Барри Мейтланд - Марки королевы Виктории
– Неужели? – Уэверли недовольно посмотрел на Кэти, словно она была студенткой его семинара.
– Быть может, вы все-таки скажете несколько слов по существу вопроса, доктор? – спросила она.
– Боюсь, что ничего хорошего я вам сообщить не смогу. В коллекции обнаружено очень много подделок, особенно среди раритетов. И если бы это не имело столь существенных последствий, прежде всего в финансовом отношении, для фирмы «Кабот» и самого мистера Старлинга, я бы сказал, что исследовать их было истинное удовольствие.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что это крупнейший случай обнаружения поддельных марок. И Рафаэль здесь превзошел самого себя. Взять, к примеру, такие выдающиеся экземпляры, как Спиро, Сперати, Туин…
– Рафаэль, вы сказали? – перебил его Брок.
– Именно. Разве суперинтендант Макларен вам об этом не говорил?
Брок ухмыльнулся:
– Разумеется, говорил. Я просто хотел выяснить, как вы узнали это имя.
– Мне рассказал об этом человеке суперинтендант. Как еще?
– А мистер Старлинг никогда о нем не упоминал?
– Нет, ни разу.
– И никто другой? Значит, пока вам не рассказал о нем суперинтендант Макларен, вы никогда о нем не слышали?
– Совершенно верно. Не слышал. А в чем дело?
– Вы меня успокоили.
– Вы уже говорили об этом раньше. Что мои слова якобы вас успокоили, сняли у вас камень с души. Но что, собственно, это значит?
Брок задумчиво посмотрел на Кэти, словно задаваясь вопросом, стоит ли им откровенничать с Уэверли и до какой степени, после чего поскреб пальцами подбородок и тихим голосом, так, что доктор должен был к нему наклониться, чтобы его услышать, произнес:
– Как я уже говорил, мы не хотим никого тревожить, сэр, но дело в том, что мистер Старлинг… – Брок снова посмотрел на Кэти, у которой на лице проступило озабоченное выражение, поскольку она считала, что он малость переигрывает.
– Что «мистер Старлинг»? Что он такого сделал? – нервно спросил Уэверли.
– Он исчез. Но если бы только это… На наш взгляд, он слегка подвинулся в рассудке…
– Слегка?
– Вчера ночью он напал на одного дилера-филателиста в Шордитче.
Брок и Кэти заметили, что при упоминании этого места у Уэверли помертвело лицо.
– Вы шутите…
– Боюсь, нам сейчас не до шуток. Это было обдуманное нападение с заранее определенными целями, сэр. Он отрезал один за другим несколько пальцев с правой руки жертвы.
– О Господи! – Уэверли драматически закатил глаза к потолку. – Но почему? Скажите, ради Бога, зачем он это сделал?
– Чтобы заставить этого человека говорить. Он хотел получить от него определенную информацию. Уолтер Пикеринг. Вы ведь знаете его, не так ли?
– Я… я… боюсь, что нет. Значит, говорите, он отрезал ему пальцы? Боже, какое варварство!
– Разумеется, это варварский метод. Но в определенном смысле эффективный. Это не говоря уже о том, что жертва от боли и ужаса или впадает в кому, или умирает от разрыва сердца.
– Вы хотите сказать, что Пикеринг умер?
– Не умер, но находится в очень тяжелом состоянии. В данный момент он лежит в палате интенсивной терапии, и неизвестно, выкарабкается ли. К сожалению, мы так и не смогли установить, что именно Пикеринг успел ему рассказать. И в этом-то суть проблемы, доктор Уэверли. По нашим опасениям, Старлинг получил от него кое-какие сведения, возможно, не совсем достоверные, относительно других людей, как он считает, его обманывавших.
– Обманывавших?
– Поддельные марки являлись составным элементом долговременной аферы, целью которой был обман мистера Старлинга. В настоящее время он полон решимости отомстить своим обидчикам, и наша задача попытаться их от его мести оградить. Но нам мешает нехватка информации. Нужен человек, который согласился бы нам помочь. Мистер Пикеринг, увы, нам не помощник, поскольку вряд ли будет в состоянии произнести хоть слово в течение ближайших нескольких дней, а между тем это время может оказаться фатальным для тех людей, которых мистер Старлинг решил наказать.
– Господь всемогущий!
– Да, дело нешуточное. Вы уверены, что не знаете Уолтера Пикеринга, доктор Уэверли?
– Пикеринг… Пикеринг… – Уэверли некоторое время созерцал остановившимся взглядом овальное окошко в стене комнаты, словно надеясь, что через него к нему придет озарение. – Черт!.. Я, конечно, ничего толком не знаю… Но в чем все-таки дело? Неужели у вас есть серьезные причины подозревать…
– У нас есть серьезные основания полагать, что поддельные марки, изготовленные Рафаэлем, попали к мистеру Старлингу при посредстве Пикеринга. Могло статься, что вы проводили экспертизу каких-то марок и признали их аутентичными. В этой связи вы могли пересекаться с Пикерингом или по крайней мере упоминаться в его записях.
– В его записях? – Уэверли сглотнул. – Ну разумеется… Наверняка у него имелась разного рода деловая документация.
– И весьма обширная. Но нам и тут не повезло, поскольку Старлинг, похоже, наложил на нее лапу раньше, чем мы.
– Неужели? Спаси нас, Господи…
– Да, полагаю, что все именно так и обстоит. Мы обнаружили окровавленные отпечатки во всех комнатах дома Пикеринга, доктор Уэверли. Это, разумеется, дает пищу для воображения. Человеку с фантазией нетрудно представить себе, как он рылся окровавленными руками во всех шкафах, ящиках, перебирал одну за другой вещи жертвы…
«Легче надо, Брок, легче», – подумала Кэти.
– Да, я могу себе такое представить, – выдохнул Уэверли.
– Но вы могли оказаться в его записях и в связи с другими аферами, имеющими отношение к подделкам, – добавила Кэти.
Уэверли озадаченно на нее посмотрел.
– Мы нашли еще одного клиента Пикеринга. Это сосед Старлинга по фамилии Фицпатрик.
– Никогда о нем не слышал.
– Но вы подписали сертификат об аутентичности марок, которые он приобрел. Это были марки типа «Шалонская головка», сходные с теми, которые покупал Старлинг. Они также оказались фальшивыми.
– Правда? Где они в таком случае? Я их не видел.
– Пока не видели, – сказала Кэти. – Суть дела в том, что вы, как кажется, принимали довольно активное участие в деятельности Пикеринга, и Старлинг может воспринять это как указание к действию…
– Подождите! – Уэверли сердито отбросил со лба непокорную прядь и медленно встал. – Я официально заявляю, что не принимал участия в какой бы то ни было мошеннической деятельности, связанной с поддельными марками, если вы клоните именно к этому. Меня приглашают высказать свое мнение относительно подлинности огромного числа марок, и я никогда не делал секрета из того, что работы вашего Рафаэля настолько совершенны, что могут ввести меня в заблуждение. Он действительно мастер своего дела, и мне не стыдно признать свои ошибки, когда речь заходит о его подделках. Но это еще не делает меня участником аферы, и мне остается лишь негодовать, видя ваше стремление связать мое имя с таким сомнительным дельцом, как Пикеринг.
