Сергей Саканский - Маньяк-мертвец
Жаров встрепенулся.
– Это машина Куравлева!
– Я уже понял, – сказал Пилипенко. – Послушай-ка, что там дальше. В машине обгоревший труп, предположительно, владелец транспортного средства. А мы уже объявили его в розыск…
– Вот почему не отвечал мобильник!
За дверью послышались торопливые шаркающие шаги: так ходил только один человек на свете – эксперт-криминалист Леня Минин. Войдя, он положил на стол лист бумаги.
– Ты был прав, это ее отпечатки, – выпалил он.
– Чьи? – не выдержал Жаров.
– Нины Куравлевой, – пояснил Пилипенко. – Отпечатки сняты с ее флаконов и тюбиков с косметикой, которые я сейчас изъял из квартиры. Я не сказал тебе сразу, зачем мне эти предметы, вовсе не потому, что опасался вовлечь тебя в незаконное проникновение. Это все ерунда, конечно. Просто, если бы мое предположение не подтвердилось, то я бы выглядел дураком.
– А теперь как ты выглядишь?
– Победителем.
Воцарилась пауза, Пилипенко, будто прислушивался, как где-то далеко в честь него играют гимн. Жаров ничего не понимал.
– Но она ведь тоже мертва, как и маньяк! – воскликнул он. – Как ее отпечатки могли оказаться на брошюре, которая была вложена в руки последней жертвы? Сегодня какое число? Боже! Ровно сорок дней назад…
– Именно, что сорок дней! – с торжеством в голосе сказал следователь. – Все сходится.
* * *– У меня для тебя сюрприз, – сказал Жаров, когда они вошли в офис редакции.
Он прошел в угол кабинета, склонился над камином, давно не топленным, так как весна уже перевалила за середину.
Был поздний вечер, пора бы разойтись по домам, но Пилипенко не торопился. Или он ждал чего-то? Жаров знал, что следователь не скажет ни слова по сути дела, до тех пор, пока не прояснится какая-то последняя, одному ему ведомая деталь…
– Ух ты! – не выдержал Пилипенко, когда Жаров нажал белую клавишу и распрямился с торжествующим видом.
Казалось, что в камине пылает настоящий огонь – пламя будто шарило теплыми руками по стенам комнаты.
– Купил вчера электрическую топку, – сообщил Жаров. – А то непривычно как-то будет все лето провести без огня.
Иллюзия была почти полная, не хватало только запаха дыма: устройство воспроизводило даже треск горящих поленьев.
– У меня для тебя тоже сюрприз, по совпадению, – с усмешкой сказал Пилипенко и достал из кармана узкую длинную коробочку.
Он сорвал с нее пленку, и в зубах следователя воцарилась самая настоящая курительная трубка.
– Теперь вряд ты будешь спорить, кто из нас Холмс.
Табака не было, крошить сигарету для необкуренной трубки вредно. Так и устроился новоявленный Шерлок с пустой трубкой у ненастоящего камина…
И тут в его кармане зазвонил мобильник. Пилипенко согнулся в три погибели, несколько раз произнес: Да. Да. Ясно. Отлично.
– Ну что ж! – сказал он, захлопнув крышку аппарата. – Придется нам тут посидеть часа полтора. Правда, выпить – увы – будет нельзя… Служба продолжается.
Жаров приготовился слушать. Пилипенко отложил бесполезную трубку и закурил свой нормальный «Пегас».
– Итак, – произнес он сквозь затяжку, – в аэропорту Симферополя с подложными документами задержан Петр Быков. Нет никакого сомнения, что Куравлева убил он.
– Да? – удивился Жаров. – А Анну Квятковскую?
– Тоже он.
– А Нину Куравлеву?
– Он, Быков.
– А маньяка?
– Какого маньяка? – Пилипенко смотрел на Жарова с деланным изумлением. – Ты хочешь сказать, газовщика Рачко?
– Ну да, Карателя…
– Не было никакого Карателя. Был просто убийца Быков. И все свои убийства он совершил по разным мотивам. Ты уже высказал как-то это предположение, но я его не принял всерьез. Все дело было в отпечатках пальцев. На первой и второй брошюре были отпечатки Рачко, поэтому мы и записали его в каратели. Черт, ноги гудят…
Пилипенко устроил свои ступни поудобнее на каминном экране и ровным голосом начал свой рассказ.
* * *Ничего случайного во всей этой истории не было, зато с избытком хватало импровизации – вот почему не сработала типовая логика расследования. Некоторые вопросы не вписывались в теорию следствия, но дело, тем не менее, все равно было закрыто.
Куравлев утверждал, что книжку им бросили в почтовый ящик, и он сам взял ее. Но на глянцевой поверхности книжки нет отпечатков Куравлева. Только пальцы работников типографии и какого-то неизвестного. Как выяснилось потом – это отпечатки Рачко. Почему Куравлев лгал, что книжку бросили в почтовый ящик, что он ее взял своими руками? Почему лгала Анна, что книжку бросила она?
Вечер первого убийства. Куравлев признается Быкову в том, что жена изменяет ему с газовщиком Рачко. Быкова потрясают эти слова, ведь он знает, что и его жена неверна ему, и что ее любовник – тот же вездесущий газовщик.
У пьяного Быкова возникает план. Рачко, будучи разносчиком секты, принес ему брошюру «Сердце грешницы». Быков еще не брал ее в руки, книжка так и лежит на столе в сарае, рядом с газовым баллоном.
Быков опаивает Куравлева, идет к нему домой и убивает его жену. Он использует перчатки и вкладывает брошюру в руку жертвы. Его расчет: докопаются до любовника, проверят его, найдут отпечатки. Посадят любовника, и тем самым освободят и его собственную семью. Уже уходя, он замечает на подоконнике в кухне точно такую же книжку. Он берет ее с собой, думает выбросить, но потом все же приносит домой и прячет. Почему он не выбросил ее? Вероятно, думал, что брошюра с отпечатками Куравлева ему еще пригодится, если первый трюк не удастся. Ведь таким образом на Куравлева можно было бы свалить еще одно убийство…
Быков в отчаянье: его план действительно не сработал. Куравлев не сообщил милиции, что у его жены был любовник, никто не подозревал Рачко. Так и появился на свет маньяк-каратель.
Проходят месяц, милиция ищет Карателя, которого на самом деле нет. Однажды Быков приходит домой со службы раньше и застает жену с любовником. Самого Рачко он убивает действительно случайно: сильный удар, падение, смерть. Но дальше – снова импровизация: Быков убивает свою жену уже опробованным способом маньяка-карателя, а в руку жертвы вкладывает одну из брошюр, которые носил с собой Рачко. Таким образом, получается, что Рачко – и есть маньяк-каратель, он убил обеих женщин, а народный герой Быков обезвредил его.
Анна Квятковская действительно солгала в тот вечер: она не была в штаб-квартире секты, а сидела дома и видела сверху, со своей веранды, как Быков расправился с любовниками.
Когда Анну допрашивали о Куравлеве, она все рассказала честно. Во время убийства его жены Куравлев был в доме Быкова и не выходил. Но выходил Быков. Анна тогда заподозрила его, но никому ничего не сказала.
