирался отсутствовать довольно долго, иначе не удосужился бы забрать с собой фотографию. Как выглядела рамка?
– Довольно современно; фамилии изготовителя на ней не было.
– Боюсь, все это означает, что убийство наверняка было обдумано заранее, – вставил Мерриэтт. – Как бы немилосердно это ни звучало, Давенанта я всегда недолюбливал. Не могу назвать себя человеком крайне ограниченных религиозных взглядов, вдобавок я знаком с католиками, с которыми довольно легко поладить. Но у Давенанта поистине буйный нрав, и об этом не следует забывать.
– Его буйный нрав имел бы больше значения, – возразил Гордон, – если бы убийство не было обдуманным заранее.
– Это еще не все, – настаивал на своем Мерриэтт. – Мне всегда виделось в нем что-то зловещее; у него случались припадки меланхолии, он придирался к окружающим и политикам, которых не любил, так что становилось даже страшно. Не может быть, чтобы такое впечатление сложилось только у меня.
– А как выглядел Давенант? – вдруг спросил Кармайкл.
– Боже мой, – отозвался Ривз, – кому об этом помнить, как не вам! Вы же наверняка встречались с ним в клубе каждые выходные, к тому же он довольно известная особа.
– О да, – подтвердил Кармайкл и пояснил: – Я-то знаю, как он выглядел. И спрашиваю, только чтобы узнать, помните ли вы. Если бы вас вызвали на свидетельскую трибуну, как бы вы ответили на вопрос о внешности Давенанта?
– Ну, полагаю, – растерянно начал Ривз, – можно с уверенностью сказать об очень темном оттенке. Я имею в виду, оттенке волос, вдобавок они густые, и по сравнению с ними его лицо ничем не примечательно. Обычно я обращаю внимание на глаза человека, но о глазах Давенанта ничего не могу сказать, поскольку он всегда носил очки в массивной роговой оправе. И конечно, играет он чертовски хорошо. Если это он убил Бразерхуда, в чем, кажется, уверен Мерриэтт, могу сказать вам, какой именно мотив этого убийства я никак не могу принять: игре Бразерхуда он ни в коем случае не завидовал. Бедолага Бразерхуд играл настолько же паршиво, насколько сам Давенант – превосходно.
– Что меня поражает, – заговорил Кармайкл, – так это то, что, несмотря на все рассуждения, вы так и не приблизились к очевидному факту, относящемуся к этой загадке. Я имею в виду основополагающий факт, который следовало принять во внимание еще до того, как расследовать все прочие обстоятельства. Вы просто не заметили этот факт, хотя он находится у вас под носом. И это чрезвычайно любопытно – то, как можно изучать всю совокупность фактов девяносто девять раз, а всю их суть уловить лишь на сотый. Феномен внимания…
– Довольно! – прервал его Гордон. – Какой факт мы не заметили?
– А-а, это, – беспечно отозвался Кармайкл. – Да просто-напросто что Бразерхуд – это Давенант, а Давенант – это Бразерхуд.
Глава 7. Дело в изложении Кармайкла
– Боже милостивый, – выговорил Ривз, едва оправившись от первого потрясения. – Расскажите об этом подробнее. Как вы узнали?
Кармайкл сложил руки, соединив кончики пальцев, и расцвел улыбкой, наконец завладев вниманием аудитории.
– Итак, признайтесь: все, чем вам запомнился Давенант, – это волосы и очки. То есть его маскировка. Разумеется, он носил парик. С самого начала и до конца он был фальшивкой.
– Во всем, кроме гольфа, – уточнил Гордон.
– Да, играл он по-настоящему – в отличие от Бразерхуда. Неужели вы не видите, что эти два персонажа дополняют друг друга, подозрительно точно дополняют? Бразерхуд проводит здесь всю неделю, но никогда не появляется по выходным; Давенанта видят лишь с субботы до понедельника. Давенант католик, словно для того, чтобы разительно отличаться от атеиста Бразерхуда. Давенант хорошо играет в гольф, поэтому Бразерхуду, чтобы отличаться от него, приходилось играть еле-еле, и по-моему, в этом заключается главная загадка этого дела. Насколько железным должно быть самообладание превосходного игрока, чтобы всю неделю он демонстрировал паршивую игру, лишь бы никто не заподозрил, кто он такой, – ума не приложу. Тем не менее подобные случаи известны; возьмем, к примеру, старого лорда Мерсингема…
– Вы хотите сказать, – потрясенно выговорил Гордон, – что Бразерхуд мазал при каждом драйве нарочно?
– Именно. А вы разве не помните тот день – позвольте, когда же? Кажется, в прошлом феврале, – когда Бразерхуд сыграл на пятьдесят фунтов и прошел партию за восемьдесят девять ударов? Разумеется, даже в гольфе возможно чистейшее везение. Помню, я сам…
– Так, – вмешался Гордон, – думаю, комитет должен что-то предпринять. Вот черт, я же был его партнером в игре двое на двое.
– De mortuis…[13] – напомнил Ривз. – И все-таки я, к сожалению, не понимаю, зачем это ему понадобилось. Ведь это продолжалось годами!
– М-да, никто из нас не в курсе, чем занимается Бразерхуд, но, судя по тому, что люди говорят о банкротстве, это был весьма сомнительный бизнес. Бухгалтерию он содержал в порядке, но если среди нас и есть человек, способный после банкротства дать деру (кажется, это так называется) вместе с тем, что в таких обстоятельствах именуют «награбленным», – так это Бразерхуд. Он годами предвидел вероятность такой ситуации и делал очень тщательные и незаметные приготовления к ней. В подобных случаях важно иметь alter ego. Второпях alter ego не создашь. Бразерхуд это понимал и потому над своим alter ego трудился годами.
– Прямо у нас под носом! – протестующе воскликнул Ривз.
– В том-то и заключалась хитрость, – продолжил Кармайкл. – Если бы некий мистер Бразерхуд жил в Пастон-Отвиле, а мистер Давенант каждые выходные проводил в Брайтоне, это никого не обмануло бы; это давно устаревшая уловка – держать два дома в разных местах. Гениальность выдумки Бразерхуда в том, что от одного его обиталища до другого можно докинуть камнем. Никто из присутствующих не смог бы сказать, что когда-либо видел Бразерхуда и Давенанта вдвоем, это само собой разумеется. Однако эти две персоны реально существовали в одном и том же мире, и найдется тьма свидетелей, способных подтвердить, что видели и ту, и другую. И когда существование Бразерхуда внезапно прекратилось, никому и в голову не пришло разыскивать его в соседнем доме.
