Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере
Это были ужасные новости, и жители маленького селения далеко обходили хижину, особенно в ночное время, а когда чародей, закутанный в свое черное одеяние, с магической книгой в руках, спускался вниз по горной тропе, матери поспешно вталкивали в дом своих детей и, закрыв двери, в страхе творили крестное знамение.
Однако именно ребенок первым познакомился с этим волшебником. Маленький сын вдовы Этчеверри, мальчуган отчаянный и любопытный, отправился однажды вечером в то греховное место, где жил чародей. Мальчика не было два часа. Мать в страшном беспокойстве успела обежать всех соседей и даже послала за священником, которого, однако, не застали дома, так как он уехал по делам в город. Но мальчуган вдруг появился сам, целый и невредимый, веселый и переполненный интереснейшими и необычными рассказами.
Он незаметно прокрался к самой хижине (отчаянный и озорной мальчишка! Слышали вы что-нибудь подобное?) и залез на дерево, чтобы посмотреть, что там делается внутри (Иисус-Мария!). Он увидел свет в окне, какие-то странные призраки и тени двигались взад-вперед по комнате. А потом послышалась музыка, такая чудесная, что сердце выскакивало из груди... будто все звезды неба собрались и пели вместе (Ох! сокровище мое! Увы! Колдун похитил его сердце!). Потом двери хижины раскрылись, и вышел сам волшебник, а вместе с ним много разных духов. У одного из них были крылья, как у серафима, и он говорил на каком-то непонятном языке, а другой был совсем как маленький человечек, не выше чем до колена, с черным лицом и белой бородой. Он сидел на плече у волшебника и шептал ему что-то на ухо. Чудесная, небесная музыка играла все громче и громче, а у волшебника вокруг головы было слабое сияние, как у святых на картинках (Святой Джеймс Компостелла, смилуйся над нами! А что было потом?) Ну, потом он испугался и пожалел, что залез сюда, но тут маленький дух-карлик увидел его, прыгнул на дерево и быстро-быстро — О-о! Очень-очень быстро! — полез вверх. Он попробовал влезть выше, но поскользнулся и упал на землю (Ох-ох-о! Бедный, скверный, храбрый и гадкий мальчишка!).
Тогда волшебник подошел к нему, поднял, сказал какие-то непонятные слова, и сразу вся боль от ушибов прошла (Чудо! Чудо!) и волшебник отнес его в дом. А там все было, как на небесах — все золотое и блестящее. Все духи — их было девять — сидели около огня. Музыка перестала играть. Слуга волшебника принес на серебряном блюде чудесные фрукты, наверное, совсем как те, что растут в раю, очень сладкие и вкусные, и он ел и пил что-то странное из кубка, украшенного красными и синими драгоценными камнями. О да! На стене было высокое распятие, большое-большое, а перед ним горела лампа и пахло странно и сладко, как в церкви на Пасху (Распятие?! Странно! Может, этот колдун не такой уж и злой! А что было дальше?).
Ну, дальше слуга волшебника сказал, чтоб он ничего не боялся, спросил, как его зовут, сколько ему лет и может ли он повторить Pater noster. Так что он сказала Pater noster и Ave Maria и кусок Credo[10], только Credo — длинная молитва, и он забыл, что будет после ascendit in coelum[11]. Ну, тут волшебник подсказал ему, и они вместе дочитали молитву до конца. И волшебник, не мигнув, произносил все святые слова и вообще говорил все как надо по порядку. А потом слуга начал спрашивать про него самого и про семью. Ну, он все рассказал и про то, что умер черный козел, и про то, что у сестры беда — ее бросил парень, потому что у нее нет столько денег, сколько у дочери торговца. Потом волшебник и его слуга что-то говорили между собой и смеялись, и слуга сказал: «Мой господин велит, чтобы ты передал своей сестре — «где нет любви, там нет и богатства, а тот, кто смел, получит золото» и тут волшебник протянул руку и прямо из воздуха — да-да! Честное слово, прямо из ничего! — достал одну, две, три, четыре... пять золотых монет! и дал ему, а он боялся их взять без крестного знамения... Ну а раз от креста деньги не исчезли и не превратились в злых гадюк, он принес их домой. Вот они!
Вся семья с восторгом и страхом, дрожа, рассматривала золотые, а потом по совету деда монеты окропили святой водой и положили у ног фигурки Девы Марии для очищения. На следующее утро золото не исчезло, оно лежало на том же самом месте. Монеты показали священнику, который к этому времени вернулся, взволнованный тем, что за ним посылали накануне ночью. Падре заявил, что это настоящие испанские монеты, из которых одну нужно выделить церкви, чтобы уладить все с небесами, а остальные можно использовать для мирских целей, не боясь погубить душу. После этого падре направился в хижину и, пробыв там около часа, вернулся, переполненный самыми добрыми сведениями о волшебнике.
«Ибо, дети мои,— сказал падре,— это не злой колдун, а христианин, говорящий на языке веры. Мы с ним вели поучительную беседу. Мало того, у него чудесное вино, и вообще он очень порядочный человек. Я не заметил там никаких духов или призраков, а распятие там есть, это правда, и еще очень красивая Библия с цветными картинками, с золотом. Benedicte[12], дети мои! Эго хороший и образованный человек».
Падре вернулся к себе домой, и в ту же зиму в церкви Богородицы появилось новое покрывало для алтаря.
После этого каждую ночь люди собирались небольшими группами, чтобы с безопасного расстояния послушать музыку, которая лилась из окон хижины. Время от времени те, кто посмелее, подбирались достаточно близко, чтобы заглянуть через щели в ставнях на чудеса внутри.
Чародей прожил в хижине около месяца и однажды после вечерней трапезы сидел, беседуя со своим слугой. Черный капюшон был откинут с головы, и открылись гладко причесанные светлые волосы и серые глаза с искоркой юмора, сверкавшей из-под скептически полуопущенных век. На столе у локтя стоял бокал с вином, а на подлокотнике кресла сидел красно-зеленый попугай и, не мигая, смотрел в огонь.
— Время идет, Хуан, — сказал волшебник, — все это, конечно, очень интересно и все такое... Но продвигаются ли дела со старой леди?
— Думаю, что да, милорд. Я намекал кое-что о замечательных исцелениях и чудесах. Она придет, милорд! Может, даже сегодня.
— Слава Богу! Хотелось бы закончить все до возвращения Уэзерелла, а не то мы окажемся в очень затруднительном положении. Понадобятся недели, прежде чем мы будем готовы, даже если все сработает, как надо. Черт побери! Что это?
Хуан встал и, войдя во внутреннюю комнату, вернулся с лемуром на руках.
— Мики играл с вашими щетками для волос, — сказал он, снисходительно глядя на шалуна. — Сиди тихо, неслух! Ну как, милорд, не хотите ли немного поупражняться?
— Пожалуй, да! Кажется, я становлюсь мастером! В случае чего постараюсь получить ангажемент и буду выступать с фокусами.
