Куинн Фосетт - Братство страха: Роман о Майкрофте Холмсе
Глава 4
Когда на следующее утро я покидал «Бильбоке», моя голова раскалывалась от джина и бессонной ночи именно так, как и полагалось по моей роли. Все тело чесалось от укусов паразитов, которыми кишела гостиница. Чтобы отвлечься от раздражающего зуда, я припоминал детали моего разговора с партнерами мистера Викерса. Их очень заинтересовала семья, о которой я подробно рассказал, и история смерти моего фиктивного отца. Дойдя до судебной палаты, я понял, что человечек с клювообразным носом все время движется в том же темпе, что и я, держась примерно в двадцати футах позади. Так что мистер Холмс оказался совершенно прав, говоря, что за мной обязательно будут следить. Я постарался сделать вид, что не замечаю непрошеного спутника, и пошел своей дорогой.
У судебной палаты я принялся останавливать всех облаченных в мантии, чтобы ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что я ищу юриста, который согласился бы заняться моим делом. Никто из встречных не дал мне доброжелательного ответа, что, впрочем, совпадало с моими намерениями. Поэтому я продолжал свои попытки, обращаясь к каждому следующему стряпчему все более неприветливо. Наконец я заметил, что ко мне направляется Пайерсон Джеймс, которого мистер Холмс должен был прислать на встречу со мной. В руках он судорожно сжимал большой кожаный портфель, а одет был соответственно своему сословию. Адвокатское платье было весьма поношенным, уверен, что оно попало к нему из того же гардероба, что и мое — ко мне, то есть из гардероба Эдмунда Саттона. Он чуть не столкнулся со мной и принялся извиняться.
— Я никак не хотел… Прошу прощения, сэр. — Он схватил меня за руку, чтобы я не ушел раньше, чем он скажет все, что хотел.
Джеймс был немногим старше меня, но выглядел человеком средних лет и держался именно так, как подобает адвокату, и это соответствовало его облачению. На шее Джеймса висели очки на темной ленте. Я знал, что его острое зрение нисколько не нуждалось в помощи линз.
— Не стоит волноваться, — прервал я его излияния и, увидев, что клювоносый человечек приблизился, перешел к тексту, полагавшемуся мне по роли.
— Значит, в завещании есть спорные моменты? — нетерпеливо переспросил Пайерсон Джеймс. — Да, конечно, я смогу дать вам совет. Если вы не сочтете за труд последовать за мной.
— Конечно, — ответил я, старательно разыгрывая сердечную признательность. Мне она показалась глубоко фальшивой; уверен, что на клювоносого наблюдателя мое поведение произвело то же впечатление. — Благодарю вас, сэр, — сказал я, — за то, что вы согласились ознакомиться с моими трудностями.
— Человек в вашем положении вряд ли может рассчитывать на полное доверие, — заметил Джеймс, когда вел меня по узенькой улочке к зданиям, где размещались залы для слушания дел. — Я выслушаю беспристрастно, а потом решу, стоит ли ваш случай моего внимания. — Мы вошли в одно из зданий и прошли через полутемный узкий коридор. — Мне кажется, вы заметили приставленных к вам наблюдателей перед входом в этот дом, — бросил он через плечо, открыв передо мной дверь в великолепную комнату. Миновав ее, мы оказались в столь же красивом следующем помещении. Там в мягком кожаном кресле с высокой спинкой с непринужденным видом сидел Майкрофт Холмс.
— Как дела, Гатри? — спросил патрон, внимательно оглядев меня. — Что вам удалось сделать к этому моменту?
— Думаю, что мне повезло даже больше, чем мы надеялись, — я взглянул на Пайерсона. — Стоит ли…
Майкрофт Холмс попросил своего гонца оставить нас.
— Не выходите из дома, — добавил он вслед. — Когда мы закончим, вы проводите Гатри на улицу.
— Как вам будет угодно, сэр, — ответил Джеймс и закрыл за собой дверь.
— А теперь расскажите, что вы считаете удачей. — Холмс наклонился вперед, опершись локтем на ручку кресла. — В «Бильбоке» кто-то уже начал с вами переговоры?
— Да, сэр, — сказал я и быстро изложил ему суть моей встречи с мистером Викерсом, описал троих его подручных, в особенности пожилого человека с девонширским акцентом. Я был уверен, что его описание можно было бы найти в каких-нибудь архивах. А закончил рассказом о впечатлении, которое произвел на меня сам Викерс.
— Его вид пробудил во мне очень серьезные опасения. Не могу сказать точно, почему, но я подозреваю, что он является вместилищем великого зла.
— В этом вы правы. Я давно знаю Викерса и имею все основания считать, что его характер не изменился. — Холмс посмотрел в потолок. — Полагаю, решимость Викерса сразу заговорить с вами может объясняться тем, что ему срочно потребовался какой-нибудь простофиля. — Он взглянул мне в глаза. — Вы считаете, что этим вечером он может снова прийти туда?
— Не знаю, — искренне ответил я. — У меня такое впечатление, что за внимание, которое он мне уделил, он потребует от меня что-то взамен. — Я засунул руки в карманы жилета. — Я последовал вашим рекомендациям и откровенно сказал, что ищу помощи законников, чтобы получить деньги, на которые я, Джеффрис, имею право.
— Прекрасно. Думаю, что будет совершенно правильно, если вы продолжите эту игру, мой милый. Пусть они узнают, что вы нашли солиситора, который готов предпринять необходимые действия от вашего имени, но требует с вас тридцать фунтов вперед.
— Достаточно ли этих денег для такого дела? — неуверенно спросил я. — Если сумма окажется слишком большой или маленькой, Викерс сможет что-нибудь заподозрить.
— Это значительно меньше того, что запросили бы более преуспевающие юристы, но, с другой стороны, намного превышает финансовые возможности Августа Джеффриса. Это все, что сейчас может нас касаться.
— Вы хотите сказать, что следует принять помощь, предложенную мне мистером Викерсом?
— Конечно, дорогой Гатри. Вы должны оказаться втянутым в его заговоры, иначе нам не удастся узнать ничего о его намерениях, а они и в самом деле отвратительны, ваше впечатление совершенно правильно. — Холмс потер переносицу своего длинного носа. — Я отлично могу представить себе, что вас не радует затруднительное положение, в котором вы оказались. Тяжело решиться вступить на опасный путь, да еще и иметь дело с людьми, достойными всяческого осуждения. Я сочувствую вам, Гатри, искренне сочувствую. Но нам необходимо добраться до сердцевины лабиринта.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
— Но эти люди опасны. Они были уже совсем готовы к тому, чтобы… э-э… прижечь раскаленной докрасна кочергой мою руку как раз там, где вы сделали эту дьявольскую татуировку.
— Я чрезвычайно благодарен вам, — Майкрофт Холмс произнес это настолько искренне, что вся моя решимость сопротивляться продолжению задания исчезла. — Теперь они больше не заговорят о татуировке, до тех пор пока вы сами не начнете разговор.
