По ту сторону занавеса - Биггерс Эрл Дерр

Надо признаться, внешний вид путешественника полностью соответствовал его репутации: стройный, высокий, сильно загорелый, с живыми серыми глазами. Похоже, однако, что полковника не испортила слава, во всяком случае, теперь, когда его знакомили с гостями мистера Кирка, он держался скромно, явно стремясь свести церемонии к минимуму, поспешно пожимая руки гостей и повторяя «очень приятно».

Вошедший в салон Фредерик Брус представился сам.

– Если помните, полковник, – мы знакомы, – сказал он, горячо пожимая руку путешественнику. – Ну да вы, возможно, не заметили меня на обеде, данном в вашу честь в Лондоне Королевским Географическим обществом, когда вам вручали большую золотую медаль. Я тоже там присутствовал.

– Как же, помню, помню, – не очень уверенно пробормотал полковник.

Чарли Чан не сводил своих маленьких блестящих глазок со знаменитого детектива, внимательно наблюдая весь ритуал его представления дамам – миссис Таппер-Брок и Эйлин Эндерби.

В салон вошел Парадиз с подносиком в руках, и одновременно его хозяин произнес:

– Мы почти в сборе, не хватает лишь мисс Гарленд. Тут послышался звонок в дверь. Хозяин дал знак камердинеру, что откроет сам.

Он вернулся через минуту, пропустив вперед красивую разрумянившуюся женщину, которая что-то несла в сомкнутых ладонях. Подойдя к столику, гостья высыпала на него горсть жемчужин.

– Такая вот незадача, – нервно смеясь, пояснила она. – На лестнице разорвалась нитка моего ожерелья, жемчужины рассыпались по коридору. Пришлось собирать. Надеюсь, все подобрали.

Одна из жемчужин скатилась со столика, Барри Кирк поднял ее и вручил гостье, посоветовав ей пересчитать светлые крупные шарики.

– Кажется, все, – ответила женщина, пересчитав жемчужины. – Впрочем, я никогда не помню, сколько их должно быть. Простите меня за столь дурацкое происшествие. Это был бы эффектный выход на сцену, но в обществе может показаться вульгарным. Еще раз простите.

Парадиз снял накинутую на плечи женщины шубку и унес, а хозяин представил гостям мисс Гарленд. Чарли Чан и ее оглядел чрезвычайно внимательно. Уже не очень молодая, мисс Гарленд, тем не менее, все еще блистала победной красотой. Неудивительно, что эта актриса пользовалась чрезвычайной популярностью театральной публики в Австралии.

За столом Чарли Чан оказался между двумя дамами: миссис Кирк и мисс Морроу. Даже если его смущало такое соседство, внешне сыщик никак этого не проявил. С улыбкой выслушав воспоминания старой дамы о временах ее и Салли Джордан далекой молодости, Чарли Чан повернулся к другой своей соседке.

– Ах, я в полном восторге, – шепнула ему мисс Морроу, – оказаться в обществе сэра Фредерика и теперь еще этого знаменитого путешественника. И еще сидеть с вами рядом!

– Что вы, что вы, – улыбаясь возразил маленький китаец, – ведь я просто мышка в сравнении с этими львами.

– А что говорит мышке ее шестое чувство? – не отступала очаровательная юристка. – Может, о том, что сэр Фредерик нашел, наконец, свою Эву Дюран?

Гавайский детектив пожал плечами.

– Из-за одного единственного слова человек может прослыть мудрецом, и в то же время одно единственное слово может сделать его глупцом в глазах людей, – был ответ.

– Ах, да не будьте же вы таким ориентальным! – вздула губки мисс Морроу. – Только подумайте: а вдруг Эва Дюран сидит сейчас с нами за одним столом!

Чарли Чан кивнул.

– На свете происходят самые невероятные вещи. Взгляд сыщика переходил с одного женского лица на другое. Вот он ненадолго задержался на молчаливой миссис Таппер-Брок, скользнул по оживленной, темпераментной Эйлин Эндерби и остановился на Глории Гарленд, которая уже совсем пришла в себя после неприятности с жемчужным ожерельем.

Старая миссис Кирк обратилась к сэру Фредерику:

– Скажите мне, сэр Фредерик, как вы чувствуете себя в этом чисто мужском убежище моего внука?

– Прекрасно! – с улыбкой ответил англичанин. – Мистер Кирк создал для меня здесь идеальные условия. Я не только пользуюсь всеми удобствами его комфортабельной виллы, в мое распоряжение любезный хозяин предоставил также просторный кабинет в своем офисе этажом ниже. – И, вдруг спохватившись, добавил: – Ох, кажется, я забыл запереть там сейф. Непростительная рассеянность!

– Я попрошу Парадиза спуститься и запереть сейф, – предложил Барри Кирк.

– Нет, не стоит, – возразил английский детектив. – Не так уж это и важно.

На другом краю стола слышался громкий самоуверенный голос Каррика Эндерби, беседующего со знаменитым путешественником.

– Я недавно прочел вашу, книгу, полковник.

– Вот как! – вежливо отозвался Джон Битэм. – Какую именно?

– Карри, дорогой, – стараясь скрыть раздражение одернула мужа Эйлин Эндерби, – вряд ли полковнику импонирует тот факт, что зная о предстоящей тебе вечером встрече с полковником, ты наскоро пролистал одну из его книг. Ведь мистером Битэмом написано их не меньше десятка.

– И вовсе не наскоро! – с достоинством возразил супруге Каррик Эндерби. – Видите ли, полковник, я внимательнейшим образом прочел от корки до корки книгу «Моя жизнь». И все эти ваши приключения, гм… гм… они, скажу я вам, впечатляют. Вот только лично мне никак не понять этой ваши тяги к путешествиям, неудобствам, гм… ну и прочим опасностям. Нет, не понятно мне все это. Для меня ничего не может быть лучше бокала виски с содовой и удобного, мягкого кресла у горящего камина. Вас же, похоже, просто тянет к диким, неприспособленным для жизни цивилизованного человека местам. Не так ли?

Джон Битэм ответил с полной серьезностью, без малейшего признака насмешки:

– Вы совершенно правы. Меня влекут белые пятна на карте. И так было всю жизнь. Ничего не может быть интереснее. Оказаться в местах, где еще не ступала нога человека… Вам это представляется странным?

– Вот именно. Хотя… после такого путешествия возвращение домой покажется просто счастьем, не так ли? И весь этот почет, слава, награды, приемы во дворцах царствующих особ…

– Вот уж это – самое неприятное для меня, если только вы можете в такое поверить.

– Да, в такое трудно поверить, – упорствовал высокий чин всемирно известной конторы путешествий и туризма Кука. – Я бы наверняка предпочел какой-нибудь, пусть даже самый захудалый прием блужданию по самой знаменитой пустыне мира. Вот, помню одно место в вашей книге, когда вы заблудились в этой… как ее…

– Пустыне Такла-Макан, – бесстрастно подсказал путешественник. – Да, не очень приятная создалась ситуация. Только я там не заблудился, разрешите вас поправить. Просто я отправился в путь без достаточных запасов воды и провианта.

Долго молчавшая миссис Кирк не выдержала.

– А для меня самой интересной оказалась запись в вашем дневнике, уважаемый полковник. Та самая, которую вы считали уже последней в жизни. Потрясающая по силе выразительности! Я ее запомнила наизусть:

«Мы добрались до высоких дюн, и тут пали наши верблюды. Вокруг одни пески, ни травинки, никаких следов жизни. Люди мои истощены до последней степени, того и гляди тоже падут. Уповаю лишь на Господа Бога».

– Однако эта запись оказалась не последней, – напомнил Джон Битэм. К вечеру следующего дня мне из последних сил удалось доползти до чахлого леска, где я наткнулся на русло пересохшей речки. На самом дне оказалось немного воды. Немного, но достаточно, чтобы выжить. Так что и из этой переделки удалось выбраться. Судьба незаслуженно ко мне благоволила.

– Мне давно хотелось узнать одну вещь, – сказал Чарли Чан. – Вы, мистер Битэм, именно тот человек, который может ответить на вопрос: правда ли, что, когда бредешь ночью по пустыне, слышишь какие-то странные звуки, голоса, зовущие тебя по имени? И с такой силой звучит их призыв, что путешественник забывает обо всем на свете и идет на голос, а тот неизменно приводит несчастного к гибели. Об этом писал еще шестьсот с лишним лет назад Марко Поло.

– Что касается меня, ни один голос не сбивал меня с пути, – ответил бравый путешественник. И уточнил: – Правда, никаких посторонних голосов мне не приходилось слышать.