Эдгар Уоллес - Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник)
В то время он не был миллионером, но долго ждать не пришлось – очередная волна удачи вознесла его в класс обладателей семизначного состояния. Если бы мистеру Леонарду было присуще чувство юмора, он наверняка признал бы, скольким обязан выпадению подброшенной кем-то другим монетки, но, будучи полностью лишен этого качества, приписал удачу собственной прозорливости и сообразительности. Бесчисленное количество людей поддерживало иллюзию того, что наш мистер обладал хваткой и проницательностью великого финансиста. И наиболее выдающимся и говорливым подхалимом стал его шурин, Дигби Олбуд.
Лэйн Леонард был англичанином, и женат он был на классической англичанке, скучной леди, ненавидевшей Нью-Йорк и тосковавшей по родному Хэмпстеду, прелестному пригороду, который ей не суждено было уже увидеть. Она умерла большей частью из-за апатии, через три года после того, как ее муж приобрел свое богатство и смутное желание получить американское гражданство.
К этому времени Джон Лэйн Леонард стал авторитетом во всем, что имело отношение к финансам. Он писал статьи для «Лондонского экономиста», которые никогда не публиковались, поскольку так или иначе не совпадали с мнением редактора, как, впрочем, и с мнением любого, кто имел хотя бы элементарное представление об экономике. Но Дигби, вне зависимости от того, что думал на самом деле, твердил, что статьи великолепны. В те дни он пил и играл на бирже, а когда проигрывал, что случалось довольно часто, Джон Лэйн Леонард платил за него.
Ссора и расставание произошли на сумме в сто тысяч долларов, которую также пришлось выплатить миллионеру, но сердце его стремилось простить эксцентричного родственника со стороны жены, ведь он не забыл, что Дигби полностью одобрял его и искренне восхищался, а также в значительной мере помог ему подготовить памфлет для «Американской экономики».
Этот памфлет был так безжалостно раскритикован американской прессой, так осмеян экспертами с Уолл-стрит, что мистер Лэйн Леонард отряхнул с ног пыль Нью-Йорка, перевел свои банковские активы в Англию, вернулся в родной Кент и приобрел замок Сэвенвейс, где продолжил воплощать в жизнь свои теории.
Там он познакомился с милой вдовой с маленьким ребенком и женился на ней. Несколько лет спустя умерла и она. Он официально сменил имя ее маленькой дочери с Памелы Долби на Памелу Лэйн Леонард и объявил девочку своей наследницей. Наследница была ему необходима, хотя сам мистер Лэйн Леонард предпочел бы иметь наследника.
В те дни младшим его шофером был Лиджетт, сельский парень с грубо вытесанным лицом, хитрый, проницательный, безжалостный; но мистер Лэйн Леонард не знал и знать не желал ни о его хитрости, ни о безжалостности. От Лиджетта он получал беззаветную преданность, которая была ему крайне приятна. Лиджетт едва не простирался ниц всякий раз, как видел своего нанимателя, – но был крайне к этому близок. Он стал доверенным слугой и камердинером помимо полученной должности старшего шофера. Мистер Лэйн Леонард привык рассказывать ему о курсе золота, одеваясь по утрам, а Лиджетт привык качать головой в беспомощном восхищении.
– Ох и мозг у вас, мистер Леонард! Представить не могу, как вы все это в голове удерживаете! Если б я знал столько, сколько вы, я бы, наверное, свихнулся!
Лесть была груба, но грубая лесть эффективна. Мистер Лэйн Леонард поведал Лиджетту свой великолепный план по созданию золотого резерва; Лиджетту потребовалось три недели, чтобы понять – его наниматель говорит о реальном золоте. После чего Лиджетт стал предельно внимателен.
Мистер Леонард был прилежным прихожанином и неизменно посещал вечерние службы. Когда они были в Лондоне, Лиджетт зачастую сидел за рулем «роллс-ройса», припаркованного у церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер, и бешено проклинал своего нанимателя за препятствование идеальным вечерним развлечениям. В Сохо располагался игорный клуб, ставший для мистера Лиджетта вторым домом, и как только его хозяин возвращался домой и отходил ко сну, Лиджетт, не теряя ни минуты, мчался к зеленому столу, за которым играли в шмен де фер.
Его наниматель был беспечным человеком, не замечавшим периодических пропаж пятифунтовых банкнот, а Лиджетту везло за столом, везло куда больше, чем почтенному джентльмену средних лет, которого он зачастую встречал «У датчанина Гарри» и который, похоже, приходил туда только проигрывать.
Однажды он занял у Лиджетта двадцать фунтов, с возвращением которых возникли определенные сложности. Джо Лиджетт захотел узнать о нем все возможное, и, по правде, упомянутый джентльмен ему очень нравился.
– Вам бы бросить эту игру, мистер. Не тот у вас склад ума, чтобы в нее играть.
– Вполне возможно, вполне возможно, – ледяным тоном ответил джентльмен.
Порой, в ранние утренние часы, юный кокни и его отчасти аристократичный друг отправлялись в круглосуточный ресторан, позавтракать перед расставанием; неудачливый игрок отправлялся на ранний поезд, увозящий его в пригород, а мистер Лиджетт должен был возвращаться к своим обязанностям шофера и камердинера.
В ходе доверительных разговоров с Лиджеттом мистер Леонард как-то упомянул своего шурина, преувеличивая его гениальность.
– Он был один из немногих, кто действительно понимал мои теории, Лиджетт, – сказал он в момент откровенности. – К несчастью, мы с ним поссорились из-за пустяка, и я много лет ничего о нем не слышал. Он отличный финансист, Лиджетт, просто отличный финансист! В последнее время меня все чаще посещает искушение связаться с ним, ведь только ему одному я могу доверить свою последнюю волю – на случай, если слова этого дьявольского врача имеют под собой хоть какое-то основание.
«Этим дьявольским врачом» являлся специалист с Харли-стрит, который сказал нечто весьма серьезное, – точнее, оно было бы серьезным, если бы мистер Леонард мог хотя бы мысленно уравнять себя с обычными смертными.
Со своей приемной дочерью он почти не виделся. Она была в школе, приезжала домой на скучные каникулы и выслушивала, ничего не понимая, длинные лекции мистера Леонарда о стоимости золота. Она видела, как строится первая сокровищница, изучала ее стальные двери, и мысль о хранилище слегка пугала ее. Девочка слышала, что все это ради нее, но так и не сумела поверить этому до конца.
Однажды с мистером Леонардом приключился обморок, длившийся целый час. Очнувшись, он послал за Лиджеттом.
– Лиджетт, я хочу, чтобы ты связался с мистером Дигби Олбудом, – сказал он. – У меня нет его адреса, но ты наверняка найдешь его в телефонной книге. Я так и не удосужился ее просмотреть.
