Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
— Судя по выражению вашего лица, инспектор, думаю, вы хотите открыть мне что-то очень важное.
— Вы совершенно правы, — ответил Хардинг. — То, что я собираюсь сказать, весьма серьезно, капитан Биллингтон-Смит. Ваш автомобиль видели стоящим на проселочной дороге, ведущей к ферме Дина, в понедельник в половине двенадцатого.
Рука Френсиса замерла над открытым портсигаром, глаза сузились и уставились в лицо Хардингу.
— Черт возьми! — хмыкнул он и, взяв сигарету, сунул портсигар в карман. — Ну? Что теперь?
— Теперь, — сказал Хардинг, — я надеюсь, последует правдивый рассказ о том, что вы делали в понедельник утром. Где были в половине двенадцатого?
— Грабил сейф в соседней комнате, — резко ответил Френсис. — Кто же такой глазастый углядел мою машину?
— Это вас не касается, капитан Биллингтон-Смит. Вы не обязаны давать показаний, но рекомендую в собственных же интересах не отмалчиваться.
— Теперь уж придется говорить, — сдался Френсис. — Так вот, дядя не посылал мне денег. Вы и не верили, что он их отправил, так ведь? Однако попробуй докажи. Я ограбил сейф, когда знал, что дяди не должно быть в доме. Надеюсь, вы обратили внимание, что я говорю «ограбил сейф». Это звучит гораздо лучше, чем «украл деньги», хотя означает то же самое. — Он невесело засмеялся и швырнул недокуренную сигарету в камин. — Деньги были мне нужны позарез. Карточный долг, как я совершенно честно сказал вам. Чек на мой банк, судя по приятному разговору с управляющим на прошлой неделе, вряд ли был бы оплачен. Потому-то я и приехал провести выходные в этом доме. Дядя относился ко мне хорошо. В спокойном расположении духа он выложил бы гораздо больше ста тридцати фунтов, чтобы уберечь мое — а значит, и свое — имя от бесчестья. Увы, я застал его в дурном настроении. И все благодаря идиотской влюбленности моего кузена в эту Лолу. Я делал все, что мог, но даже мое мягчайшее обхождение дядю не умаслило. Разговор с ним у меня состоялся в понедельник, сразу же после завтрака. Дядя был настроен на резкую, окончательную ссору с сыном. Я обращался будто к каменной стенке. Оставалось ждать, пока они с Джеффри не выяснят отношения. Если бы этот дурак пообещал отступиться от Лолы и быть хорошим мальчиком, у меня могла появиться надежда. Однако при виде Джеффри, грызущего ногти и закатывающего глаза на манер «умираю, но не сдаюсь», я понял, что надежды нет, и уехал. Машина, кстати, вела себя скверно, чертовски скверно, но от беспокойства я не обращал на это внимания. И медленно ехал к Лондону, размышляя, как же быть. — Он умолк и сел в кресло у стола. — Проехав около десяти миль, я понял, что сделаю. А теперь придется отступить немного назад. Если наскучу, скажите!
Хардинг коротко отозвался:
— Продолжайте.
— Во время завтрака дядя осчастливил нас краткой лекцией — о пользе методичности в ведении домашнего хозяйства. Затем объявил, что в десять едет в Рэлтон за деньгами на хозяйственные расходы, а в одиннадцать поведет миссис Холлидей смотреть щенят. Разве это не было ниспослано провидением?
— Насколько я понимаю, вы знали, как отпирается сейф?
— Господи, конечно! А кто же не знал? Я развернулся, поехал обратно, в конце концов свернул на проселок, где и обнаружили мою машину. Преступники всегда совершают хотя бы одну ошибку, так ведь? Вот я и совершил. Думал, по этой дороге никто не ездит. Обогнув рощицу, прошел по краю подъездной аллеи, прячась в рододендронах, и вошел в переднюю застекленную дверь в половине двенадцатого. Деньги, как и следовало ожидать, лежали в сейфе. Я взял нужную сумму и запел. Примерно без четверти двенадцать был снова возле машины. Может, и чуть позже. Оттуда свернул на Бремхерст. Все, что я говорил вам вчера о поездке, было в основном правдой, только подъехал к гаражу в полвторого, а не в полпервого. Вы это уже выяснили, так ведь? Глупая ложь, но мне казалось, работники гаража не обратили внимания, когда я вручил им машину. Мне заклеили камеру, прочистили жиклер, и дальнейший путь я одолел за рекордное время. Не особенно убедительная версия, да?
— Очевидно, вы очень нуждались в деньгах, капитан Биллингтон-Смит, раз пошли на такой риск.
— Нуждался, однако, поверьте, не настолько, чтобы убивать дядю. Идиотский, конечно, поступок. Сейф я вскрыл, не подумав. Как всегда. Риск, однако, заключался не в том, что меня разоблачит полиция. Но вот если бы дядя выяснил, кто спер у него эти банкноты, то скорее всего вычеркнул бы меня из завещания. В то время мне это не приходило в голову. Невозможно обо всем подумать, разве не так?
Френсис подошел к старинному зеркалу над камином, поправил галстук и, встретившись в зеркале взглядом с Хардингом, с вызовом спросил:
— Ну, что дальше? Арестуете меня по подозрению в убийстве? Мне почему-то кажется, что присяжные не вынесут обвинительного вердикта.
— Нет, ордера на ваш арест я пока не запрашивал, — ответил Хардинг. — Однако ваша версия, как вы сами сказали, не особенно убедительна. Придется вам задержаться здесь до конца расследования. Сядьте, пожалуйста, и изложите весь свой рассказ письменно.
— Да-да, конечно.
Подойдя к письменному столу, Френсис взял несколько листков писчей бумаги и окунул перо в чернильницу. Писал он неторопливо, без малейшего проявления неловкости. Наконец размашисто расписался и отдал свои показания Хардингу.
— Это пока все?
— Да, все, — ответил Хардинг.
— И этого вполне достаточно, не так ли? — сказал Френсис, направляясь к выходу. — Вы уже основательно влезли в дела нашей семьи.
Выйдя за дверь, Френсис снова заглянул в комнату.
— Тут вас хотят видеть, инспектор. Очевидно, вас ждут новые откровения.
В дверном проеме возник Джеффри.
— Можно войти? — порывисто спросил он. — Вам просто необходимо узнать кое-что! Меня это полностью обеляет!
— Отлично, — порадовался за него Хардинг.
Джеффри оглянулся.
— Миссис Чадли, войдите, пожалуйста. Инспектор, миссис Чадли видела меня в понедельник. Нет, вы только послушайте! Эта су... то есть Камилла Холлидей твердит повсюду, что отца убил я! Она сказала это миссис Чадли посреди Хай-стрит в Силсбери. Не знаю, могу ли привлечь ее к суду за клевету, но хотелось бы до смерти!
Хардинг, не обращая особого внимания на эту гневную тираду, поклонился миссис Чадли.
— Доброе утро. Прошу вас, присаживайтесь.
— Благодарю, — ответила та, садясь в кресло, из которого недавно поднялся Френсис. — Джеффри говорит истинную правду. На мой взгляд, миссис Холлидей — беспардонная клеветница, и, услышав, что она несет, я поняла, что мой прямой долг — немедленно отыскать вас! И знаете, меня нисколько не удивляет ее злонамеренная клевета, должна сказать вам, я ощутила недоверие к ней с первого взгляда.
