Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Погруженная в невеселые мысли, миссис Дин поднялась к себе в комнату. Когда в коридоре послышался голос Валери, перебрасывавшейся шутками с Ройдоном, она попросила ее зайти и поинтересовалась, как та провела день со Стивеном.
– Я его не видела и не знаю, где он, – ответила Валери, разглядывая себя в зеркале. – Наверное, общается с Матильдой Клэр. День прошел ужасно: я ничего не делала, только слушала, как Пола цитирует отрывки из пьесы Уиллоби, и еще беседовала с инспектором.
– С инспектором? О чем?
– Так, о всяких пустяках. Должна признать, он гораздо приятнее, чем я ожидала. Мистер Хемингуэй хотя бы понимает, в каком ужасном положении я оказалась.
– Он задавал тебе какие-нибудь вопросы?
– Да, о проклятом портсигаре, но совсем не так, как первый инспектор. Он верил всему, что я говорила, и не пытался запугать меня.
Миссис Дин сразу поняла, что с инспектором Хемингуэем надо держать ухо востро, и постаралась выудить из дочери как можно больше информации. Когда та передала свой разговор с инспектором, она задумалась. Хемингуэй явно подозревал Стивена, а если добавить к этому завещание Натаниэля Джерарда и вескую улику в виде портсигара, арест выглядел почти неизбежным.
Миссис Дин гордилась своим умением принимать быстрые решения и в очередной раз продемонстрировала эту способность.
– Знаешь, милая, – произнесла она, – я не в восторге от твоего будущего замужества.
Валери от изумления перестала красить губы и уставилась на мать.
– Но это же твоя идея!
– Да, потому что я хотела, чтобы ты была счастлива, – твердо ответила миссис Дин. – Любая мать мечтает видеть счастливыми своих дочерей.
– Мне уже совершенно не хочется выходить за него замуж, – призналась Валери. – Деньги в жизни не главное, правда? К тому же Джерри Тинтерн мне нравится больше, чем Стивен, а его ведь не назовешь бедняком. Только я ума не приложу, как выпутаться из данной ситуации. Если я брошу его сейчас, когда он попал в беду, получится не совсем красиво, а потом люди обо всем узнают и скажут, что я мерзавка.
Эти здравые, хотя и неуклюже выраженные мысли внушили миссис Дин слабую надежду, что, вероятно, из ее дочери все-таки выйдет какой-то толк.
– Нет, котеночек, тебе не стоит бросать Стивена! – воскликнула она. – Но если я ему объясню, что не могу позволить своей дочери быть невестой человека в его положении, уверена, он все поймет. Как-никак он джентльмен.
– Ты хочешь сказать, что я могу свалить всю вину на тебя?
– Тут нет никакой вины, – ответила миссис Дин, убедившись, что ее надежды были напрасны. – Просто твоя мать не желает, чтобы ты связывала свою судьбу с человеком, репутация которого оказалась под вопросом.
– Боже мой, мамочка, но это звучит так старомодно! Хотя я не против. Главное, мне не нравится Стивен, и я думаю, что из него вышел бы ужасный муж.
– Ты прекрасно знаешь, что твоя мама не одобряет подобные разговоры, – осадила ее миссис Дин. – Просто отдай мне кольцо и позволь самой обо всем позаботиться.
Валери нерешительно сняла с пальца кольцо, видимо, только сейчас осознав, что придется вернуть его Стивену.
– Мне не хочется с ним расставаться, мама, – призналась она. – Можно, я его оставлю у себя, если Стивен согласится?
– У тебя будет еще много украшений, милая, и получше этого, – произнесла миссис Дин, решительно отобрав у нее кольцо.
На этом разговор закончился. Валери взяла в руки губную помаду, а миссис Дин отправилась на поиски Стивена.
Она готовилась применить все свое красноречие и такт, но ей не понадобилось ни то ни другое. Стивен с поразительным благодушием прервал ее на полуслове. Он согласился, что в подобных обстоятельствах не может рассчитывать на продолжение отношений со столь чувствительной особой, как ее дочь, убрал кольцо в карман и с издевательской готовностью подхватил мысль миссис Дин, что он и Валери сумеют остаться добрыми друзьями. Стивен пошел даже еще дальше, с улыбкой заявив, что станет для Валери родным братом: замечание, окончательно убедившее миссис Дин в том, что, с деньгами или без, в его лице она избавилась от весьма сомнительного зятя.
Миссис Дин никогда не относилась к тем женщинам, которые дают волю гневу вопреки собственным интересам. Поскольку ей предстояло оставаться в Лексэме до тех пор, пока полиция не позволит Валери покинуть особняк, она вышла к чаю с легкой улыбкой, и лишь холодок в глазах выдавал ее истинные эмоции.
Новость о разорванной помолвке быстро распространилась по дому, вызвав у его обитателей самые противоречивые чувства. Моттисфонт заявил, что девушка поступила правильно. Ройдон – приверженец сурового реализма в пьесах, но романтик в глубине души – осудил вероломство в столь очаровательном создании. Пола безразлично заметила, что никогда не относилась к этому союзу всерьез. Мод вяло выразила свое одобрение. Матильда искренне поздравила Стивена. А Джозеф заволновался и выразил надежду, что предательский удар не поколеблет мужество его племянника. Встретив в коридоре Стивена, он схватил его за руку раньше, чем тот успел отпрянуть, и срывающимся голосом спросил:
– Мой мальчик, что я могу для тебя сделать?
Стивен промолчал, справедливо сочтя эту фразу чисто риторической. Тогда Джозеф сердечно сжал ему руку и добавил:
– Поверь, она тебя не стоила. Я знаю, тебя это не утешит, мой бедный мальчик, но когда-нибудь ты убедишься, что милосердное время лечит все.
– Большое спасибо, – отозвался Стивен, – хотя ты зря тратишь на меня свое сочувствие. Выражаясь твоим дурацким языком, мы с Валери решили, что не походим друг другу.
Если он рассчитывал таким способом остановить поток соболезнований своего дяди, то был жестоко разочарован. Тот немедленно похлопал его по плечу и понимающе кивнул:
– Так держать, старина! Главное, не вешать носа.
Матильда, видевшая эту сцену, испугалась, что Стивен заорет на Джозефа или бросится на него с кулаками. Поэтому она поспешила вмешаться, выразив уверенность, что обе стороны должны быть довольны исходом дела.
Джозеф мгновенно переключился на Матильду. Улыбнувшись, он снисходительно заметил:
– Ах, Матильда, что значат слова человека, никогда не испытавшего таких страданий!
– Ради Бога, замочи! – не выдержал Стивен.
Джозеф ничуть не обиделся.
– Понимаю, старина, понимаю, – кивнул он. – Лучше не трогать кровоточащие раны. Забудем про Валери и обратимся к завтрашнему дню.
– А меня, – произнес Стивен, – завтра могут арестовать по обвинению в убийстве.
Матильда почувствовала, что слова застряли у нее в горле: так поразили ее эти фразы и звучавший в них невысказанный страх. Однако Джозеф спокойно произнес:
