Виктор Каннинг - Секреты Рейнбердов
Ричард Пэйкфилд принадлежал к правому крылу лейбористской партии. Это был типичный выпускник Итона, лет сорока. Высокий мужчина с широко открытыми глазами, подвижный, энергичный, легковозбудимый, полный невыполнимых идей. Несмотря на трубку, которую он почти не выпускал изо рта, Пэйкфилд производил впечатление школьника-переростка, развитого не по годам.
В вечер своего похищения он решил прогуляться пешком до своего отеля в Саутгемптоне, где выступал на политическом митинге. Пэйкфилд пересекал не слишком ярко освещенную площадь перед гостиницей, когда его окликнули по имени со стороны припаркованных автомобилей. Он подошел ближе и увидел за рулем машины женщину, опустившую стекло. Ему запомнилось только, что она была в темном плаще с высоким воротником, скрывавшим лицо. Шляпы не носила, и волосы показались ему короткими и светлыми. Стоило ему склониться и спросить, что ей угодно, как кто-то – предположительно мужчина – приблизился сзади. Пэйкфилд почувствовал острую боль в верхней части левой руки и лишился сознания, не успев даже выпрямиться. Угнанный «ровер» был обнаружен на следующее утро на обочине шоссе в трех милях от Саутгемптона. Автомобиль принадлежал коммивояжеру, остановившемуся в том же отеле и рано отправившемуся спать, а потому похитители могли быть уверены, что об угоне никто не узнает до наступления нового дня. Пэйкфилд очнулся в помещении, где его продержали до той самой ночи, когда он был освобожден.
Со второй жертвой, высокочтимым Джеймсом Арчером, все развивалось примерно по такому же сценарию. Арчер входит в число старейшин лейбористской партии. Ему уже перевалило за шестьдесят. Умный, проницательный, никогда не витающий в облаках и не скрывающий своих взглядов на жизнь бывший профсоюзный вожак, он начал трудовой путь на одной из угольных шахт в Йоркшире. В свое время ему довелось даже стать членом кабинета министров.
Арчера выкрали в один из выходных дней, которые он проводил у друзей в деревне рядом с Хай-Уикомом. Он часто гостил здесь, и у него вошло в привычку каждую ночь на сон грядущий совершать пятиминутную прогулку по аллее и дышать свежим воздухом. Арчер поравнялся с машиной, стоявшей в стороне от проезжей части в тени деревьев, стекло опустилось, а сидевшая за рулем дама поманила его к себе. Более осмотрительный, чем Пэйкфилд, Арчер остался на месте и окликнул женщину, спрашивая, что ей нужно. Но она еще не успела ответить, как Арчер услышал звук приближавшихся шагов и начал поворачиваться. Его крепко схватили сзади, и он успел лишь мельком заметить маску на лице нападавшего. Потом последовал укол в плечо, и он мгновенно лишился чувств. Арчер пребывал в твердом убеждении, что его атаковал с тыла мужчина. Хотя ростом человек был невысок, его скрутили одной рукой с такой силой, какой не обладала ни одна женщина. Что же до леди в машине, то шляпы на ней снова не оказалось, вот только Арчер четко запомнил, что она не была ни блондинкой, ни просто светловолосой. Ее волосы показались ему черными или темно-русыми. «Вольво» нашли на следующий день в лесном проселке неподалеку от Мэйденхеда. Ее угнали со стоянки при больнице в Хай-Уикоме, а принадлежала она молодому врачу, который только что заступил на ночное дежурство в отделении травматологии и заявил о пропаже утром. Попытки снять с обоих автомобилей отпечатки пальцев ничего не дали. Преступники действовали в перчатках, а транспортные средства подбирали с таким расчетом, чтобы полицию не поставили в известность об угоне в течение нескольких часов. Столь же очевидным представлялся факт, что в обоих случаях похитители приезжали на место преступления в своей машине, которую оставляли поблизости, чтобы затем пересадить в нее своих жертв.
Похищенные приходили в себя в одном и том же помещении. Данные ими описания своей тюрьмы и жизни, которую им приходилось там вести, полностью совпадали. В их распоряжении были две комнаты без окон. Внешняя комната походила на гостиную с деревянным столом и двумя креслами, из которых одно представляло собой скорее дешевый высокий обеденный стул с подлокотниками, а второе, обитое то ли дерматином, то ли кожей, действительно удобную мебель для отдыха. Во внутренней комнате гораздо меньших размеров установили раскладушку с постельным бельем. За занавеской располагались унитаз и раковина для умывания с горячей и холодной водой. Над ней повесили небольшое зеркало и установили розетку для электробритвы. Бритва фирмы «Филипс» прилагалась. Освещались комнаты лампами под потолком. Пленники могли включать их и выключать по своему усмотрению. В потолке находились вентиляционные решетки, а на случай холодов в каждой комнате был предусмотрен обогреватель. В стену гостиной врезали репродуктор с пультом управления. Днем и в вечерние часы пленник при желании слушал классическую или популярную музыку. Но вот контроль за вторым громкоговорителем, расположенным выше, осуществляли сами преступники. Через него пленникам передавали информацию и указания. Перед тем как доставляли еду, им приказывали удалиться в спальню и закрыть дверь. Хотя замка в ней не было, оба сразу же поняли, что, оказавшись внутри, открыть ее сами уже не могут. Пэйкфилд изучил ее в открытом состоянии и обнаружил по всей высоте косяка выдвижные стержни. Те приводились в движение электричеством откуда-то извне и, видимо, точно входили в пазы по боковой поверхности самой двери. Как уже знал Буш, кто-то хорошо потрудился, чтобы обеспечить себе безопасность, и не допускал ни малейшего риска. Инструкции по системе внутреннего радио оглашал мужской голос, но он всегда звучал на фоне электронных помех, причем иногда таких сильных, что трудно было расслышать и понять суть сказанного.
Дверь, ведущая из гостиной во внешний мир, была изготовлена из крепкого дерева, ручка внутри отсутствовала, а вверху было вмонтировано квадратное зеркало размером два на два фута. Оба заключенных скоро догадались, что зеркало с противоположной стороны – окно, позволяющее вести за ними наблюдение. Пэйкфилд попытался разбить зеркало, используя обеденный стул, но лишь сломал сам стул, который без каких-либо комментариев или упреков заменили на такой же. Их хорошо кормили и снабдили большой подборкой журналов для чтения, хотя ничего нового к первоначальному набору не добавлялось.
Пленникам не давали газет и ни разу не сообщили новостей по поводу их похищения, хотя оба понимали, что за них непременно должны были потребовать выкуп. Так что они, по крайней мере, пребывали в счастливом неведении об угрозе смерти, нависавшей над ними в том случае, если выкуп не заплатят в оговоренные сроки.
Вечером перед освобождением для обоих мужчин повторяли одну и ту же процедуру. Через громкоговоритель сообщали о предстоявшем освобождении, но, если они хоть на шаг отступят от полученных указаний, выход на свободу будет отменен. Любая попытка проявить героизм продлит их пребывание в застенке. Естественно, оба сделали все, как им приказали. Каждый должен был взять черное одеяло с постели, плотно закутать себе голову и встать посередине гостиной. Мужчины подчинились, и, насколько могли потом судить, в комнату заходил только один человек. Их брали за правую руку и делали укол шприцем с гиподермической иглой, после чего они теряли сознание. Когда обоих мужчин подбирал потом полицейский вертолет, они находились под воздействием сильнодействующего препарата. Анализ крови Арчера, которому почему-то не сообразили подвергнуть Пэйкфилда, показал, что наркотик представлял собой сложную смесь нитрата тиопентала и хлорпромазина – лекарств, обычно недоступных для обычных граждан.
