Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек
— А куда пошла ваша жена?
— Очевидно, на веранду. Когда я пришел туда, она была там.
— И долго вы беседовали в кабинете с сэром Артуром?
Холлидей задумался.
— От силы минут десять. Я изо всех сил старался держаться в рамках вежливости, но, естественно, был очень раздражен, да еще пытался раз и навсегда втолковать генералу, что он глубоко заблуждается относительно моей жены. Сэр Артур поднял крик, я понял, что дальнейший разговор ни к чему не приведет, поэтому, как видите, разорвал чек и вышел.
— А потом что, мистер Холлидей?
— Дайте припомнить. Кажется... нет, пошел наверх удостовериться, что все наши вещи уложены, вымыл руки и спустился на веранду.
— Пошли прямо туда, мистер Холлидей?
— Да... хотя нет, совсем забыл! Я зашел в бильярдную, вспомнил, что оставил там трубку. А уже оттуда вышел на веранду.
— Который час тогда был, не знаете?
— Нет, к сожалению, не обратил внимания.
— Как думаете, меньше половины первого или больше?
— Право, не могу сказать... хотя нет, погодите! Вскоре после моего прихода миссис Чадли собиралась уезжать и, кажется, сказала, что уже половина первого, так что вышел я оттуда примерно в двадцать пять минут.
— И не уходили с веранды до часу?
— Да, пока мы с мистером Гестом не пошли в кабинет.
— А кто-нибудь отлучался?
— Да, Гест.
— Не помните когда?
— Кажется, перед самым уходом миссис Чадли. Как только я сел, он принялся искать в карманах табак. Я предложил ему сигарету, но он сказал, что курит трубку.
— Сколько, по-вашему, его не было?
— Примерно с четверть часа.
Хардинг что-то записал в блокнот.
— Благодарю вас. Сержант, позвоните, пожалуйста.
Холлидей сидел, глядя на Хардинга, в неловком молчании. Потом с напускной беззаботностью выдал:
— Если могу что-то еще сообщить вам, инспектор, то, естественно, буду только рад понаушничать!..
— Пока больше ничего, мистер Холлидей, — бесстрастно ответил Хардинг и поднял взгляд на вошедшего дворецкого. — Будьте добры, пригласите сюда миссис Холлидей.
— Поищите ее в гостиной, Финч, — посоветовал Бэзил. И обратился к Хардингу: — Понимаете, она невероятно обескуражена. Да и для меня, должен сказать, это сильное потрясение. Вы не допускаете, что убийство совершил кто-то посторонний? Леди Биллингтон-Смит так в этом уверена. — Он быстро оглянулся на вошедшую жену. — А, Камилла, вот и ты! Входи, дорогая, инспектор хочет задать тебе несколько вопросов.
Хардинг встал.
— Присаживайтесь, миссис Холлидей. Да, пожалуйста. В это кресло. — И вежливо обратился к Бэзилу: — Мистер Холлидей, вас я больше не задерживаю.
— Ничего, инспектор! — ответил тот. — Я побуду здесь, подожду жену.
— С вашего разрешения, я хотел бы расспросить ее наедине, — сказал Хардинг по-прежнему вежливо, но с ноткой настойчивости.
Холлидей нахмурился:
— Это так уж необходимо? Моя жена еще не отошла от шока, и рядом со мной ей будет спокойней, так ведь, Камилла?
Хардинг посмотрел на нее со спокойной улыбкой.
— Миссис Холлидей, нервничать вам совершенно незачем. Сержант, будьте добры, откройте мистеру Холлидею дверь.
Слегка поколебавшись, Холлидей вышел. Закрыв за ним дверь, сержант направился к своему месту у камина, но Хардинг остановил его.
— Сядьте сюда, сержант, — сказал он, кивнув на кресло за спиной Камиллы. — Так вот, миссис Холлидей, вполне понятно, что происшедшее сильно потрясло вас, возвращаться к нему вам тягостно. Однако смею надеяться, на несколько важных вопросов я получу от вас ответ.
Камилла, вошедшая с испугом и вызовом на своем миловидном, хотя и довольно утомленном лице, заметно оживилась от любезных слов обаятельного инспектора.
— Конечно-конечно, ни малейших возражений у меня нет, только я просто ничего не знаю.
— Ну что ж, — со смехом сказал Хардинг, — если чего не знаете, так и отвечайте.
Камилла хихикнула и поправила свои локоны.
— Ну разве что вы не будете сердиться на меня за бестолковость. Только нервы у меня совсем сдали — я всегда была очень впечатлительной, а тот ужасный полицейский вчера так рявкал на меня, не могу передать, до чего это было ужасно.
— Рявкать на вас я не стану, — пообещал Хардинг, — но прошу простить меня, миссис Холлидей, если вопросы мои покажутся вам несколько личного характера. Вы, с вашего позволения, очень привлекательная женщина. Очевидно, и сэр Артур считал так же?
Камилла бросила на него кокетливый взгляд.
— Вот уж не ждала комплиментов от полицейского! Привлекательна я или нет, не мне судить.
— Трудно поверить, что генерал не восхищался вами, — нажимал Хардинг.
— Ну, может быть, слегка. Вы же знаете, что представляют собой старики, и хотя леди Биллингтон-Смит очень мила — знаете, я ужасно привязана к ней, — мне она всегда казалась несколько холодной. Бедный сэр Артур, очевидно, хотел немного развеяться, я ему слегка нравилась, право, не знаю даже чем. Вот, собственно, и все, что я могу вам сказать. — Помолчав, она добавила: — Разумеется, между нами ничего не было! Ему просто хотелось легкого флирта, он ведь был гораздо старше меня.
— Вполне понимаю, — кивнул Хардинг. — И думаю, как многие люди его типа, в своем флирте он был бестактен, забывая, что рядом с вами муж.
В ее голубые глаза закралась подозрительность.
— Инспектор, Бэзил мне полностью доверяет!
— Не сомневаюсь. Но все же он мог испытывать легкую ревность, — предположил Хардинг.
— Слишком много вы знаете, инспектор. Да, Бэзил капельку ревновал, но не всерьез, потому что, уверяю, причин для этого не было.
Хардинг поддразнивающе приподнял брови:
— Так-таки и не было, миссис Холлидей? Уж не хотите ли вы сказать, что совсем не поощряли сэра Артура?
Камилла снова поправила прическу.
— Может, и поощряла — самую малость, — лукаво усмехнулась она. — А как вы догадались?
— Существовала же причина для его странной попытки вручить вам чек на пятьдесят фунтов, — ответил Хардинг. — Вот и предположил: возможно, вы флиртовали с ним так, что он пришел к неверному выводу?
При упоминании о чеке Камилла покраснела и как будто замкнулась в себе.
— Не знаю, почему он дал мне этот чек, — осторожно начала она. — Это было ужасно, мне хотелось ему выговорить, но как-то язык не повернулся.
— Должно быть, вы очень удивились? — посочувствовал Хардинг.
— Да-да, чрезвычайно! Не знала, что и сказать.
— Где это произошло?
