Жорж Сименон - Мегрэ и Долговязая
— Да, помним такого, низенький, худощавый человек с печальным лицом и красными, словно заплаканными, глазами, — сказали ему.
Нет сомнения, Альфред Жюсьом, у которого часто краснели веки.
— Он долго говорил по телефону, потом выпил две чашечки кофе без сахару и направился в сторону вокзала, все время оглядываясь, словно боялся, что за ним следят. Он что-нибудь натворил?
Только в десять часов Мегрэ наконец поднялся по лестнице уголовной полиции. Проходя по коридору, он не посмотрел, как обычно, сквозь стеклянную перегородку в зал ожидания, направился прямо в комнату инспекторов, где почти никого не оказалось.
— Жанвье еще не приходил?
— Приходил около восьми и снова ушел. Он оставил на вашем столе записку.
В записке значилось:
«Женщину зовут Мария Ван Аэртс. Ей 51 год. Родилась она в Снееке, в Голландии. Я поехал в Нейи, в семейный пансион на улице Лоншан, где она проживала. Такси пока обнаружить не удалось. Вокзалом занимается Ваше».
В дверь просунулась голова Жозефа, рассыльного.
— Я не видел, как вы вошли, месье Мегрэ. А вас уже полчаса ожидает какая-то дама.
Он протянул комиссару бланк, на котором старая мадам Серр мелким остроконечным почерком проставила свое имя.
— Можно ей войти?
Мегрэ снова надел пиджак, который только что снял, затем встал, открыл окно, набил трубку и снова сел.
— Да, пусть войдет!
Мегрэ подумал, как она будет выглядеть вне стен своего дома, но, к его удивлению, вид у старой женщины оказался вполне благообразным. Она была не в черном, как накануне, а в платье из ткани с темным рисунком на белом фоне. Шляпка на ней совсем не казалась смешной, и держалась старая дама вполне непринужденно.
— Вы, наверное, ожидали увидеть меня здесь, не так ли, месье комиссар?
Он не ожидал ее и уклонился от ответа.
— Садитесь, мадам!
— Спасибо.
— Дым вам не помешает?
— Мой сын не выпускает изо рта сигары. Вчера я была так смущена тем, как он вас принял. Я знаками пыталась дать вам понять, чтобы вы не настаивали. Ведь я его знаю.
Она казалась спокойной, говорила не спеша и иногда улыбалась комиссару так, как будто они должны были понимать друг друга.
— Мне кажется, я его плохо воспитала. Видите ли, у меня он один, а когда умер мой муж, сыну едва исполнилось семнадцать. Я его избаловала. Гийом был единственным мужчиной в доме. Если у вас есть дети, то вы…
Мегрэ смотрел на нее, пытаясь представить себе это, но не смог.
— Вы родились в Париже?
— Да, в доме, где вы были вчера.
Удивительное совпадение, что в этой истории были замешаны двое людей, родившихся в Париже. Обычно люди, с которыми ему приходилось иметь дело, были в большей или в меньшей степени связаны с провинцией.
— А ваш муж?
— Его отец еще до рождения сына уже имел адвокатскую контору на улице Токвиль в семнадцатом округе.
Так, значит, уже трое! И все-таки атмосфера дома на улице Ла-Ферм была совершенно провинциальной.
— Мы с сыном почти всегда жили вдвоем, и от этого, как мне кажется, он немного одичал.
— Но ведь он был женат в первый раз еще до этого брака?
— Да, но его жена прожила недолго.
— Через сколько лет после замужества она умерла?
Старая женщина открыла рот. Мегрэ понял, что внезапная мысль заставила ее заколебаться. Ему даже показалось, что на щеках у нее выступил легкий румянец.
— Через два года, — наконец произнесла она, — странно, не так ли? Меня это только сейчас поразило. Ведь с Марией он тоже прожил два года.
— Кто была его первая жена?
— Женщина из прекрасной семьи, Жанна Девуазен, с которой мы как-то познакомились в Дьеппе. В ту пору мы ездили туда отдыхать каждое лето.
— Она была моложе вашего сына?
— Постойте! Ему было тридцать два года… А ей примерно столько же. Она была вдова.
— Детей у нее не было?
— Нет. По-моему, у нее не было и родственников, кроме сестры, которая жила в Индокитае.
— От чего она умерла?
— От сердечного приступа. У нее было слабое сердце, и она большую часть времени проводила у врачей.
Она снова улыбнулась:
— Да, ведь я еще не сказала, почему я к вам явилась. Вчера, когда сын отправился совершать свою обычную прогулку, я чуть было вам не позвонила, но потом подумала, что правильнее будет нанести вам визит. Я хочу извиниться за тот прием, который Гийом оказал вам, и заверить вас, что его плохое настроение никак не связано с вашим приходом. Просто у него вспыльчивый характер.
— Я это заметил.
— При одной мысли, что вы могли его заподозрить в чем-то неблаговидном… Это у него с детства…
— Он мне солгал?
— Простите?
Лицо старой дамы выражало искреннее удивление.
— С чего вы взяли, что он солгал? Я не понимаю. Ведь вы, собственно говоря, не задавали вопросов. Я специально пришла к вам сегодня, чтобы на них ответить, если бы вы захотели мне их задать. Скрывать нам нечего. Мне и в голову не приходит, что вас могло к нам привести. Здесь, видимо, какое-нибудь недоразумение или козни кого-нибудь из соседей.
— Когда было разбито окно?
— Я вам уже говорила, а может быть, говорил мой сын. У меня уже все перемешалось в памяти. На прошлой неделе во время грозы. Я была на втором этаже и не успела закрыть все окна, как вдруг услышала звон разбитого стекла.
— Это было днем?
— Примерно около шести часов вечера.
— Значит, к тому времени ваша прислуга Эжени уже ушла?
— Она уходит в пять. Кажется, я вам это тоже говорила. Я не сказала сыну, что иду к вам. Я подумала, что вы, может быть, захотите осмотреть дом, а это лучше всего сделать в его отсутствие.
— Иначе говоря, во время его обычной прогулки в конце дня?
— Да. Прошу вас также учесть, что нам абсолютно нечего скрывать. Если бы не характер Гийома, все бы выяснилось еще вчера.
— Заметьте, мадам Серр, что вы пришли сюда по собственному желанию.
— Конечно.
— И вы сами просите, чтобы я задавал вам вопросы.
Она утвердительно качнула головой.
— Итак, вернемся к событиям, начиная с последней трапезы, которую вы провели вместе: вы, ваш сын и ваша невестка. Багаж вашей невестки уже был упакован. Где он находился?
— В коридоре.
— Кто снес его вниз?
— Эжени снесла чемоданы, а мой сын взял сундук, который для нее был слишком тяжел.
— Сундук очень большой?
— Дорожный сундук. До замужества Мария много путешествовала, жила в Италии, в Египте.
— Что вы ели на ужин?
Казалось, вопрос ее позабавил и удивил.
— Постойте! Поскольку кухней занимаюсь я сама, я сейчас вспомню. Сначала овощной суп. Мы всегда едим овощной суп, это полезно. Потом жареную рыбу с картофельным пюре.
