Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Я подождал, пока не заговорил Тилд:
— Ладно, сынок, думаю, здесь нет большой беды, если только ты не утаиваешь что-нибудь еще, о чем нам полагается знать.
Мальчик покачал головой:
— Нет, сэр, я ничего не утаиваю.
— Не знаешь ли ты чего-нибудь о ноже и цепочке, которые передала нам твоя мать?
— Нет, сэр, впервые я узнал о них, только когда она вам их отдала.
— Как она? — спросил я.
— О, мне кажется, все нормально, хотя она и сказала, что сегодня полежит в постели.
Глаза Гилда сузились.
— А что с ней?
— Истерика, — объяснил я. — Сегодня ночью она поссорилась с дочкой и устроила скандал.
— По какому поводу?
— Бог знает, обычный женский припадок.
— Хм-м, — пробурчал Гилд и поскреб подбородок.
— Флинт не соврал, что у тебя не было возможности поискать ту бумагу? — спросил я мальчика.
— Нет. Я даже не успел дверь прикрыть, как он на меня бросился.
— Да, у меня работают великие сыщики, — проворчал Гилд. — Когда он на тебя прыгнул, он не завопил «У-уу»? Ну ничего. Ладно, сынок, у меня есть два пути, какой из них выбрать — зависит от тебя. Я могу на время задержать тебя, а могу отпустить, если ты мне пообещаешь, что как только твой отец с тобой свяжется, ты тут же сообщишь мне и передашь, что он скажет и где вы договорились встретиться.
Я опередил Гилберта:
— Вы не можете этого требовать, Гилд. Это ведь его отец.
— Не могу? — Гилд сердито посмотрел на меня. — Но ведь если отец невиновен, то ему нечего опасаться.
Я промолчал.
Постепенно лицо Гилда прояснилось.
— Ладно, сынок, тогда давай я возьму с тебя в некотором роде обещание. Пообещай, что, если твой отец или кто-то еще попросит тебя что-нибудь сделать, ты скажешь, что не можешь, потому что дал мне честное слово.
Мальчик посмотрел на меня.
Я кивнул.
— Разумно.
— Да, сэр, — сказал Гилберт, — я даю вам слово.
— Отлично. — Гилд сделал широкий жест рукой. — Ступай.
Гилберт встал со словами:
— Большое спасибо, сэр. — Он повернулся ко мне. — Вы собираетесь?..
— Подожди меня в коридоре, если не торопишься, — сказал я.
— Подожду. До свидания, лейтенант Гилд, спасибо вам. — Гилберт вышел.
Гилд схватил телефонную трубку, приказал найти книгу «Высокий стиль» и доставить ему. После этого закинул руки за голову и откинулся в кресле.
— Ну что?
— Понятия не имею, — сказал я.
— Слушайте, неужели вы до сих пор думаете, что Вайнент невиновен?
— Какая разница, что я думаю? Теперь у вас, вместе с теми уликами, которые предоставила Мими, неплохой материал против Вайнента.
— Разница большая, — заверил Гилд. — Мне бы очень хотелось знать, что думаете вы.
— Моя жена считает, что Вайнент покрывает кого-то еще.
— Да? Хм-м. Я никогда не преуменьшал роль женской интуиции, но тут скажу, если вы позволите, что миссис Чарлз чрезвычайно остроумная женщина. И кто же это, по ее мнению?
— Этого она пока не решила.
Гилд вздохнул.
— Ладно, может быть, что-нибудь прояснит документ, за которым Вайнент послал парнишку.
Но документ ничего не прояснил: люди Гилда не нашли его, потому что книги «Высокий стиль» в квартире убитой не оказалось.
29
Гилд снова вызвал Флинта и учинил ему допрос с пристрастием. С рыжего сошло семь потов, но он упорно твердил, что у Гилберта не было ни малейшей возможности нарушить расположение вещей в квартире и что на протяжении всего дежурства никто ни к чему не прикасался. Флинт не мог вспомнить, видел ли он в квартире книгу под названием «Высокий стиль», да и трудно было предположить, чтобы такой человек стал запоминать названия книг. Он очень старался помочь и высказал кучу совершенно идиотских предположений, пока Гилд наконец не выгнал его.
— Если вы считаете, что стоит еще раз поговорить с парнем, — сказал я, — то он, наверное, ждет меня в коридоре.
— А вы так не считаете?
— Нет.
— Ну и ладно. Но ведь кто-то эту книгу взял, и я ей-богу…
— Почему? — спросил я.
— Что почему?
— Почему ее обязательно должны были брать?
Гилд поскреб подбородок.
— Что вы хотите сказать?
— Вайнент не встречался с Маколеем в «Плазе» в день убийства, не совершал самоубийства в Аллентауне, он говорит, что Джулия Вулф отдала ему только тысячу, хотя мы предполагаем, что он получил пять; Вайнент утверждает, что с Джулией они были всего лишь друзьями, хотя у нас есть все основания предполагать, что они были любовниками; по-моему, слишком часто Вайнент нас разочаровывал, чтобы чересчур полагаться на его слова.
— Мне было бы гораздо проще понять его поведение, — сказал Гилд, — если бы он сам к нам пришел или бы совсем скрылся. А то, что он околачивается где-то рядом, сбивает меня с толку и не подходит ни под одну версию.
— Вы ведете наблюдение за его мастерской?
— В некотором роде присматриваем. А в чем дело?
— Не знаю, — честно признался я. — Знаю только, что он указывал на множество вещей, которые нам ничего не дали. Может быть, есть смысл обратить внимание на те вещи, на которые он не указывал, а мастерская — одна из них.
— Хм-м, — пробурчал Гилд.
— С этой светлой мыслью я вас оставляю, — сообщил я, надевая пальто и шляпу. — Если, предположим, мне потребуется связаться с вами поздно вечером, где можно вас найти?
Гилд дал мне номер своего телефона, мы пожали друг другу руки, и я его покинул.
Гилберт ожидал меня в коридоре. Пока мы не сели в такси, никто из нас не произнес ни слова. В машине Гилберт спросил:
— Лейтенант поверил, что я говорил правду?
— Конечно. А ты что, врал?
— О, нет, но люди не всегда вам верят. Вы ничего не скажете маме, правда?
— Раз ты не хочешь, то не скажу.
— Спасибо, — сказал Гилберт. — Как вы считаете, там, на Западе, для молодого человека больше возможностей, чем на Востоке?
Отвечая, я представил Гилберта работающим на лисьей ферме Гил да.
— Сейчас нет. Думаешь двинуть на Запад?
— Не знаю. Я хочу что-нибудь сделать. — Он нервно потеребил галстук. — Вы решите, что это очень странный вопрос, но ответьте, пожалуйста: много там кровосмешений?
— Бывают, — сказал я, — поэтому-то они и прославились.
Гилберт залился краской.
— Я не смеюсь над тобой, — сказал я. — О таких вещах никто не знает. Нет способа выяснить.
Пару кварталов мы проехали в молчании. Потом Гилберт сказал:
— Я хотел задать вам еще один странный вопрос: как вы ко мне относитесь?
— Ты всегда прав, — сказал я, — но все время ошибаешься.
