Сергей Саканский - Маньяк-мертвец
Когда Анну допрашивали о Куравлеве, она все рассказала честно. Во время убийства его жены Куравлев был в доме Быкова и не выходил. Но выходил Быков. Анна тогда заподозрила его, но никому ничего не сказала.
Теперь Анна шантажирует Быкова, вымогает у него деньги или требует что-то еще. Быков убивает Анну, опять в стиле маньяка, а в ее руку вкладывает брошюру номер один – с отпечатками пальцев Куравлева.
И вот, сегодня, на сороковой день после гибели Нины, Куравлев и Быков отправляются на кладбище. И Быков убивает Куравлева, инсценировав автомобильную катастрофу.
Пока следователь рассказывал, Жаров ни разу не перебил его. Пилипенко замолчал, уставившись в искусственное пламя.
– Зачем же Быков убил Куравлева? – спросил Жаров.
– Быков убил Куравлева, потому что тот все знал, – ответил Пилипенко.
– Да, но откуда он все узнал?
– На этот вопрос, думаю, даст ответ сам Быков. Или… – Пилипенко вдруг замолчал.
– Что – или? – с волнением спросил Жаров.
– Время покажет.
В этот момент мобильный следователя зазвонил: машина с задержанным только что прибыла из Симферополя.
* * *До Морской они дошли быстрым шагом, почти не разговаривая по пути.
Едва переступив порог кабинета, Жаров замер от неожиданности. На стуле, посредине помещения, устроив руки в наручниках между колен, сидел вовсе не Быков.
– Что ж, это даже лучше, – произнес Пилипенко, явно взбодрившись.
Куравлев поднял голову.
– Так вот оно что! – сказал Пилипенко. – Ты просто переклеил на паспорт Быкова свою фотографию. Догадался, что в розыск объявили тебя, а не его. По крайней мере, теперь-то ты точно расскажешь, зачем тогда замерял время.
Куравлев помолчал, затем нехотя начал:
– Во всем виноват вот он, – сцепленными руками задержанный показал на Жарова.
Жаров изумился, но промолчал.
– Если бы мы тогда не встретились, в пивной, то я бы и не сидел здесь. Он рассказал мне какую-то историю про пионерский лагерь. В тот момент я понял, кто и как убил мою жену.
– Вот почему ты тогда вдруг ушел, ни с того, ни с сего, – проговорил Жаров.
– Мне надо было подумать. И я сразу протрезвел. Ты рассказал, как у детей сбывались сны. Я понял, что эти сны просто разыгрывались, а причины и следствия менялись местами. Вспомнил, что я рассказал сон моей жены Быкову, в вечер убийства. Вспомнил, что Быков ходил в магазин за вином, когда кончилось, и его почему-то долго не было. Я тогда подумал, что он просто заболтался с продавщицами. И я знал точное время, сколько его не было…
– Как ты умудрился узнать время, ты ж был изрядно выпивши? – сказал Пилипенко.
– В квартире работал телевизор. Быков вышел в одной рекламной паузе и вернулся в другой. На моем мобильнике есть секундомер. Вечером, после работы, я промерил время. Понял, что за пятнадцать минут он вполне мог дойти до моего дома, убить Нину и вернуться. А по пути зайти в магазин. От дома Быкова до моего четыре минуты быстрой ходьбы. До магазина – крюк в три минуты. Моя жена хорошо знала Быкова и не удивилась, когда он вдруг пришел.
– А ты, стало быть, выяснил, что Быков убийца, провел собственное расследование, – сказал Пилипенко. – Прокурор, судья и палач в одном лице.
– Смертная казнь отменена, – твердо сказал Куравлев. – А такой, как он, не должен жить.
Пилипенко и Жаров переглянулись. Следователю явно не хотелось затевать с Куравлевым правовую дискуссию.
– Вот и со снами все прояснилось, – сказал Пилипенко, когда преступника увели. – Нина Куравлева рассказала свой сон мужу, тот рассказал его Быкову. Быков и притворил этот сон в жизнь. Затем, когда он убил свою жену, я спросил его: почему он пришел с работы раньше? Быков тогда смутился, не знал что ответить. Ведь он специально выслеживал любовников. Скажи он об этом, и мы сразу бы заподозрили его. И он нашел выход – рассказал о сне, который якобы видела его жена.
– К тому же, я тогда при нем упомянул имя Куравлева, что и подсказало ему решение, – сказал Жаров. – Этим он объяснил и то, почему пришел раньше, и то, что растерялся, когда ты застал его врасплох своим вопросом.
– Третий сон, Квятковской Анны, был создан по тому же методу, что и в нашем лагере, – сказал Пилипенко. – Два таинственных сна нам уже подбросили. Третий Быков просто впечатал в файл дневника Анны. Так и появился маньяк-мертвец.
* * *Они вышли во двор. Прямо перед дверью управления распустила свои ветви огромная цветущая катальпа. Оба посмотрели на сиреневые свечи соцветий, жарко горящие в лучах утреннего солнца, и подумали об одном и том же.
– Конец делу о маньяке, – сказал Пилипенко. – Теперь пусть открывается сезон, пусть все вокруг цветет и пахнет.
– А ведь ты знал, – вдруг сказал Жаров, – что из Симферополя привезут не Быкова, а Куравлева.
– Догадывался, но не было уверен.
– И, как всегда, скрыл от меня свою догадку. Хотел сказать «Быков или Куравлев», но осекся, чтобы не выглядеть дураком.
– Благодаря этой привычке, – холодно возразил Пилипенко, – мне удается выглядеть дураком гораздо реже, чем оно есть на самом деле.
