Джон Карр - Она умерла как леди
– Почему бы не пройти в дом? Или, еще лучше, в задний сад?
– Прекрасно, доктор, если это подходит сэру Генри.
Г. М. что-то буркнул. Феррарс, который достал трубку и набивал ее табаком из клеенчатого кисета, наблюдал за ними с нескрываемым любопытством.
– Полагаю, другие участники не предусмотрены? – осведомился он.
– Сожалею, мистер… – Крафт не знал фамилии Феррарса и, очевидно, не хотел ее знать. – Сожалею, сэр, но это официальное дело.
Феррарс нисколько не был обескуражен.
– Тогда, если не возражаете, я только отвезу важную шишку в задний сад и вернусь за ним через полчаса. Если он будет настаивать на том, чтобы включить этот чертов мотор, я не смогу его остановить. Но я буду сопровождать его пешком до Ридд-Фарм на тот случай, если он снова попытается сломать себе шею. Если не секрет, где вы нашли тела?
Суперинтендент немного поколебался.
– Их прибило к берегу в Хэппи-Холлоу сегодня рано утром. Ну, сэр?
Молли Грейндж без единого слова повернулась и отошла прочь. Я припоминал, что она хотела что-то мне показать, но это, очевидно, могло подождать.
Недовольно ворчащего сэра Генри Мерривейла повезли по извилистым дорожкам в задний сад. Солнце пригревало, и он сунул плед за спину. Потом Г. М., суперинтендент Крафт и я сели под яблоней, и Крафт достал записную книжку.
– Слушайте, – с удивительной кротостью начал Г. М. – Я должен кое в чем признаться.
– Да, сэр?
– Старику скучно. Мне кажется, я уже несколько лет сижу на заднице. Я не нужен в Лондоне… – уголки его рта опустились, – и, кажется, не нужен нигде.
Я не слишком доверял этим словам, так как мне говорили, что он занимает очень важный пост в военном министерстве.
– Поэтому, если вы хотите спросить меня о чем-то стимулирующем, я готов. Но для начала я задам вам один вопрос, сынок. И будьте осторожны с ответом.
– Да, сэр?
Г. М. достал из кармана парусинового костюма, продемонстрировав при этом весьма солидное брюхо, украшенное золотой цепочкой от часов, коробку с черными сигарами, зажег одну из них, затянулся и поморщился, как будто находя дым неприятным (каковым он и был в действительности). Его маленькие глазки устремились на Крафта.
– Был какой-нибудь фокус-покус с этими следами?
– Я не вполне понимаю, сэр. Фокус-покус?
Г. М. печально вздохнул:
– У меня чертовски подозрительный ум, сынок. Вы видите две серии следов: крупных – оставленных мужскими ботинками – и мелких – оставленных женскими туфлями. Они тянутся через участок мягкой почвы и обрываются. Других следов там нет. Для невинного ума это означает, что мужчина и женщина дошли до края утеса и прыгнули вниз. Но для вместилища грязных трюков… – Г. М. постучал себя по лбу, – это может означать фальшивку.
Суперинтендент Крафт нахмурился, положив на колено записную книжку.
– В каком смысле фальшивку?
– Ну, предположим, по той или иной причине эти двое хотят только считаться мертвыми. Женщина стоит на ступеньках у задней двери дома, потом идет одна по мягкой почве к маленькому травянистому пригорку на краю утеса. В руке она держит пару мужских ботинок. Понятно?
– Да, сэр.
– Там женщина снимает свои туфли и надевает мужские ботинки, в которых идет, пятясь задом, рядом с первой линией следов, пока не доходит до ступенек. – Г. М. сделал гипнотический пасс сигарой. – Таким образом, вы получаете две серии следов. Простая уловка, сынок. – Он сердито уставился на суперинтендента, который громко расхохотался. – Вы находите в этом что-то забавное? – осведомился Г. М.
– Нет, сэр. Такое отлично выглядело бы в детективном романе. Но могу заверить вас, что этого не произошло.
Крафт снова стал серьезным.
– Понимаете, сэр, я не хочу изображать умника, но отпечатки ног – хорошо исследованная ветвь криминологии. Гросс[9] посвятил им целую главу. В противоположность сложившемуся мнению, фальсифицировать их почти невозможно – тем более таким образом, как вы говорите. Трюк с хождением «пятясь задом» пробовали использовать неоднократно. Его всегда можно распознать за милю. Шаги при этом короче, пятки поворачиваются внутрь, вес распределяется совсем иначе – наискосок от носка к пятке. К тому же возникает вопрос о весе двух человек, оставивших следы. С удовольствием показал бы вам гипсовые слепки следов, сделанные нами в субботу вечером. Это настоящие следы – без всяких фокусов-покусов. Мужчина имел рост пять футов восемнадцать дюймов, весил одиннадцать стоунов[10] десять фунтов и носил ботинки девятого размера. Рост женщины составлял пять футов шесть дюймов, она весила девять стоунов и четыре фунта и была в туфлях пятого размера. Если мы хоть в чем-то можем быть уверенными в этом деле, так в том, что миссис Уэйнрайт и мистер Салливан дошли до края утеса и не вернулись назад.
Крафт умолк и откашлялся.
Теперь я понимаю, что он говорил истинную правду.
Г. М. разглядывал его сквозь маслянистый дым сигары.
– В здешних краях серьезно относятся к научной криминалистике, не так ли?
– Лично я – да, – ответил суперинтендент. – Хотя мне нечасто предоставляется шанс ее применить.
– И вам кажется, что вы можете применить ее сейчас?
– Позвольте рассказать вам, что произошло, сэр. – Крафт окинул сад зловещим неподвижным глазом и понизил голос. – Как я говорил, тела прибило в Хэппи-Холлоу рано утром. Оба были мертвы и находились в воде с субботнего вечера – мне незачем сообщать вам все неаппетитные детали, – так что в голову, естественно, приходит мысль, будто они погибли от переломов и утопления. Но это не так.
В глазах Г. М. мелькнуло любопытство.
– Не так?
– Нет, сэр. Оба застрелены в сердце с близкого расстояния из мелкокалиберного оружия.
В саду было так тихо, что мы могли слышать, как кто-то разговаривает через заднюю ограду одного из соседних участков.
– Ну, – заговорил наконец Г. М., которого, казалось, беспокоило какое-то подозрение, заставляя яростно попыхивать сигарой, – если вы собираетесь во всем следовать науке, могу сказать вам, что в этом нет ничего необычного или удивительного. Многие самоубийства, особенно по сговору, происходят именно так. Участники дважды обеспечивают себе полет к славе. Они стоят на берегу реки, мужчина стреляет в девушку, она падает в воду, потом он стреляет в себя и падает следом. Финиш.
Крафт серьезно кивнул.
– Это правда, – согласился он. – Более того, раны выглядели характерными для самоубийств. Естественно, я не мог ничего утверждать, пока мы не получили рапорт о вскрытии. Но коронер позвонил доктору Хэнкинсу, и тот произвел вскрытие сегодня утром. Обе жертвы были убиты пулей 32-го калибра, выпущенной, как он говорил, с близкого расстояния. Одежда обожжена порохом. Вокруг ран тоже ожоги и почернение – несгоревшие кусочки пороха вонзились в кожу. Типичное двойное самоубийство.
