Рекс Стаут - И быть подлецом
— Но это не означало бы, — сухо пробормотал Вулф, — что кто-нибудь из вас обожал мистера Орчарда и отвергал, как чудовищную, мысль убить его.
— Господи, да кто же мог захотеть убить его?
— Не знаю. Это как раз то, для выяснения чего я и нанят. Если, конечно, яд попал к тому, кому предназначался. Вы говорите, что не удивлены, но я удивлён. Меня удивляет, как полиция не арестовала всех вас.
— Чёрт возьми, они чуть было не сделали этого, — мрачно сказал Трауб.
— Я была уверена, что они заберут меня, — заявила Мадлен Фрейзер. — Это пришло мне в голову, как только доктор произнёс слово «цианид». Я думала не об этом стакане и бутылке и даже не о том, как это отразится на моей программе, а о смерти мужа. Он умер шесть лет назад, отравившись цианидом.
Вулф кивнул:
— Газеты не обошли вниманием этот факт. Значит, это было первое, что пришло вам в голову?
— Да, когда врач сказал о цианиде. Быть может, вы этого не поймёте, но так оно и было.
— Со мной произошло то же самое, — вступила Дебора Коппел тоном, подразумевавшим, что здесь кого-то в чём-то напрасно обвиняют. — Мисс Фрейзер была замужем за моим братом. Я видела его сразу после смерти. А в тот день я увидела Сирила Орчарда и… — Она остановилась. Глядя на неё в профиль, я не мог видеть её глаз, но видел сжатые пальцы. Через секунду она продолжала: — Да, это сразу же пришло мне в голову…
Вулф нетерпеливо перебил её:
— Ясно. Не буду притворяться, что я доведён до белого каления тем, что вы, закадычные хорошие друзья, не в состоянии вспомнить, что произошло. Если бы вы вспомнили и рассказали полиции, я бы не получил этой работы. — Он посмотрел на стенные часы. — Уже двенадцатый час. Я немного надеялся, что мне удастся, собрав вас всех вместе, вбить клин… Но кажется, это невозможно. Вы слишком влюблены друг в друга. Мы попусту потратили время. Я не получил ничего, даже микроскопического фактика, которого не почерпнул бы до этого из газет. Может, мне и не удастся ничего сделать, но всё же я намерен попытаться. Кто из вас проведёт здесь ночь со мной? Именно столько времени — может быть, немного меньше или больше — мне придётся потратить на каждого из вас, и я хочу начать сейчас. Кто из вас останется?
Явных добровольцев не было.
— Господи! — запротестовала Элинор Венс. — Опять то же самое!
— Мои клиенты, — сказал Вулф, — это ваш наниматель, корпорация, где вы работаете, и ваш спонсор. Мистер Медоуз?
— Я должен отвести мисс Фрейзер домой, — сказал Билл. — Потом могу вернуться.
— Я довезу её, — предложил Талли Стронг.
— Это глупо, — раздражённо фыркнула Дебора Коппел. — Я живу всего лишь в квартале от неё, и мы можем взять такси.
— Я поеду с вами, — предложила Элинор Венс. — Сначала забросим вас, потом такси довезёт меня.
— Я поеду с вами, — настаивал Талли Стронг.
— Но ведь ты живёшь за городом.
— Примите меня в расчёт, — сказал Билл Медоуз. — Я могу вернуться сюда через двадцать минут. Слава Богу, завтра среда.
— Во всём этом нет необходимости, — авторитетно вступил в разговор президент «Хай спот». Он покинул кушетку и стоял среди кандидатов, также поднявшихся со своих мест. — Моя машина ждёт у дома, и я могу подвезти всех, кому по пути. Вы можете остаться здесь с Вулфом, Медоуз. — Он повернулся и сделал шаг к столу. — Мистер Вулф, этот вечер не произвёл на меня большого впечатления. Он практически не произвёл никакого впечатления.
— На меня тоже, — согласился Вулф. — Перспективы весьма туманные. Я бы предпочёл отказаться от дела, но и вы, и я связаны соглашением. — Увидев, что некоторые из собравшихся потянулись в прихожую, он повысил голос: — Ещё одну минуту, если позволите. Я хотел бы назначить время для встреч с вами. Первого из вас я жду завтра с одиннадцати до часу дня, следующего с двух до четырёх, потом вечером с половины девятого до двенадцати и ещё около полуночи. Не могли бы вы разобраться с этим до того, как уйдёте?
С моей помощью им это удалось, и я занёс в блокнот результаты их дискуссии. На это ушло время, но они были закадычными друзьями, и спора не возникло. Единственное, что омрачило их отбытие, произошло, когда Оуэн не упустил возможности подколоть меня насчёт того, что на лице Вулфа не было видно ни пластыря, ни пореза. По крайней мере не касаться этой темы у него могло бы хватить приличия.
— Я ничего не говорил о его лице, — холодно сказал я ему. — Я сказал, что он порезался во время бритья. Он брил ноги. Я так понял, что вы собираетесь фотографировать его в шотландской юбке.
Оуэн от злости начисто лишился дара речи. Полное отсутствие чувства юмора.
Когда остальные удалились, Билл Медоуз был удостоен чести сесть в кресло из красной кожи. На маленький столик у подлокотника я поставил вновь наполненный стакан, а Фриц принёс поднос с тремя сандвичами, сделанными из хлеба его собственного приготовления. Один с нарезанной крольчатиной, второй с солониной и третий с деревенской ветчиной.
Я устроился за отдельным столом с блокнотом, точно такой же тарелкой сандвичей, как и у Билла, кувшином молока и стаканом. У Вулфа было только пиво. Он никогда не ест ничего между ужином и завтраком. Это давало ему повод утверждать, что он не потолстел за пять лет, что, впрочем, не соответствовало действительности.
Одно удовольствие наблюдать, как Вулф разбирает по винтикам какого-нибудь мужчину, впрочем, и женщину тоже. С другой стороны, это может заставить вас заскрежетать зубами. Если вы точно знаете, что ему нужно, а он беззвучно крадётся к жертве, чтобы не спугнуть её, следить за ним — искреннее удовольствие. Но если ему ничего конкретно не нужно и он занимается непонятными вещами, копается в одной яме, затем переходит к другой, потом возвращается к первой и, по вашему мнению, оказывается в тупике, время идёт и сандвичи и молоко давно кончились, то рано или поздно наступает момент, когда вы уже не заботитесь о том, чтобы, зевая, прикрывать рот рукой, уж не говоря о том, чтобы подавлять зевоту.
Если бы в четыре часа утра в среду Вулф ещё раз начал расспрашивать Билла Медоуза о его связях с людьми, играющими на скачках, или о любимых темах определённых лиц, когда они говорят не о работе, или о том, как попали на радио и насколько им это нравится, я или кинул бы в Вулфа блокнот, или пошёл на кухню налить себе ещё молока. Но он не стал этого делать. Он отодвинул кресло и привёл себя в вертикальное положение. Если кто-нибудь хочет знать, что записано в моём блокноте, то может прийти в мой кабинет в любое время, когда я не занят, и почитать его — доллар за страницу. Но должен предупредить, что он выбросит деньги на ветер.
