Энн Перри - Смерть внезапна и страшна
Мисс Бэрримор стремилась заставить Стэнхоупа сделать из нее врача и для этого воспользовалась своими знаниями о его нелегальных операциях, за что и заплатила своей жизнью.
Эстер поглядела на сестру Пруденс. Та тоже не отрывала глаз от ее лица.
– Итак, вы все поняли? – проговорила Фейт. – В чем же дело?
Мисс Лэттерли объяснила ей все, о чем только что догадалась, – со всеми подробностями.
Миссис Баркер застыла… в ее глазах на пепельном лице темнел ужас.
– И что вы намереваетесь делать теперь? – спросила она, когда ее новая знакомая закончила рассказ.
– Пойти к Оливеру Рэтбоуну и сказать ему правду, – ответила та.
– Но он же защищает сэра Герберта! – Фейт была потрясена. – Он же на его стороне! Почему бы не пойти прямо к мистеру Ловат-Смиту?
– С чем же? – спросила Эстер. – Эти факты ничего не доказывают. Мы с вами поняли смысл писем лишь потому, что знаем Пруденс. И в любом случае Ловат-Смит закончил свои слушания. Мы же не получили новое свидетельство, а всего лишь бросили иной свет на дело… Нет, я пойду к Оливеру. Он подскажет, что делать.
– Он просто замолчит эти факты! – в отчаянии проговорила Баркер. – Неужели вы думаете, что поступаете правильно?
– Не сомневаюсь. И пойду к Оливеру сегодня же вечером. Не исключено, что мы ошибаемся, но, скорее всего, подобное невозможно. Наверное, так и случилось. – Девушка поднялась на ноги, на ощупь отыскивая накидку, взятую в расчете на теплый день и слишком тонкую для вечерней прохлады.
– Но вам прилично идти к нему одной? – засомневалась Фейт. – Где он живет?
– Я вполне могу к нему приехать, и сейчас не время для приличий. Я возьму кеб. Нельзя терять времени. Весьма благодарна вам за то, что вы мне разрешили взять с собой эти письма. Я верну их, не сомневайтесь, – пообещала Эстер и, не тратя времени, убрала бумаги в свой большой ридикюль, после чего обняла миссис Баркер и вылетела из гостиной по лестнице на прохладную и еще людную улицу.
* * *– Должно быть, вы правы, – с сомнением в голосе проговорил Рэтбоун, держа письма в руке. – Но женщина на медицинском факультете!.. Неужели Пруденс и в самом деле считала, что такое возможно?
– А почему бы и нет? – яростно бросила Эстер. – У нее хватало мастерства и ума, а уж опыта было куда больше, чем у большинства начинающих студентов… И даже тех, которые заканчивают обучение!
– Но тогда… – начал было Оливер и умолк, встретив ее взгляд. Наверное, собственный аргумент показался ему слабым, а скорее всего, адвокат заметил выражение на ее лице и решил, что лучше будет промолчать.
– Да? – спросила его гостья. – Что же еще вас смущает?
– Но интеллектуальная стойкость, физическая способность выдержать подобное напряжение… – начал перечислять Рэтбоун, с опаской глядя на девушку.
– О, вы сомневаетесь в этом! – В голосе ее слышался сарказм. – Что ж, она была всего лишь женщиной. Занималась в библиотеке Британского музея, отправилась в Крым, выжила там на поле боя и в госпитале, работала среди кровопролития, увечий и эпидемий, грязи и инфекций, истощения и голода, среди недоброжелательного армейского начальства… После всего этого я не сомневаюсь, что она могла одолеть курс медицины в университете!
– Ну хорошо, – согласился юрист. – Я сказал глупость. Прошу прощения. Но вы смотрите на дело с ее точки зрения. Я же пытаюсь рассматривать его с точки зрения властей, которые дают разрешение на учебу, пусть даже эта точка зрения и ошибочна. И скажу откровенно, пусть это и несправедливо в отношении именно к Пруденс, но я полагаю, что у нее не было на это ни единого шанса.
– Было или не было – трудно сказать! – с пылом возразила Эстер. – Тем более если бы сэр Герберт походатайствовал за нее.
– Об этом мы уже никогда не узнаем. – Адвокат прикусил губу. – Но вы пролили новый свет на все дело. Теперь понятно, почему он так недоумевал, когда речь шла о том, что Пруденс вдруг влюбилась в него. – Он нахмурился. – А отсюда следует, что со мной он был менее чем откровенен. И наверняка прекрасно знал, что именно она имела в виду.
– Какая уж тут откровенность! – взорвалась мисс Лэттерли, всплеснув руками.
– Все-таки он мог бы сказать мне, что дал ей какую-то надежду – пусть и ложную – на то, что ее могут допустить изучать медицину, – рассудительным тоном проговорил Рэтбоун. – Но, быть может, Стэнхоуп подумал, что суд едва ли поверит в это… – И с явным смятением он продолжил: – Но это не мотив для убийства. Ничего не понимаю.
– Великий боже! А я понимаю! – Эстер почти задыхалась. Ей хотелось встряхнуть адвоката так, чтобы у него застучали зубы. – Я прочла остальные письма Пруденс самым внимательным образом. Я знаю, что в них написано. Я знаю, какой властью над ним она обладала! Он выполнял аборты, и она привела некоторые подробности: имена пациентов, даты, лечение – всё! Он убил ее, Оливер. Он виновен!
Юрист протянул руку, лицо его побледнело.
Девушка извлекла письма из сумки и подала ему.
– В них нет доказательства его вины, – заключила она. – В противном случае я бы предоставила их Ловат-Смиту. Но, прочитав их, можно понять, как все было на самом деле. Миссис Баркер согласна со мной. Возможность учиться и получить образование врача являлась единственной вещью, которая настолько волновала Пруденс, чтобы она могла воспользоваться этими сведениями подобным образом.
Рэтбоун молча прочел все письма, которые Эстер дала ему. Прошло примерно десять минут, прежде чем он оторвал от них взгляд.
– Вы правы, – согласился он. – Однако это не доказательство.
– Но это сделал хирург! Стэнхоуп убил ее.
– Да, я согласен.
– И что вы намереваетесь делать? – с гневом в голосе осведомилась Лэттерли.
– Не знаю.
– Но вы теперь знаете, что он виновен!
– Да… да, я знаю. Но я его адвокат.
– Но… – Девушка умолкла. На лице Оливера был заметен какой-то итог размышлений, и она смирилась с его молчанием, так и не поняв, о чем он думал. В конце концов, Эстер кивнула. – Ну что ж, хорошо.
Юрист вяло улыбнулся ей:
– Благодарю вас. А теперь мне надо подумать.
Адвокат вышел вместе с ней на улицу, подозвал для нее экипаж и усадил в него гостью. Та уехала в полном смятении.
* * *Когда Рэсбоун вошел в камеру, сэр Герберт приподнялся из кресла, в котором сидел. Выглядел он спокойным, как будто бы спал хорошо и рассчитывал, что новый день наконец принесет ему оправдание. Он поглядел на посетителя, явно не замечая полной перемены в его манерах.
– Я заново перечитал письма Пруденс, – проговорил адвокат, не ожидая приветствия, голосом колким и резким.
