Патриция Хайсмит - Сочинитель убийств. Авторский сборник
Дженни быстро проглотила таблетки, запивая их водой из красного пластмассового стаканчика для зубных щеток. Когда ни одной не осталось, ее слегка встревожило, что она приняла слишком много и начнется рвота. Но теперь уж ничего не поделаешь. Дженни достала с верхней полки аптечки немного измятую пачку бритвенных лезвий и пошла вниз. Вдруг ей захотелось непременно написать записку. Из стопки листков, на которых она оставляла указания молочнику, она вытащила один, нашла огрызок карандаша и, опираясь на кухонный стол, начала писать:
«Дорогой Роберт!
Я люблю тебя. Сейчас гораздо больше, чем раньше, и по–другому. Теперь я понимаю тебя и все вообще. Я только недавно догадалась, что ты означаешь смерть, во всяком случае, для меня. Это судьба. Сама не знаю, рада я или огорчена но знаю, что должно случиться…»
Она устремила взгляд в угол кухни. Ей казалось что записка вышла очень трогательной. А закончить надо красиво и нежно, чтобы Роберт не подумал, будто она сердится и горюет, но на ум ей приходила только одна строка: «Кончить в полночь и без боли».
Дженни открыла дверь во двор. Почти совсем темна. К счастью, Сузи всегда нужно минут пятнадцать на сборы накраситься, переодеться, еще что–нибудь сделать, хоть она и говорит, что уже выезжает. Одно плохо: Дженни не могла сообразить, сколько времени прошло с тех пор, как Сузи ей звонила. Она повернулась, направилась было в гостиную, чтобы допить виски, но передумала, подошла к шкафчику, на котором стоял проигрыватель, и взяла с полки недовязанный свитер Роберта, из рукава торчали спицы. Спокойно улыбнувшись, она достала открытку Роберта с последней из нарисованных им птиц и, держа в руках свитер и открытку, вышла из дома. Щелкнул замок, дверь захлопнулась. Теперь дом заперт, ключи внутри, и она больше никогда в него не вернется. Дженни пошла вдоль подъездной дорожки, осторожно ступая по короткой траве — мокасины она сняла, но когда и где, не помнила. Мелкие камни кололи ступни, но скоро она вышла на лужайку, густо поросшую сухой прошлогодней и свежей травой. Когда–то здесь стоял Роберт. Дженни обернулась и посмотрела на окно кухни, на то окно, в которое он так часто глядел на нее. Ставни казались двумя черными квадратами, обрамленными яркими полосами. Дженни пошла дальше, и пятно света, падавшего из окна второго этажа осталось позади. Видно, она не выключила там ни одной лампы. В левом кармане она нащупала пачку лезвий. Вероятно, она вынула ее из аптечки, но не помнила как и когда. На подъездную дорожку с шоссе свернула машина. Дженни упала в высокую траву, распласталась в темноте, уткнулась щекой в белый свитер, сжимая в правой руке открытку с птицей, так что та сложилась пополам. Свет фар не задел ее, но она боялась, что ее бледно–голубой халат заметен в темноте. Злясь на Сузи, злясь на всех, Дженни зарылась лицом в траву. Дверца машины захлопнулась с резким щелчком. Дженни услышала, как Сузи постучала, подождала минуту, потом подергала дверь.
— Дженни, это я, Сузи! Открой!
— Бум! Бум! Бум! — раздались удары по двери.
«Ей не попасть в дом, даже через окно», — подумала Дженни. Она ясно помнила, что в какой–то момент, еще днем, закрыла все окна первого этажа, не хотела, чтобы воздух в доме смешивался со свежим.
— Дженни! — Сузи кричала пронзительно, голос ее бил по нервам.
Сузи завернула за угол и пошла к парадному входу.
Дженни раскинула руки по рукавам лежавшего на земле свитера. Она, Роберт и Смерть вместе обняли землю. Тра–та–та! — это стучит дверной молоток. Сколько же это будет продолжаться? Щелк! — раздалось у нее в ушах, и ей показалось, будто она скатилась на что–то очень гладкое и твердое. Это таблетки дают себя знать, и Дженни приподняла голову и глубоко втянула в себя воздух. А вдруг Сузи вызовет полицию раньше, чем снотворное подействует окончательно? Зря она не выключила свет в доме и не уехала куда–нибудь на машине. Она решила было подняться и отойти подальше от дома, но побоялась, что Сузи ее увидит.
— Дженни, это я, Сузи! — казалось, Сузи кричит в небо. — Я знаю, что ты дома. Впусти меня! Ну скажи хоть что–нибудь в окно, ну пожалуйста! — И снова после долгого молчания: — Дженни, ты одна? — теперь Сузи опять забарабанила в кухонную дверь.
Пролетела, каркая, ворона «Как поздно летает», — подумала Дженни. Ворона была черная. Все сходилось.
Снова послышался голос Сузи, но теперь он звучал откуда–то издалека, потому что у Дженни звенело в ушах. В животе у нее забурлило, и она увидела, как расступился склон горы и открылась пещера, полная сталактитов и сталагмитов — белых, розовых и темно–розовых, как лососина. В пещере была вода, это текла подземная река, в ней плавали слепые рыбы. Рыбы были белые и не слишком крупные. По реке скользила легкая зыбь, а потом Дженни увидела саму себя — она шла ступая по поверхности воды. Было темным–темно, однако она все видела. Вода понемногу начала подыматься, покрыла ей щиколотки, вода была очень холодная, но приятно освежала. Дженни протянула руку и дотронулась до розового сталактита холодного и влажного, коснулась пальцами прозрачной капли на его верхушке и секунду подержала каплю на кончике пальца, пока та не стекла.
— Дженни! — голос раздавался из кромешной тьмы в глубине пещеры.
Дженни перекатилась на бок, чувствуя, как тяжело она давит на землю, словно тело ее весит в десять раз больше, чем раньше. Она вынула из кармана пачку лезвий, сдвинула бумажную обертку с одной из бритв и полоснула себя по левому запястью. Дженни ничего не видела — то ли было слишком темно, то ли веки у нее закрывались, но почувствовала, как теплая струйка побежала вниз по поднятой руке, а потом подул ветер и остудил кровь. Дженни отогнула правый рукав, изо всех сил сжала пальцами бритву и крест–накрест чиркнула ею по правому запястью. Ее рука подалась под нажимом. Получилось не слишком глубоко, но, наверно, хватит и этого. Дженни опустила голову на землю и с облегчением вытянулась. Она чувствовала, как струйки крови бегут по запястьям. Они стекали на белый свитер. Дженни услышала запах шерсти и вспомнила, как закрывала глаза и прижимала свитер к лицу, когда вязала его, ей тогда казалось, будто с ней Роберт.
Она увидела Роберта, он бежал вверх по лестнице, прыгая через две, а то и через три ступеньки. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и в черных брюках. Роберт остановился, обернулся и, улыбнувшись, побежал дальше, поднимаясь все выше и выше. Дженни тихонько вскрикнула, жалобно, как ребенок. А Роберт вдруг стал маленьким мальчиком, он остановился и улыбнулся Дженни, показав два крупных передних зуба, — это был ее умерший младший братик.
