Д. Баффа - Сценарий убийства
– Убийца Мэри Маргарет Флендерс не был ее мужем, но был кем-то, кого она знала. Она привела этого человека в дом. – Сделав паузу, я добавил – так, словно знал больше, чем собирался сказать: – Убийца был очень хорошо знаком ей.
Все будто сошли с ума. Каждый начал кричать, требуя, чтобы услышали только его. Кого она привела в дом? Кто этот человек? Кто ее убил? Кто убил Мэри Маргарет Флендерс?
Я отказался отвечать до тех пор, пока журналисты не замолчат. Наступила тишина.
– Ответ на этот вопрос, – мрачно улыбаясь, сказал я, – стоит того, чтобы ждать окончания процесса.
Слова не достигли цели даже наполовину.
– То есть вы не знаете, кто ее убил? – выкрикнули из толпы.
– Я сказал все, что мог, – еще более загадочно ответил я. Предупреждая новые вопросы, я сделал еще одно заявление: – Стэнли Рот арестован. Завтра утром он официально заявит о своей невиновности, и мы будем ходатайствовать о назначении судебного заседания на максимально раннюю дату. Стэнли Рот желает немедленно очистить свое имя и хочет, чтобы полиция провела расследование смерти его супруги как положено.
Повернувшись, я взглянул на Джули Эванс. Тут же выйдя вперед, она объявила, что пресс-конференция окончена.
Когда мы проскользнули за ворота, направляясь к офису Джули, располагавшемуся на территории студии, она шепнула:
– Для человека, приехавшего сегодня утром, вы неплохо знакомы с обстоятельствами. Выглядело так, словно вы знаете, кто убийца.
Правда состояла в следующем: я ничего не знал. Однако обязан был убедить всех, что знаю все. Для большинства людей арест Стэнли Рота означал его виновность. Настаивая на утверждении, что полиция совершила ошибку, я заставил определенную часть публики поверить, что Стэнли Рот невиновен. Возможно, невиновен.
Первое впечатление – это все. Я хотел, чтобы с первыми же новостями об аресте Стэнли Рота зритель узнал вовсе не о поимке настоящего убийцы, но о заключении под стражу невиновного человека.
– Надо же, они не сменили замо́к, – заметила Джули, когда мы вошли в офис.
До кабинета Джули Эванс нам пришлось пройти через три двери – все на втором этаже здания, где располагались высшие руководители. Та, через которую вошли мы, вела прямиком в холл. На двери из натурального дерева не нашлось места для таблички. Любой, кому была назначена встреча, шел по коридору до следующей полупрозрачной двери с «морозным» узором на стекле, на которой в золоте значились ее имя и должность: ответственный помощник Стэнли Рота. Еще одна дверь соединяла ее кабинет с офисом директора и собственно главы студии. Дверь оказалась закрыта. Тишина, царившая в устланном толстыми коврами офисе Джули, свидетельствовала, что дверь открывалась, лишь когда он сам хотел войти в ее кабинет.
– У нас примерно час времени, – сказала Джули, взглянув на часы цилиндрической формы, висевшие напротив стеклянного стола.
Стол она использовала в качестве письменного. В нем не было предусмотрено ни ящиков, ни места, куда ставят папки с бумагами. Единственное, что располагалось на его поверхности, – телефонный аппарат, ручка с золотым пером и позолоченный карандаш. Подняв трубку, Джули шепнула несколько слов. Через минуту дверь открылась, и в кабинет вошла хорошо одетая женщина с седеющими волосами и в очках с толстыми стеклами. Она принесла с собой несколько черных пластиковых папок, решительно водрузив ношу на стеклянный стол.
– В этих папках – все материалы о Мэри Маргарет Флендерс, что есть на студии, – пояснила Джули. Сложив папки правильной стопкой, она взяла их и встала со своего места. – Стэнли говорил, что вы должны работать в его кабинете.
Джули открыла дверь и пропустила меня внутрь. Складывая папки на стол Рота, она украдкой скосила взгляд в мою сторону, явно рассчитывая увидеть реакцию.
Я никогда не видел ничего подобного.
В комнате футов сорок на двадцать пять все было белым. Не только стены, потолок и что-то из мебели – все. Рабочий стол и кресло. Мягкий ковер с толстым ворсом, лежавший от стены до стены. Камин и кирпичи, которыми он был выложен. Два стоявших рядом диванчика. Лампы. Занавески. Жалюзи. Белыми оказались даже ручка и карандаш у переднего края стола.
– Стэнли – традиционалист. Все в белом… Похожий кабинет имел Сэмюэл Голдвин. Бывает и хуже. Дэвид Селзник сделал все зеленым, кстати, не самого приятного оттенка. – Направляясь к двери в свой кабинет, она добавила: – И не только кабинет: в тот же цвет выкрасили его машину. Верите?
– И эти люди создали фильмы, которые мне так нравились… – Я сокрушенно помотал головой.
– Не правда ли, обескураживает? – примирительно улыбнулась Джули.
Из папок я не вычитал ничего особенно полезного о личности Мэри Маргарет Флендерс. Ничего, кроме фактов и так известных любому, кто когда-нибудь смотрел фильмы с ее участием или читал газетные сплетни. Всего несколько десятков фотографий, сделанных за годы съемок, и бесконечные пресс-релизы, посвященные раскрутке очередной картины. И разумеется, копии всех контрактов, заключенных с актрисой на студии «Блу зефир».
Я был в кабинете уже полчаса или около того, когда дверь отворилась. Нет, не дверь из смежного кабинета Джули Эванс, а другая, располагавшаяся напротив. На меня пристально взирал человек с маленькими черными глазками в коричневом двубортном костюме. Человек невысокого роста – футов пять или меньше того. Он смотрел так, будто я совершил какой-то непростительный проступок.
Поднимаясь с кресла, я сказал:
– Мистера Рота здесь нет. Меня зовут Джозеф Антонелли. Чем могу помочь?
Человек уставился на меня с новым интересом – так, словно мои слова задели его еще сильнее. Развернувшись на пятках, он вышел, хлопнув дверью. Я продолжил чтение. Прошло еще тридцать минут. Когда неожиданно вошла Джули, я почти закончил.
– Нам пора, – сказала она, напомнив о встрече, назначенной в доме Льюиса Гриффина, и о дорожных пробках.
Кивнув, я перевернул последнюю страницу.
– Здесь контракт на картину, которую не сняли, – сказал я, закрывая папку.
– Не закончили. Не знаю, почему так произошло, – ответила Джули, забирая материалы, чтобы отнести их в свой кабинет. Остановившись, она добавила: – Оставалось отснять всего несколько сцен с Мэри Маргарет. Или их снимут – уж не знаю как, – или пленка отправится в корзину. Это станет настоящей катастрофой. Картина и так превысила смету, а ведь бюджет составлял сто миллионов.
Когда сзади закрылась дверь кабинета Стэнли Рота, Джули сказала:
– Возможно, решение найдется сегодня вечером. Если нас не пристрелят за то, что мы устроили для прессы.
