Марджери Аллингем - Дело покойника Свина
— Альберт… — проговорила Дженет. — Да?
— Странные у тебя бывают знакомства, правда?
— Знаешь, в школе человеку выбирать не приходится, — сказал я извиняющимся тоном. Голова у меня все еще была забита Питерсом. — Это как с яйцами: лежит их целая куча, а какое из них окажется тухлым, заранее не угадаешь.
Она глубоко вздохнула, и глаза ее блеснули в слабом свете.
— Я и не знала, что ты ходил в школу с совместным обучением, — саркастически заметила она. — Тогда понятно, откуда у тебя такие вкусы.
— Можно и так объяснить, — согласился я кротко. — Помню нашу мисс Маршалл. Классная руководительница из нее была первый сорт, ничего не скажешь. На стадионе, что твой чемпион, но как возьмет розгу в руки…
— Перестань, — неожиданно фыркнула Дженет. — Как тебе понравился Батвик?
— Очень приятный человек, — послушно подхватил я. — Где он живет?
— У него дом рядом с «Рыцарской серенадой». А что?
— Сад у него хороший?
— Вполне. А что?
— Граничит с парком «Серенады»?
— Доходит до каштановой рощицы в парке Поппи. Да в чем дело?
— Стараюсь узнать обстановку, в которой живут люди. Ухаживает за тобой, не так ли?
Она не ответила, и я решил, что она сочла мой вопрос проявлением дурного тона. К своему удивлению, я заметил, что она дрожит.
— Альберт, — прошептала она совсем тихо, — ты знаешь, кто виноват в этом жутком убийстве?
— Нет, пока еще нет.
— Думаешь, что сможешь узнать?
— Да, — сказал я. — Смогу.
Она взяла меня за руку и произнесла:
— Лео очень привязан к Поппи.
Я не отпустил ее руку.
— О том, кто убил Гарриса, Лео известно не больше, чем еще не родившемуся младенцу.
Она снова задрожала.
— Тем хуже, правда? Для него будет страшным ударом, когда… когда ему придется все-таки узнать.
— Поппи? — предположил я.
Дженет крепко сжимала мою руку.
— Понимаешь, они все готовы спасать ее, — сказала она взволнованным голосом. — В конце концов она теряет больше, чем кто бы то ни был. Возвращайся в Лондон, Альберт! Оставь это! Я не хочу, чтобы ты этим занимался!
— Брось, — сказал я. — И думать об этом не думай.
Мы немного молча прошлись. На Дженет было синее платье, и я заметил, что оно мне нравится. Сказал и о том, что нравится ее прическа.
Она тоже ответила комплиментом. Сказала, что знает, какой я правдивый и жалеет, что сегодня усомнилась было в каких-то моих словах.
Я охотно извинил ее. Мы как раз подошли ко входу в салон и решили уже, что погуляем еще, когда произошло нечто, чего я не предвидел и чего никак не должно было случиться. К нам вышел Пеппер и, чуть пыхтя, сказал, что просит прощения, но мисс Эффи Роулендсон хотела бы видеть мистера Кемпиона и ждет его в малом салоне.
Глава 7
СТАРАЯ ЗНАКОМАЯ
Шагая вслед за Пеппером, я рискнул спросить:
— Как она выглядит, Пеппер?
Он обернулся и бросил на меня красноречивый взгляд, что означало: Пеппер, человек старый и опытный, пыль в глаза пустить себе не даст.
— Эта дама сообщила, что она — ваша старая знакомая, сэр, и только потому позволила себе навестить вас в столь позднее время. — Говорил он удрученно, показывая всем своим видом, что для него это обстоятельство так же неприятно, как и для меня.
— Хэлло! — услышал я, входя в комнату.
Пеппер удалился, и мисс Эффи Роулендсон встала мне навстречу.
— Хэлло, — повторила она, поглядывая на меня из-под трепещущих ресниц. — Надеюсь, вы на меня не сердитесь?
Боюсь, что я смотрел на нее ничего не понимающим взглядом. Это была кокетливая блондинка с глазами, как звезды, и зубами, которые сверкали, как на рекламе зубной пасты. Она была вся в черном, кроме длинного белого пера на шляпке, и в результате производила впечатление чего-то среднего между Гамлетом и Алладином из рождественской пантомимы.
— Ой, так вы меня не помните? — прощебетала она. — А я-то заявилась как ни в чем не бывало! Я думала, что вы наверняка, ну, просто наверняка меня помните. Ну и глупая же я!
Из этого вытекало, что я немножко грубиян, но она на меня не сердится, потому что такова жизнь.
— Возможно, вы меня с кем-то перепутали? — спросил я растерянно.
— Ой, что вы! — Она опять кокетливо мне подмигнула. — Я вас отлично помню — по тем похоронам. — На последних словах она, как приличествует, понизила голос.
Внезапно меня осенило. Девушка, которую я видел на похоронах Питерса! Почему я забыл ее, а запомнил того старикана, не знаю. Помню лишь, что тогда еще подумал: на таких, как она, мужчине долго заглядываться не стоит.
— Ах да, — произнес я медленно. — Теперь я припоминаю.
Она захлопала в ладоши и радостно запищала:
— Я же знала, что вы вспомните! Не спрашивайте, почему — такая уж я есть. Просто знаю.
Разговор внезапно оборвался на мертвой точке. Я почувствовал себя не в своей тарелке, а она не сводила с меня светло-серых глаз.
— Я знала, что вы мне поможете, — сказала она наконец.
Чем дальше, тем больше у меня крепла уверенность в том, что я не тот, кого она ищет и я уже раздумывал, как бы объяснить ей это, когда вдруг она ошарашила меня.
— Он меня бросил, как половую тряпку. В жизни я так не обманывалась в мужчинах! В конце концов, каждая женщина нет-нет да и сделает глупость, правда ведь, мистер Кемпион? Я уже вижу: не надо было говорить, будто я — ваша старая знакомая, когда мы всего раз встречались, да и то только взглянули друг на друга. Теперь-то я это вижу. И больше так не поступлю.
— Мисс Роулендсон, — спросил я, — почему вы пришли ко мне? Я… гм… имею право знать это, — добавил я смело, с надеждой добраться-таки до сути дела.
Она искоса взглянула на меня.
— Ох, вы злой, оказывается. Все мужчины злые, верно? Но не такой, как он, — где там! Вот он и впрямь был злой! Но конечно, — добавила она с исключительно неубедительной щепетильностью, — мне не следовало бы так говорить о нем, о мертвом, если он и действительно мертв. Как, по-вашему, — мертв?
— Кто?
Она захихикала.
— Осторожненький какой! Все детективы такие осторожные? Я люблю осторожных мужчин. Ну, Бакли Питерс, конечно. Я его звала Бакли. Ему это ужасно не нравилось, вы бы не поверили, до чего он злился. Бедняжка Бакли! Не надо бы мне смеяться, раз он умер. Если и вправду умер… Вы уверены, что он умер?
— Мисс Роулендсон, — ответил я, — мы же были на его похоронах.
Может быть, слова мои прозвучали слишком резко, но поведение ее внезапно изменилось. Она посерьезнела и села в преувеличенно чопорной позе, заботливо натянув короткое черное платье на свои худые коленки.
