Агата Кристи - Десять негритят
– А вы и правда верите... в то, что сказали за завтраком? – спросила она.
– Выражайтесь точнее, милочка. Что вы имеете в виду?
– Вы и впрямь думаете, что Роджерс и его жена отправили на тот свет эту старушку? – прошептала она.
– Я лично в этом уверена, – сказала мисс Брент. – А вы?
– Не знаю, что и думать.
– Да нет, сомнений тут быть не может, – сказала мисс Брент. – Помните, она сразу упала в обморок, а он уронил поднос с кофе. Да и негодовал он как-то наигранно. Я не сомневаюсь, что они убили эту мисс Брейди.
– Мне казалось, миссис Роджерс боится собственной тени, – сказала Вера. – В жизни не встречала более перепуганного существа. Видно, ее мучила совесть.
Мисс Брент пробормотала:
– У меня в детской висела табличка с изречением: «ИСПЫТАЕТЕ НАКАЗАНИЕ ЗА ГРЕХ ВАШ». [7] Здесь именно тот случай.
– Но, мисс Брент, как же тогда... – вскинулась Вера.
– Что – тогда, милочка?
– Как же остальные? Остальные обвинения.
– Я вас не понимаю.
– Все остальные обвинения – ведь они... они же несправедливые? Но если Роджерсов обвиняют справедливо, значит... – Она запнулась, мысли ее метались.
Морщины, появившиеся на лбу недоумевающей мисс Брент, разгладились.
– Понимаю... – сказала она. – Но мистер Ломбард, например, сам признался, что обрек на смерть двадцать человек.
– Да это же туземцы, – сказала Вера.
– Черные и белые – наши братья равно, – наставительно сказала мисс Брент.
«Наши черные братья, наши братья во Христе, – думала Вера. – Господи, да я сейчас расхохочусь. У меня начинается истерика. Я сама не своя...»
А Эмили Брент задумчиво продолжала:
– Конечно, некоторые обвинения смехотворны и притянуты за уши. Например, в случае с судьей – он только выполнял свой долг перед обществом – и в случае с отставным полицейским. Ну и в моем случае, – продолжала она после небольшой заминки. – Конечно, я не могла сказать об этом вчера. Говорить на подобные темы при мужчинах неприлично.
– На какие темы? – спросила Вера.
Мисс Брент безмятежно продолжала:
– Беатриса Тейлор поступила ко мне в услужение. Я слишком поздно обнаружила, что она собой представляет. Я очень обманулась в ней. Чистоплотная, трудолюбивая, услужливая – поначалу она мне понравилась. Я была ею довольна. Но она просто ловко притворялась. На самом деле это была распущенная девчонка, без стыда и совести. Увы, я далеко не сразу поняла, когда она... что называется, попалась. – Эмили Брент наморщила острый носик. – Меня это потрясло. Родители, порядочные люди, растили ее в строгости. К счастью, они тоже не пожелали потворствовать ей.
– И что с ней сталось? – Вера смотрела во все глаза на мисс Брент.
– Разумеется, я не захотела держать ее дальше под своей крышей. Никто не может сказать, что я потворствую разврату.
– И что же с ней сталось? – повторила Вера совсем тихо.
– На ее совести уже был один грех, – сказала мисс Брент. – Но мало этого: когда все от нее отвернулись, она совершила грех еще более тяжкий – наложила на себя руки.
– Покончила жизнь самоубийством? – в ужасе прошептала Вера.
– Да, она утопилась.
Вера содрогнулась. Посмотрела на бестрепетный профиль мисс Брент и спросила:
– Что вы почувствовали, когда узнали о ее самоубийстве? Не жалели, что выгнали ее? Не винили себя?
– Себя? – взвилась Эмили Брент. – Мне решительно не в чем упрекнуть себя.
– А если ее вынудила к этому ваша жестокость? – спросила Вера.
– Ее собственное бесстыдство, ее грех – вот что подвигло ее на самоубийство. Если бы она вела себя как приличная девушка, ничего подобного не произошло бы.
Она повернулась к Вере. В глазах ее не было и следа раскаяния: она жестко смотрела на Веру с сознанием своей правоты. Эмили Брент восседала на вершине Негритянского острова, закованная в броню собственной добродетели. Тщедушная старая дева больше не казалась Вере смешной. Она показалась ей страшной.
2
Доктор Армстронг вышел из столовой на площадку. Справа от него сидел в кресле судья – он безмятежно смотрел на море. Слева расположились Блор и Ломбард – они молча курили. Как и прежде, доктор заколебался. Окинул оценивающим взглядом судью Уоргрейва. Ему нужно было с кем-нибудь посоветоваться. Он высоко ценил острую логику судьи, и все же его обуревали сомнения. Конечно, мистер Уоргрейв – человек умный, но он уже стар. В такой переделке скорее нужен человек действия. И он сделал выбор.
– Ломбард, можно вас на минутку?
Филипп вскочил.
– Конечно.
Они спустились на берег.
Когда они отошли подальше, Армстронг сказал:
– Мне нужна ваша консультация.
Ломбард вскинул брови:
– Но я ничего не смыслю в медицине.
– Вы меня неправильно поняли, я хочу посоветоваться о нашем положении.
– Это другое дело.
– Скажите откровенно, что вы обо всем этом думаете? – спросил Армстронг.
Ломбард с минуту подумал.
– Тут есть над чем поломать голову, – сказал он.
– Как вы объясните смерть миссис Роджерс? Вы согласны с Блором?
Филипп выпустил в воздух кольцо дыма.
– Я вполне мог бы с ним согласиться, – сказал он, – если бы этот случай можно было рассматривать отдельно.
– Вот именно, – облегченно вздохнул Армстронг. Он убедился, что Филипп Ломбард далеко не глуп.
А Филипп продолжал:
– То есть если исходить из того, что мистер и миссис Роджерс в свое время безнаказанно совершили убийство и вышли сухими из воды. Они вполне могли так поступить. Что именно они сделали, как вы думаете? Отравили старушку?
– Наверное, все было гораздо проще, – сказал Армстронг. – Я спросил сегодня утром Роджерса, чем болела мисс Брейди. Ответ его пролил свет на многое. Не буду входить в медицинские тонкости, скажу только, что при некоторых сердечных заболеваниях применяется амилнитрит. Когда начинается приступ, разбивают ампулу и дают больному дышать. Если вовремя не дать больному лекарство, это может привести к смерти.
– Уж чего проще, – сказал задумчиво Ломбард, – а это, должно быть, огромный соблазн.
Доктор кивнул:
– Да им и не нужно ничего делать – ни ловчить, чтобы раздобыть яд, ни подсыпать его, – словом, им нужно было только ничего не делать. К тому же Роджерс помчался ночью за доктором – у них были все основания думать, что никто ничего не узнает.
– А если и узнает, то не сможет ничего доказать, – добавил Филипп Ломбард и помрачнел. – Да, это многое объясняет.
– Простите? – удивился Армстронг.
– Я хочу сказать, это объясняет, почему нас завлекли на Негритянский остров. За некоторые преступления невозможно привлечь к ответственности. Возьмите, к примеру, Роджерсов. Другой пример – старый Уоргрейв: он совершил убийство строго в рамках законности.
– И вы поверили, что он убил человека? – спросил Армстронг.
Ломбард улыбнулся:
– Еще бы! Конечно, поверил. Уоргрейв убил Ситона точно так же, как если бы пырнул его ножом! Но он был достаточно умен, чтобы сделать это с судейского кресла, облачившись в парик и мантию. Так что его никак нельзя привлечь к ответственности обычным путем.
В мозгу Армстронга молнией пронеслось: убийство в госпитале. Убийство на операционном столе. Безопасно и надежно – надежно, как в банке...
А Ломбард продолжал:
– Вот для чего понадобились и мистер Оним, и Негритянский остров.
Армстронг глубоко вздохнул:
– Теперь мы подходим к сути дела. Зачем нас собрали здесь?
– А вы как думаете – зачем? – спросил Ломбард.
– Возвратимся на минуту к смерти миссис Роджерс, – сказал Армстронг. – Какие здесь могут быть предположения? Предположение первое: ее убил Роджерс – боялся, что она выдаст их. Второе: она потеряла голову и сама решила уйти из жизни.
– Иначе говоря, покончила жизнь самоубийством? – уточнил Ломбард.
– Что вы на это скажете?
– Я согласился бы с вами, если бы не смерть Марстона, – ответил Ломбард. – Два самоубийства за двенадцать часов – это чересчур! А если вы скажете мне, что Антони Марстон, этот молодец, бестрепетный и безмозглый, покончил с собой из-за того, что переехал двух ребятишек, я расхохочусь вам в лицо! Да и потом, как он мог достать яд? Насколько мне известно, цианистый калий не так уж часто носят в жилетных карманах. Впрочем, об этом лучше судить вам.
– Ни один человек в здравом уме не станет держать при себе цианистый калий, если только он по роду занятий не имеет дело с осами, – сказал Армстронг.
– Короче говоря, если он не садовник-любитель или фермер? А это занятие не для Марстона. Да, цианистый калий не так-то легко объяснить. Или Антони Марстон решил покончить с собой, прежде чем приехал сюда, и на этот случай захватил с собой яд, или...
– Или? – поторопил его Армстронг.
– Зачем вам нужно, чтобы это сказал я, – ухмыльнулся Филипп Ломбард, – если вы не хуже меня знаете, что Антони Марстон был убит.
3
