Виктор Каннинг - Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник)
С ним происходило нечто такое, чего он давно не переживал. А может, вообще никогда. Вот по кому он тосковал все это время, по таким людям, среди которых не чувствовал себя чужим. По женщине, разбудившей в нем давно дремлющие чувства, давшей надежду, что не все кончено, что бывает иная жизнь. В каждом ее движении, в улыбке, в том, как она накладывала еду в тарелку, как смотрела, ему чудились тайные знаки и обещания. И он ничего не мог с этим поделать. Человек не властен над своим воображением.
Прощаясь, Орлино взял с Мерсера обещание обязательно прийти еще раз.
– И только днем, когда женщины будут на работе. – Он подкатил коляску к двери и придержал ее в знак уважения.
Адриана тоже встала.
– Подождите, я ухожу вместе с вами.
Они вышли. Двинулись в сторону театра «Феникс».
– Когда он стал таким? – спросил Мерсер.
– В войну его ранило в спину осколком шрапнели. – Она остановилась на краю лестницы, ведущей к каналу. В темноте он не видел ее лица. – Хорошо, что вы остались и дали ему выговориться. Он очень любит новые знакомства, но такое редко случается.
– Да, ему не позавидуешь. Тяжело быть прикованным к инвалидному креслу. – Мерсер взглянул на проглядывающее из темноты здание театра. – В этом театре когда-то пела моя мать.
Адриана смотрела на Мерсера. Он ей нравился, и ей очень не хотелось обманывать его, но это было необходимо. Она вздохнула:
– Мне нужно увидеться с клиентом. Вы не возражаете проехать со мной в гондоле до канала?
– Конечно.
С чего бы он стал возражать? С тех пор как они вышли вместе из палаццо Бориа, Мерсер чувствовал, что профессионал заснул в нем глубоким сном, и не желал, чтобы он просыпался. Приятно чувствовать себя свободным. Непередаваемое ощущение. Но теперь этот профессионал вдруг проснулся, и вернулась прежняя настороженность. Настало время задать вопрос, который он ненавидел. Почему она с ним такая внимательная и дружелюбная?
– Что вы делали сегодня в палаццо? – спросила Адриана.
– Пришел узнать насчет Больдеска. – Они сидели так, что тент скрывал их от гондольера. Мерсер закурил. – Я частный детектив. Приехал сюда, чтобы найти человека по имени Джано Учелло. Такое у меня задание. Дал объявление в газете с обещанием вознаграждения, на него откликнулся Больдеска. Мы должны были встретиться, но его по дороге ко мне сильно избили. Я отвел его к себе в отель, перевязал, пошел принести ему выпить, а он сбежал. Этот человек был сильно напуган, непонятно почему. Ведь я разыскиваю Джано Учелло по совершенно безобидной причине. – Он начал рассказывать, глядя, как нос гондолы погружается в темноту.
– Вот, значит, у вас какая работа.
– Да. Этим я живу.
– Романтично.
Мерсер рассмеялся:
– Уверяю вас, моя работа редко доставляет удовольствие. И дела бывают разные. Но это в отличие от многих совершенно чистое. Приятно найти человека и сообщить ему, что один богатый американец желает отблагодарить его за доброе дело, какое он совершил во время войны. Спас жизнь сыну.
– Разумеется.
– Вот меня и терзает любопытство, почему Больдеска убежал.
– Он вообще странный, никогда мне не нравился. Но о Джано Учелло я могу вам кое-что рассказать.
– Вы?
– Да.
На несколько мгновений Мерсер онемел, настолько это было неожиданно. Он не привык к тому, что что-то бывает просто так, без тайного умысла. Профессиональная осторожность заставляла его скрывать от нее факт, что Больдеска уже нет в живых.
– Если вы мне поможете, буду вам благодарен.
– Да, я помогу.
Адриана замолчала, разглядывая фонарь на носу гондолы. Лодка проплывала под низким мостом, и они слышали над собой стук деревянных подошв.
– Но вы сказали, что не знаете никакого Джано Учелло.
– Об этом человеке мне трудно говорить с посторонним.
Мерсер радовался темноте, тому, что слышит только голос Адрианы, но не видит лица. Он отличный физиономист и обязательно бы наблюдал за малейшими движениями ее лица, выискивая в них намек на обман или страх. А так только голос. Хорошо.
– Понимаете, с этим человеком у меня связаны тяжелые воспоминания.
– Но тот, кого я ищу, в войну был партизаном. В сорок четвертом году его видели в партизанском лагере недалеко от Специи.
– Это он.
– Высокий, темноволосый, примерно моего возраста?
– Да.
– И где он сейчас?
Весло в уключине гондольера мерно поскрипывало. Они проплывали мимо ярко освещенного ресторана, издали похожего на сказочный грот, и на несколько мгновений Мерсер увидел лицо Адрианы. Необыкновенно прекрасное. Ни одна женщина прежде не возбуждала его, как она.
Гондола опять погрузилась в темноту, и Адриана продолжила:
– В конце войны он находился в Венеции. Здесь мы встретились и… были вместе.
– Мне не нужны подробности, – произнес Мерсер, подавляя ревность. Его сильно напрягло слово «вместе». – Скажите только, где он сейчас.
– Умер. Погиб во время воздушного налета в Мираве. Там же и похоронен. Это недалеко от Венеции.
Ее спокойствие подавило ревность. Этот человек, кем бы он для нее ни был, теперь мертв. И она говорит об этом ровным тоном, без эмоций.
– У него остались родственники?
– Нет.
– А друзья?
– Я единственная, кто о нем еще помнит.
Гондола причалила к месту, где канал, по которому они следовали, впадал в Большой канал. При свете Мерсер разглядел ее лицо. Оно было бледным, но спокойным. Адриана улыбнулась, и он воспрянул духом.
– Я завтра же поеду в Мираве. Мне нужно получить официальное подтверждение, для отчета.
– Поезжайте.
– Большое спасибо за помощь. – Мерсер сжал ее руку, и она не сделала движения, чтобы убрать ее. Только чуть отвернулась.
– А после Мираве… вы уедете из Венеции?
Тепло ее руки и эти слова возбуждали в нем сладостную надежду. Мерсер почувствовал, что волнуется, и убрал руку.
– Потом я буду сам себе хозяин, – сказал он, вылезая из гондолы.
Адриана вместе с лодкой скрылась во тьме. Он стоял, наблюдая за действиями гондольера, который покачивался, подчиняясь сложному ритму. Что ж, видимо, то же самое ему мог рассказать и Больдеска. Вряд ли больше. Значит, его смерть к этому отношения не имеет. Просто странное совпадение…
К тому же Больдеска был теперь ему неинтересен. Адриана спросила, уедет ли он из Венеции или останется. Что бы это значило? Неужели намек на продолжение отношений?
Глава 7
Мираве находился в пятидесяти милях к юго-западу от Венеции, и добраться до него можно было на миланском поезде. Дизельный локомотив, похожий на помятый сигарный футляр, мчал Мерсера по болотистой равнине. За окнами мелькал неприглядный пейзаж, но итальянская глубинка его мало занимала. Мерсер был горожанин до мозга костей. И вообще, его сейчас ничто не занимало, кроме Адрианы. Он думал только о ней. И даже не размышлял о том, который из немногих сошедших в Мираве пассажиров человек Спадони. Впрочем, уличного фотографа среди них не было.
