Эллери Куин - Последнее дело Друри Лейна. Я больше не коп. Клуб оставшихся. Убийство миллионера
Везде горел свет. Дверь в комнату Джордана была закрыта. Они бросились к ней.
— Уинтерс! — окликнул Эллери. — Мистер Джордан!
Нет ответа.
— Тут что-то не так, — тревожно заметил поверенный. — Несомненно!
Квин рванулся вперед, Никки с адвокатом за ним. Добежав до двери, он повернул ручку. Она поддалась. Дверь открыта! Дверь, которую Питер Джордан всегда держал запертой, была открыта.
— Ой! — взвизгнула Никки.
Перед ними в инвалидной коляске лежал Питер Джордан с окровавленной головой, с разбитым черепом.
Прошла секунда, которая показалась столетием. Никто не произнес ни слова. Взгляды невольно тянулись к убитому.
Молчание нарушил Торндайк, прохрипев:
— Боже мой!..
— Какой ужас, — всхлипнула Никки.
— Да, — кивнул Эллери. — Убийство всегда ужасно.
Он осторожно взял ее за руку, повел к дивану у противоположной стены. Из соседней комнаты — из комнаты Скотта — слышалось радио. Никки судорожно всхлипывала.
— Сядьте и хорошенько поплачьте. Я позвоню папе.
Пока Эллери набирал номер, Торндайк тяжело рухнул в кресло, обхватив руками голову. Все с чувством запоздалой вины поняли, что назойливые страхи явного психопата Джордана, над которыми они посмеивались, жестоко оправдались.
Инспектор Ричард Квин, отец Эллери, уютно усевшийся после воскресных визитов с «Нью-Йорк таймс», проклял по телефону сына, ввязавшегося в убийство в единственный выходной, обещая приехать через десять минут.
Положив трубку, Эллери заметил, что дверь в комнату Скотта слегка приоткрылась и в нее со страхом просунулась всклокоченная голова. Старичок вопросительно оглядел его, Никки, Торндайка, перевел взгляд на середину комнаты. Глаза, сами себе не веря, крепко закрылись и снова широко открылись. Челюсть отвисла, без того бледная кожа мертвенно побелела.
— Мистер… Джордан!..
От вопля у Эллери чуть барабанные перепонки не лопнули, Никки зажала ладонями уши, Торндайк застонал.
— Мистер Скотт! — Эллери подскочил к старику. — Возьмите себя в руки. — Он повел его к дивану, усадил рядом с девушкой.
Из глаз Скотта лились крупные слезы. Он по очереди смотрел на присутствующих, губы его дрожали. Никки, забыв о собственных страхах, обняла его. Он разрыдался:
— Мистер Джордан… бедный мистер Джордан…
Все ждали — Эллери с нетерпением, остальные в потрясенном молчании. Он зашагал по комнате, разгневанный и огорченный, бормоча про себя. Если бы серьезно отнесся к Джордану, как подсказывало шестое чувство…
— Если бы… — горько шептал он. — А теперь он мертв!
Инспектор Ричард Квин, жилистый мужчина, похожий на птицу, с быстрыми движениями, резким голосом, мягким сердцем и острым умом, умел располагать к себе и отвращать от себя людей в зависимости от того, что считал нужным в данной ситуации. Его сопровождали могучий сержант Вели, высокий, сухопарый, ворчливый медицинский эксперт доктор Праути, дактилоскопист Флинт и несколько детективов в штатском, ревностно и преданно ловивших каждое слово инспектора и предупреждавших каждое его желание.
Через десять минут после прибытия хорошо смазанная машина слаженно заработала. Фотографии, отпечатки пальцев, предварительное медицинское заключение, телефонные звонки, проверки, опрос подозреваемых и так далее, и тому подобное.
Эллери поспешно изложил отцу немногие известные ему факты и отошел в сторонку, наблюдая. Инспектор Квин расспрашивал дворецкого Уинтерса, которого, по его утверждению, не было в доме с семи часов.
— Хорошо, Уинтерс, выкладывайте, почему вы ушли?
— Меня отпустил мистер Джордан. Позвонил сразу после семи и позволил уйти. — Уинтерс утратил все свое высокомерие, превратившись в обычного нервного, испуганного, потеющего мужчину. — Он дает прислуге выходной на весь вечер, а мне велел вернуться к половине десятого. Я был в Радио-Сити.[108] Посмотрел часть программы, точно могу описать вам, что видел!
Инспектор нетерпеливо всхрапнул.
— Не надо. Он часто вас отпускал?
Уинтерс лихорадочно затряс головой:
— Да, сэр! Всякий раз, как собирался переписывать завещание, сэр. И остальных тоже — повара, горничных…
— А мисс Джордан? — перебил инспектор. — Она была дома, когда вы уходили?
— Нет, сэр. Ушла в половине седьмого.
— А Кассини?
— О, мистер Кассини ушел гораздо раньше, сэр. По-моему, сказал, что вернется к себе. Он живет в этом отеле, сэр.
— Знаю, знаю. — Инспектор обратился к гиганту, который разговаривал с Эллери: — Сержант Вели!
Тот бросился к нему:
— Слушаю, сэр!
— Отведи Уинтерса к остальной прислуге. — Инспектор ткнул пальцем в трясущегося дворецкого. — Повинуйтесь сержанту, слышите?
— Да, инспектор, — покорно ответил дворецкий. — Конечно, сэр!
Вели увел его.
Инспектор опытным глазом окинул сцену, на которой шла деловитая суета, и удовлетворенно хмыкнул. Доктор Праути посыпал пудрой последние отпечатки пальцев на столе; фотограф Николе снимал комнату в разных ракурсах. Наконец взгляд инспектора остановился на Эллери с Никки, вместе куривших одну сигарету. Губы его растянулись в улыбке. В следующий момент он погрузился в деловую беседу со Суонсоном, отыскавшим Кассини и Маргарет Джордан, которые ждали в соседней комнате.
— Никогда не перестаю восхищаться организационным талантом папы, — с гордостью объявил Эллери, глядя, как инспектор направляется в другую комнату.
— Просто потрясающе. Кажется, мы лишь минуту назад нашли мертвого Джордана. А теперь… — Никки развела руками, охватывая жестом всю комнату, — все под контролем. Замечательно!
Эллери с тревогой посмотрел на свою секретаршу, опасаясь за ее самочувствие после обнаружения трупа:
— Вам лучше, Никки?
Она слабо улыбнулась:
— Ноги до сих пор дрожат. Надеюсь, мне не придется снова на него смотреть.
— Ни в коем случае. — Он, утешая, погладил девушку по голове. — Сидите тут, в сторонке, докуривайте сигарету, пока я поговорю с доком Праути. Вижу, он закончил обследование.
Он встал, Никки схватила его за руку, взглянула снизу вверх и тихо проговорила:
— Эллери, я ошибалась. Вы были правы.
Он улыбнулся:
— Забудьте об этом, — и направился к хмурому медицинскому эксперту, деловито закрывавшему свой саквояж: — Привет, док.
Праути, оторвавшись от дела, саркастически прищурился.
— А! — воскликнул он. — Божий дар на Сентр-стрит. Как дела, Хокшоу?[109]
— Не время для шуток. Каков ваш вердикт?
