Санта-Клаус и другие - Саканский Сергей Юрьевич
– Никто не может подтвердить мою версию, поскольку никого не осталось в живых, – продолжал следователь. – Можете задавать мне любые вопросы.
– Да? – первым отозвался Клюев. – Кто же застрелил Власова и его охранника?
– О, это совсем просто! – сказал Пилипенко. – Киллер или киллеры. Обыкновенные киллеры. Типичный их почерк, с контрольным выстрелом в голову… Что может быть скучнее мафиозных разборок? Наверное, этот Власов, или как там его? – задолжал кому-то, кого-то кинул или обул… Сменил имя, спрятался. Наконец, его нашли и покарали. Еще вопросы?
– Даун, умерший в клинике, сын хозяина? – спросил на этот раз Жаров.
– Это в точку. Версия, которая пришла мне в голову в Большом каньоне, которую мы оба посчитали идиотской, как раз и оказалась верной. Власов любил своего сына. Он создал для него целый сказочный мир, где были живые, настоящие игрушки. Но ребенок рос, он все меньше верил в этот мир… Что и кончилось трагедией. Он разломал Буратину, поняв, что он ненастоящий. Погнался в одном тапочке за остальными. Загнал Санту и Кота в подъезд, первого убил там, второго – на улице. Затем на сцену вышел Жора. Он стрелял в убегающих актеров, промахнулся, затем разыскал их на квартире у старика…
– Но зачем? – вскричал Минин. – Зачем Жоре было убивать этих кукол? И зачем надо было прятать ребенка-дауна от людей?
Пилипенко обвел всех торжествующим взглядом.
– В этом-то и загвоздка. Даже нащупав истину, мы не могли в нее поверить. Поскольку сам мотив массового убийства был непостижим. Поэтому я поначалу и отверг версию, которая на самом деле оказалась правильной. А причина в том, что и Жора, и Власов боролись за собственные жизни. При таком раскладе ни чья-то чужая жизнь, ни их количество не имеет значения. Все те, кто знал о существовании ребенка, должны были умереть.
– Да кто он такой – этот ребенок?
– Власов спрятал этого ребенка не потому, что хотел спрятать именно его. Спрятаться он хотел сам.
– В каком это смысле?
– Объясняю. Он кинул своих партеров, сбежал от них, сменил имя. Они искали его. Как они могли его найти? Да очень просто. Одинокий мужчина, который живет со своим сыном-дауном – не так уж часто встречающаяся комбинация. Да и просто даун, поступивший в определенное время в какую-то клинику. Достаточно проверить адресные столы, справочные бюро, поликлиники и больницы по всем возможным городам… Сына он обожал, избавиться от него не мог, расставаться с ним не хотел. Вот и придумал такой ход. А его преследователи не сразу сообразили, что надо искать не отца и сына, а одного человека.
– В результате они его нашли…
– Это было просто, – встрял Жаров, пораженный внезапной мыслью. – После новогодней ночи, зная, что мы не отстанем от него, Власову ничего не оставалось делать, как замести следы. Вещи из комнаты дауна они сожгли, а самого его отдали в больницу. Он рисковал, и риск не оправдал себя. Кто-то в этой больнице был уже куплен киллерами, и немедленно просигналил о поступившем пациенте.
– Может быть, так, а может, и нет… – проговорил Пилипенко. – Сдается мне, что преследователи вышли на Власова раньше. Скажем, через агентство, которое поставляет персонал для таких коттеджей – поваров, садовников, горничных…
Пилипенко пристально посмотрел на девушку, до сих пор молча сидевшую в углу.
– Именно через горничную они и могли узнать, что происходит в доме Власова. Что вы на это скажете, Наташа?
Девушка опустила голову. Казалось, она напряженно думает над ответом.
– Или, может быть… – повысил голос Пилипенко. – Горничная и есть киллер? Не она ли обманом проникла в дом Власова? Не она ли ждала удобного момента и, наконец, застрелила тех, кто сами так много сделали для того, чтобы как раз именно этого избежать?
– Да что вы такое говорите! – воскликнула девушка, поднимаясь. – Я честный, добросовестный работник, у меня есть рекомендации…
– Берегись! – вдруг крикнул Минин Жарову, который сидел ближе всех к двери.
Девушка вдруг резко выбросила вперед ногу, ее юбка взметнулась, оголив сильные мускулистые ляжки. Жаров молниеносно схватил ее за ступню и резко крутанул, так, что девушка оказалась на полу, не в состоянии сопротивляться. Ее косички бессильно разметались в разные стороны по линолеуму.
– Я этому в армии научился, – пояснил Жаров. – Как усмирять всяких каратистов.
– Не надо тут разыгрывать Лару Крофт, – миролюбиво сказал Пилипенко.
Он подошел к девушке и нагнулся над нею.
– Я прав, Наташа? Ты и в самом деле, добросовестный работник, но по другой части?
– Да пошли вы все! – злобно воскликнула она. – Я делала свою работу, только и всего.
Клюев сцепил ее руки браслетами за спиной, усадил на свой стул.
– Поверить не могу! – сказал Минин.
– Ну что же? Дашь показания? – обратился к девушке следователь.
– Мое дело маленькое, – помолчав, сказала она. – Этот Власов, как он стал себя называть, сбежал от уважаемых людей, прихватив общак. Мы пять лет его искали, именно проверяя больницы, адресные столы, похоронные бюро на предмет дауна. Ведь все знали, что мужик души в своем сыне не чает, даже таком. Должен же человек кого-то любить? Даже такой человек… И вот, одному пришло в голову прошерстить именно конторы по найму персонала, ведь не стал бы он жить в какой-нибудь квартире? Непременно обзавелся бы коттеджиком и слугами на украденное бабло. Так и вышли на него. Прошлой горничной дали в зубы приличные деньги, чтоб освободила место. Я же днем раньше оформилась в агентстве на возможную вакансию. А потом мне пришлось пострелять. Если вы обеспечите мне защиту, то я назову имена и координаты заказчиков.
– Да уж, придется обеспечить защиту, – сказал Пилипенко. – Пожизненную.
В комнате воцарилась тишина. Все, кроме Жарова, молча смотрели на эту девушку, которая, устроив косички на плечах, также поглядывала по сторонам своими светлыми глазами.
Жаров больше не хотел видеть ее лица. Он сидел, опустив голову и кусая губы от досады. А ведь еще несколько минут назад он раздумывал: вот, когда совещание закончится, подойдет к ней, пригласит куда-нибудь… Провалилась очередная попытка влюбленности. Только дружба в этой жизни имеет значение. Жаров, параболическим вывертом взгляда обогнув лицо Наташи, по очереди посмотрел на Пилипенку, Минина, Клюева – этих уже довольно солидных людей, с которыми учился в одной школе и о которых знал все. Да, только дружба – и больше ничего.
