Энн Перри - Смертная чаша весов
— Это имеет отношение к делу, ваша честь, — твердо заверила его графиня. — Если мне удастся полностью описать хотя бы один день, то вам все станет ясно. Видите ли, не один только несчастный случай виновен в смерти принца, а мириады маленьких случаев за многие годы, которые, скопившись, стали невыносимым бременем.
На лице судьи появилось недоумение, а присяжные теперь и вовсе были в полном замешательстве. Галерка тоже волновалась, сидящие там люди перешептывались, и их любопытство росло с каждой минутой. Именно для этого они сюда и пришли.
Харвестер, посмотрев на Зору и Рэтбоуна, перевел вопросительный взгляд на Гизелу.
Принцесса сидела как ледяная статуя, ни на что не реагируя. Казалось, она не слышала ничего из того, что здесь было сказано.
— Это случилось еще до рокового инцидента — я не помню, за сколько дней, но это не столь уж важно, — заключила графиня. Она старалась не смотреть на присутствующих: взгляд ее был устремлен куда-то вдаль. — День был дождливым, дул сильный ветер… Я проснулась рано. Поскольку дождь меня не испугал, я вышла в сад. Цвели нарциссы, и они были так прекрасны… Вам доводилось вдыхать весной запах влажной земли? — Казалось, ее вопрос был обращен к судье, но она не стала ждать ответа и продолжила рассказывать: — Гизела встала, как обычно, поздно, Фридрих — тоже, и они вместе спустились в столовую. Он шел за ней так близко, что ненароком наступил на подол ее платья, когда она замешкалась на пороге столовой. Гизела обернулась и что-то сказала ему — я не помню что, но сказала очень резко и раздраженно. Он извинился, и вид у него был очень расстроенный. Это было особенно неприятно принцу, потому что произошло в присутствии Бригитты фон Арльсбах и леди Уэллборо, которые были уже в столовой.
Рэтбоун глубоко вздохнул. Он успел заметить на лицах присяжных удивление и осуждение, но не знал, кому оно адресовано — Зоре или принцессе — и кому из них они больше верят.
«Господи, сделай так, чтобы Эстер оказалась права!» — мысленно взмолился Оливер. Все теперь зависело от одного незначительного факта и от выводов, которые она сделала, опираясь на этот факт.
— Прошу вас, продолжайте, графиня фон Рюстов, — отрывистым от волнения голосом попросил адвокат свидетельницу. — Что было дальше в этот обычный для вас день?
— Бригитта ушла в библиотеку, — продолжала Зора. — Она любила одиночество. Леди Уэллборо и Эвелина фон Зейдлиц провели все утро, болтая в будуаре одной из них. Они любили перемывать косточки другим людям. Гизела попросила Флорента сопровождать ее в ближайшую деревушку. Я удивилась этому, потому что шел дождь, а она терпеть не могла такую погоду. Да и Барберини, кажется, тоже, но он посчитал, что будет невежливым, если он откажет ей. Ведь принцесса попросила его при всех, поэтому отказаться было трудно. Фридрих предложил Гизеле сопровождать ее, но она в довольно резкой форме напомнила ему, что с ним хотел поговорить Рольф Лансдорф и ему не следует об этом забывать.
— Значит, она не возражала против того, чтобы принц поговорил со своим дядей? — переспросил Рэтбоун, изобразив удивление.
— Наоборот, она, в сущности, приказала принцу встретиться с графом, — ответила фон Рюстов и покачала головой. Голос ее при этом звучал все так же уверенно и спокойно.
— Знала ли она, с какой целью граф Лансдорф приехал в Уэллборо-холл? — спросил сэр Оливер.
— Не знаю, — прямо ответила Зора. — Но Гизела никогда не была глупой и малообразованной женщиной. Она, как и все мы, прекрасно была осведомлена о положении не только в герцогстве Фельцбург, но и во всей Германии. Ведь она живет в Венеции, а Италия тоже находится накануне объединения и выхода из зависимости от Австрии.
— Мы слышали, что принцесса никогда не интересовалась политикой, — заметил Рэтбоун.
Свидетельница посмотрела на него с едва скрываемым нетерпением.
— Не интересоваться политикой вообще еще не означает не знать той ее стороны, которая может отрицательно сказаться на жизни и существовании той или иной личности, — возразила она. — Едва ли принцесса не интересовалась тем, что могло погубить ее.
По рядам на галерке пробежал шепоток.
— Погубить? — Рэтбоун вопросительно поднял брови.
Зора подалась вперед.
— Если б Фридрих вернулся в Фельцбург без нее, она стала бы разведенной женой, лишилась бы своего места в обществе и могла бы существовать лишь на те средства, которые он ей выделил. Да и этот вопрос решал бы не он. Личное состояние принца — это земли на его родине, многие из которых расположены у самых границ с Пруссией. Если б вспыхнула война, пострадало бы имущество и большинство владений не одного только барона Клауса фон Зейдлица. И принцесса отлично это знала. — По лицу графини пробежала холодная усмешка. — Человек, привыкший к удовольствиям, дорогой одежде, драгоценностям и общению с богатыми и праздными, не может не знать, откуда берутся деньги на это и насколько надежен их постоянный источник, — добавила она.
Снова заволновалась галерка — оттуда даже послышался бранный выкрик.
— Это ваши умозаключения, графиня фон Рюстов? — спросил Рэтбоун, не обращая внимания на крики. — Или вы знаете это не понаслышке?
— Я присутствовала при разговоре принца с кем-то, когда речь шла именно об этом. Была там и принцесса. Ей не нужны детали, чтобы сделать верный вывод.
— И тем не менее она настаивала на том, чтобы ее муж один на один поговорил с графом Лансдорфом? Она хотела этого?
Зора с недоумением посмотрела на адвоката, словно не поняла его вопроса.
— Да. Она просто велела ему!
— И он это сделал?
— Конечно, сделал.
Галерка затихла, превратившись в слух.
— Вам известен результат их разговора? — спросил Оливер.
— Граф Ландорф сказал мне, что Фридрих вернется на родину при условии, что с ним приедет Гизела, как его законная супруга и будущая герцогиня Фельцбургская.
Со скамьи присяжных донесся печальный вздох.
— Оставалась ли у графа надежда, что ему удастся уговорить принца изменить свое решение? — настаивал Рэтбоун.
— Очень небольшая.
— Но он все же хотел попытаться, не так ли?
— Конечно.
— Вам известно, удалось ли ему это сделать?
— Нет, не удалось. До несчастного случая принц был непреклонен в своем решении. Он был уверен, что в его стране примут их обоих. Он всю свою жизнь верил в это. Но ошибался.
— Принц не высказывал какой-либо уверенности, что граф Лансдорф пойдет ему навстречу и смягчит условия?
— Этого я от него не слышала. Он просто говорил, что не вернется на родину без Гизелы, как бы в нем ни нуждались и что бы ни говорили о его долге. Он был уверен, что способен настоять на своем. — Зора произнесла это бесстрастным голосом, но на ее лице против ее воли появилась гримаска презрения.
