Джун Томсон - Тайные хроники Холмса
Мужчина, предположительно убийца, спрятался за ширмой после того, как мадемуазель Россиньоль уже напудрили плечи. Судя по его скрытному поведению, в гости этого человека не приглашали, значит, он проник в уборную, когда там уже никого не было, то есть после ухода мадемуазель на сцену. Очевидно, мисс Бадд, вы в то время тоже отсутствовали. Отсюда и мои вопросы: когда вы ушли из комнаты и как долго вас здесь не было?
Мисс Бадд, следившая за объяснениями Холмса с живым интересом, не отрывая острого взгляда от его лица, кивнула головой.
— Да, в сообразительности вам не откажешь! Не из обычной полиции, верно? Нет, конечно, нет. Те бы сразу же затоптали все следы, не обратив на них никакого внимания. Но кем бы вы ни были, вы правы. Я и вправду вышла из комнаты к концу выступления мадемуазель и ждала за кулисами, чтобы подать ей халат. Она всегда набрасывает его на свое платье, ведь здесь так грязно! Стоит только задеть за что-нибудь, тут же испачкаешься.
— Значит, вы всегда так делали?
— Что вы имеете в виду — всегда ли я так делала? Ну, конечно, всегда.
— Из вашего ответа можно сделать вывод о том, что мадемуазель Россиньоль выступала в «Кембридже» и раньше?
— Много раз. И всегда ее номер был гвоздем программы.
— Когда вы во второй раз ушли из уборной перед тем, как обнаружили тело мадемуазель Россиньоль?
— Позднее, уже после ее выступления. Она, как всегда, послала меня в «Краун» купить полпинты портера. Это по соседству. Мадемуазель любила пропустить стаканчик портера, говорила, что он хорошо смачивает ей горло. Сказала, что, пока я хожу за пивом, она переоденется, поскольку спешила в «Эмпайр»[19], к концу второго отделения. Вот почему здесь она выступала в первом отделении. Две недели назад мадемуазель выступала там в лавандовом платье, поэтому теперь захотела надеть розовое. Она всегда следила за тем, чтобы не носить одно и то же платье слишком часто. Так вот, значит, забежала я в «Краун», а когда вернулась обратно, наш «соловей» был уже мертв. Я так страшно испугалась, что и передать вам не могу.
— И как долго вы отсутствовали на сей раз? — спросил Холмс.
— Я тут же вернулась обратно.
— Что значит «тут же»?
— Несколько минут; не больше пяти.
— Что вы сделали, когда обнаружили тело мадемуазель Россиньоль?
— А вы бы что стали делать? Выбежала и давай кричать. Баджер, привратник у входа на сцену, услышал меня и прибежал в уборную. Мы все хорошо осмотрели вокруг — вдруг убийца был еще где-то рядом? — но никого не нашли.
— Где вы его искали?
— Неужто непонятно? — вспылила мисс Бадд, будто ответ на этот вопрос был совершенно очевиден. — За ширмой, занавесями и даже под туалетным столиком.
— А дальше что было?
— Баджер пошел за мистером Мерриуиком, а мне стало плохо — для меня, сами понимаете, это был страшный удар, — я ведь проработала с мадемуазель пятнадцать лет. Мне надо было выйти из уборной. Одна из акробаток в серебряных блестках взяла меня в свою уборную и дала нюхательной соли, чтобы я пришла в себя.
— Значит, комната мадемуазель Россиньоль была оставлена без присмотра?
— Видимо, да, — согласилась мисс Бадд. — Но она же была пустая, если не считать тела бедной мадемуазель. Так какая разница? А через несколько минут Баджер вернулся с мистером Мерриуиком, тот осмотрел комнату и запер ее, а ключ положил к себе в карман. Вот, пожалуй, и все, что я знаю.
— Ну, я думаю, это еще не все, — сказал Холмс. — Как по-вашему, у мадемуазель Россиньоль были враги?
Мисс Бадд покраснела, на ее морщинистых щеках выступили два ярко-красных пятна.
— Нет, не было! — сердито огрызнулась она. — А любой, кто скажет вам, что были, врет. — Спустившись со стула на свои маленькие ножки, мисс Бадд пересекла комнату и бросила через плечо: — С меня достаточно! Я не собираюсь слушать разную чепуху.
— Будьте добры, пришлите ко мне Баджера, — сказал ей вдогонку Холмс.
В ответ она хлопнула дверью.
Холмс, ухмыльнувшись, откинулся в кресле.
— Совершенно необузданная женщина и очень преданная своей госпоже. Что ж, если мисс Бадд не расположена сплетничать, возможно, нам поможет Баджер. Вы следили за логикой моих вопросов, Ватсон?
— Думаю, да, Холмс. Убийца, видимо, проник в уборную и спрятался за ширмой, пока мисс Бадд, как обычно, встречала мадемуазель Россиньоль за сценой. Кто бы ни был убийца, он знал об этом. Следовательно, он, скорее всего, не посторонний человек, а кто-то из окружения мадемуазель — артист или служащий театра, верно?
— Отличное рассуждение, мой друг! Вы настолько хорошо изучили мой дедуктивный метод, что мне стоит подумать о том, как сохранить первенство. Мы можем также заключить, что, когда мисс Бадд ушла за портером, убийца покинул свое укрытие и задушил мадемуазель Россиньоль ее же собственным чулком. Обратите на этот факт особое внимание. Он чрезвычайно важен для расследования. Остается еще один важный вопрос, на который, надеюсь, ответит Баджер. Когда именно убийца вышел из уборной? О, это, кажется, он! — воскликнул Холмс, услышав стук в дверь. — Входите!
В ответ на приглашение в комнате появился мрачный человек в кепке и кашне, которого я уже видел раньше в окошке будки, стоящей у выхода на сцену. Несмотря на седину, его обвислые усы были покрыты коричневым налетом, свидетельствующим о частом употреблении дешевого нюхательного табака. О его пристрастии к крепкому элю можно было сделать безошибочный вывод на основании исходившего от него запаха.
В ответ на вопрос Холмса о перемещениях мадемуазель Россиньоль Баджер пустился в подробные объяснения.
— Да, я видел, как она уходила со сцены вместе со своей костюмершей, — сказал он, предварительно посопев, как старая фисгармония, которая никак не желала издавать первый звук. — Я все вижу из своей будки. Видел, как она прошла в свою уборную; видел, как Эгги Бадд несколько минут спустя снова вышла из уборной, чтобы купить полпинты портера для своей госпожи, а потом возвратилась.
— Прошу вас, подождите, — сказал Холмс, подняв руку, чтобы прервать поток красноречия Баджера. — Давайте вернемся немного назад. Входил ли кто-нибудь в уборную в период между уходом оттуда мисс Бадд за сцену и их совместным с мадемуазель Россиньоль возвращением?
Обдумывая ответ, Баджер напряженно пыхтел в усы.
— Не могу точно сказать. Не стану же я только в ту сторону все время смотреть. Да и народ тут постоянно ходит! Одни тюлени чего стоят! Ненавижу представления с животными! — с неожиданной ненавистью произнес Баджер. — Гадят всюду, а другим убирать приходится. За свежей рыбой и мясом для них в самое неподходящее время бегать надо! Это же просто не по-христиански! Вот с акробатами совсем другое дело!
