Эдгар Уоллес - Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник)
– Вы знали это? – спросил пораженный главный констебль.
Мистер Ридер виновато посмотрел на него.
– Я предполагал, что подобное может случиться, – сказал он. – По правде говоря, у меня разум преступника. Я ставлю себя на их место и делаю то, что сделали бы они. И обычно оказываюсь прав. Ни в одном морском или воздушном порту Англии не осталось ни одной гардеробной, которую мои агенты не обыскали бы со всей тщательностью. Чемоданы мистера Халлати были под моим надзором уже две недели.
Мистер Ридер очень устал, поэтому с благодарностью согласился на предложение подвезти его домой. Однако, несмотря на усталость, в ту ночь он предпринял больше мер личной безопасности, чем за множество предыдущих лет. В компании детектива он обыскал дом от подвала до чердака, осмотрел сад и даже спустился в угольный погреб, поскольку понял, что совершил ошибку, когда отправился в Линкольн Инн Филдс и поговорил с грязным стариком, державшим пробирки на подоконнике.
В шесть часов утра мистер Ридер еще крепко спал. Его разбудил звонок стоявшего у кровати телефона, и мистер Ридер с удивлением узнал зазвучавший в трубке голос: звонила Джин Рэйгэйт. Голос ее был слабым и дрожащим.
– Мистер Ридер, могу я вас увидеть? Как можно скорее! Произошло нечто ужасное…
Мистер Ридер мгновенно стряхнул с себя сон.
По его просьбе патрульная машина осталась на ночь рядом с домом. Она была припаркована у входа не потому, что, как объяснил мистер Ридер, он боялся смерти, а потому, что его смерть сейчас была бы крайне неуместна и доставила много хлопот заинтересованным в расследовании.
Мистер Ридер сидел рядом с усталым водителем, а машина мчалась по пустым улицам под аккомпанемент объяснений его методов расследования совершенно ничего не понимающему и, по правде говоря, скучающему полисмену.
– Полагаю, моя слабость заключается в некой театральности, – говорил мистер Ридер. – Мне нравится держать секреты при себе до последней минуты, а затем раскрывать их с некой… гм… помпой. Возможно, вы сочтете подобную слабость недостойной офицера полиции или же того, кто имеет честь оказывать аматорскую помощь служителям порядка, но таковы факты. Таков мой метод, и он мне нравится.
Водитель словно почувствовал, что должен хоть что-то ответить, и сказал:
– Это очень странное дело.
Мистер Ридер, осознав, что его признание если не отвергнуто, то явно воспринято с пренебрежением, остаток пути провел в полном молчании.
Дверь отворил смотритель дома, слегка возмущенный столь ранним визитом.
– Не думаю, что юная леди уже проснулась, сэр.
– Заверяю вас, она не только проснулась, но и одета, – ответил мистер Ридер.
Во время подъема в лифте он кое-что вспомнил и спросил:
– Это вы нашли маленькую записную книжку, принадлежавшую покойному мистеру Рэйгэйту?
– Да, сэр. И очень удивился, когда нашел. У него еще была вырезка о каких-то братьях. Но я ее не вполне понял.
– Вы говорили кому-нибудь о том, что нашли записную книжку?
Тот немного подумал.
– Да, сэр, говорил. Репортер из газеты спрашивал, нет ли каких новостей. Очень приятный малый. Он, к слову, дал мне фунт.
Мистер Ридер покачал головой.
– Друг мой, вы плохо знаете газетчиков. Репортеры никогда ни за что не платят. Но вы, полагаю, рассказали ему о блокноте?
– По правде говоря, да, сэр.
– И о газетной вырезке?
Смотритель признался и в этом.
Когда Джин Рэйгэйт отперла дверь, она была бледна и дрожала от страха. Прошлой ночью она вернулась домой в одиннадцатом часу. Она побывала у мачехи и задержалась там. Открыв дверь, девушка вошла в квартиру и уже потянулась к выключателю, как вдруг кто-то вышел из-за шкафа за ее спиной. Ей зажали рот прежде, чем она смогла закричать. Кто-то прошептал, что, если она будет молчать, ей не причинят вреда, и, будучи на грани обморока, девушка позволила мужчинам, которых оказалось двое, завязать ей глаза.
Когда это было сделано, раздался щелчок выключателя. Ее отвели в гостиную и усадили на стул. И тут она почувствовала, что в квартире присутствует третий. Он был иностранцем и говорил с резко выраженным акцентом. Девушка заметила это, хотя он общался со своими подельниками шепотом.
Джин почувствовала, как кто-то берет ее за руку и закатывает рукав ее блузы, а после ощутила острую боль от укола.
– Это не причинит вам вреда, – сказал голос, который первым заговорил с ней.
Кто-то другой добавил:
– Выключите свет.
Тот, кто все еще держал ее за руку, присел рядом.
– Сохраняйте тишину и не волнуйтесь. Никто не причинит вам вреда.
После этого Джин Рэйгэйт ничего не помнила. Когда она пришла в себя, то поняла, что лежит на постели полностью одетая и в квартире никого нет. Занавески и ставни были задвинуты, и девушка вспомнила, что проснулась от звука мягко закрывающейся двери. На часах было пять утра. Голова кружилась, но не болела. Во рту ощущался странный вкус. А когда она поднялась с кровати, колени ее подогнулись и пришлось ухватиться за стул.
– Вы вызвали полицию?
– Нет, – ответила она. – Первым, о ком я подумала, были вы. Что они сделали, мистер Ридер?
Он осмотрел ее руку и обнаружил три следа от уколов. Затем он оглядел спальню. Два стула были придвинуты к постели. В квартире еще сохранился запах сигаретного и сигарного дыма, а в камине обнаружились окурки от дюжины сигарет. Но больше всего мистера Ридера заинтересовало то, что неизвестные оставили после себя. Это была авторучка, которую явно забыли, поскольку цветом она почти сливалась со столешницей. Мистер Ридер аккуратно взял ее, воспользовавшись листом бумаги, и поднес к свету. Ручка была хорошо зарекомендовавшей себя марки и годилась для снятия отпечатков пальцев.
Когда мистер Ридер повернулся к девушке, вид у него был мрачный.
– Они не причинили вам вреда и, полагаю, не намеревались это сделать. Я был тем человеком, за которым велась охота.
– Но почему? – спросила потрясенная девушка.
Мистер Ридер не ответил. Он подошел к телефону и позвонил знакомому врачу.
– Не думаю, что проявятся какие-то побочные эффекты, но…
– Что они мне вкололи? – спросила она.
– Скополамин. Его эффект в том, что он заставляет говорить правду. Не то чтобы, – поспешно добавил мистер Ридер, – вы когда-нибудь лгали, скорее, они использовали это средство, чтобы снять определенные запреты. Вопросы, которые они вам задавали, касались в основном меня – того, что вы мне рассказали, и того, сколько мне известно. И, боюсь, – он покачал головой, – боюсь, вы рассказали им куда больше, чем мне того хотелось бы.
Девушка недоверчиво смотрела на него широко открытыми глазами.
