Эрл Гарднер - Дело о счастливых ножках
– Да ведь… ведь… вас так можно было понять…
Он мрачно и как-то зловеще засмеялся.
– Теперь слушайте, – сказал он. – Либо вы услышите это от меня, либо от полиции… Вы обе встречались сегодня с Фрэнком Пэттоном! Маджери оставила свой телефонный номер… Полиция проверит его и примчится сюда. Еще Маджери оставила Пэттону до его возвращения в «Холидэй Апартментс» записку, где просила передать Тэльме, что будет у нее минут через двадцать.
Вы обе выиграли конкурс Фрэнка Пэттона. В маленьких ваших городках вы были выбраны из толпы претенденток как девушки с самыми красивыми ногами… Об одной из вас писали в газетах: мол, девушка со счастливыми ножками; а может, писали о вас обеих – Фрэнк Пэттон любил поднимать шумиху местной прессы. Теперь, в ванной Фрэнка Пэттона какая-то девушка закатила истерику по поводу своих весьма хорошеньких ног, она без конца употребляла эту газетную фразу: «Счастливые ножки». Я видел, как Маджери Клун выходила из здания, где жил Фрэнк Пэттон. Маджери говорит, что не видела его. Это она говорит. Весьма возможно, что так, а может, и нет… Полиция будет весьма ретиво это выяснять. Их методы не из приятных, смею вас уверить… Сейчас я – ваш единственный друг и помощник в этом деле. У меня имеется опыт и необходимые знания. Вы не хотите принять мою помощь. Ну и сидите, поднимайте свои тонкие бровки, хлопайте ресницами друг на друга, возмущайтесь: «Что? Мы были у Фрэнка Пэттона? Ха, ха, ха! Не будьте глупым»… Я – идиотски добросовестный адвокат, прихожу сюда и что же вижу: обе принимают ванну, так сказать…
– А что тут такого? – запротестовала Маджери Клун. – По-моему, когда хотим, тогда и принимаем ванну…
– О, разумеется, – любезно заметил Мейсон. – Но полиция весьма заинтересуется причиной вашей чистоплотности…
– Какая особенная причина может быть для принятия ванны? – агрессивно, словно боевой петушок, набросилась на адвоката Маджери.
Перри Мейсон со свирепым лицом повернулся к ней:
– Ладно, если уж я начал, так закончу. Полиция скажет, что вы отмывали следы, брызги крови на чулках, обуви, на ногах…
Девушка в ужасе отпрянула, будто он ее ударил. Перри Мейсон откинулся на стул всем своим массивным телом и гневно разглядывал молодых женщин.
– О боже! – простонал он. – Подумать только! Чтобы вытянуть из них правду, я им тут все без конца разъясняю… Почему в ванной нет никакой одежды? Куда вы дели одежду, которую сняли? А вы, Маджери Клун, куда вы дели свои белые полусапожки, в которых выходили из того здания?
Маджери Клун уставилась на него широко раскрытыми, совсем фиолетовыми испуганными глазами. Губы ее дрожали.
– По… полиция… знает об этом?
– Они много чего узнают, – зловеще бросил он. – Теперь, может, спустимся с небес? Я не знаю, сколько у нас времени, но мы могли бы откровенно поговорить…
Тэльма Бэлл тихо заговорила:
– Предположим, мы были там. Но что это даст? Мы же не могли убить его.
– Ну? – иронически прищурился Мейсон. – У вас что, не было причин? – Он повернулся к Маджери Клун: – Вы долго здесь были, до того как я пришел?
– Где-то м-м-минуту, – дрожащим голосом произнесла она. – Я не взяла т-т-такси и шла пешком.
– Вы были в комнате Фрэнка Пэттона, закатывали в ванной истерику, кричали о своих замечательных ногах?..
Она безмолвно покачала головой.
– Послушайте, – пролепетала Тэльма Бэлл, – а полиция может узнать, что Маджери была там, если полицейский, который видел ее на улице, не свяжет ее особу с преступлением?
– Возможно, нет, – сказал Перри Мейсон, – а что?
– Потому что я хочу надеть это белое пальто с лисой. Я могу надеть и белую шляпку. Я поклянусь, что это мои вещи.
– Тогда вас втянут в эту историю. Полицейский скорее запомнил одежду, а не лицо. Он опознает вас.
– Это то, что мне нужно, – медленно сказала Тэльма Бэлл.
– Зачем?
– Да потому что меня там даже и в помине не было…
– Вы можете доказать это? – спросил Мейсон.
– Конечно, могу, – возбужденно заговорила она. – Вы не думайте, что я настолько глупа, чтобы подставлять себя… Я надену это пальто. Полицейский опознает меня, скажет, что видел меня выходящей из здания. Тогда я докажу, что меня там не было!
– Где вы были? – спросил Мейсон.
– С приятелем.
– Почему же вернулись так рано?
– Мы поссорились.
– Из-за чего?
– Это важно?
– Да.
– Из-за Фрэнка Пэттона.
– И что?
– Он не любил Фрэнка Пэттона.
– Почему? Молодой человек ревнив?
– Нет, но он знал, что меня связывает с этим Пэттоном. Он думал, старый ловелас интересует меня.
– То есть?
– Ну, разные контракты, встречи, которые он устраивал для меня.
– Например?
– Большие заработки в домах моделей, интервью, артисты, художники – в общем, вся эта богемная жизнь…
– Вашему приятелю это не по душе?
– Нет.
– Как его зовут? – хотел все знать Перри Мейсон.
– Джордж Санборн.
– Где он живет?
– В «Джилрой-отеле», комната 925.
– Не пытаетесь ли вы надуть меня?
– Обманывать своего адвоката? Не говорите чушь.
– Я не ваш адвокат, а Маджери Клун… Ладно, передохнем.
Она протянула руку к телефону:
– Позвоните Джорджу Санборну. Номер: Проспект 8-3945.
Перри Мейсон взял телефон и поднял трубку.
– Соедините: Проспект 8-3945. – Он услышал, пока говорил, легкое перешептывание за спиной.
Мейсон не обернулся. В трубке послышался какой-то шум, и женский голос ответил:
– «Джилрой-отель».
– Соедините меня с мистером Санборном из номера 925.
Через некоторое время мужественный мужской голос бросил ему свое небрежное «да?».
– Тэльма Бэлл, – торопливо заговорил Мейсон, – пострадала в автомобильной катастрофе около часа назад. Она сейчас в «Эмердженси хоспитал», и мы нашли у нее вашу карточку. Вы знаете ее?
– Что, что такое? – спросил мужской голос.
Перри Мейсон повторил.
– Слушайте, что за шутки? Вы думаете, я – кто?
– Мы здесь подумали, что вы – ее друг, который заинтересован…
– К черту больницу! Я был с Тэльмой Бэлл весь вечер. Мы с ней расстались не раньше чем полчаса назад. Ни в какой автомобильной катастрофе она не пострадала, уверяю вас…
– Благодарю, – сказал Перри Мейсон и бросил трубку. Он повернулся к Маджери Клун: – Послушайте, Маджери, вы можете считать Тэльму Бэлл самой близкой подругой в мире, но единственный человек, который должен услышать правду, – ваш адвокат. Вы понимаете это?
Она кивнула.
– Если вы так говорите, – пробормотала она неуверенно.
Он повернулся к Тэльме Бэлл:
– Вы – преданный друг, но вы должны понять меня правильно. Все, что Маджери Клун говорит вам, может быть оглашено в суде, а то, что она поведает мне, – будет раскрыто лишь в ее интересах…
