Эдмунд Криспин - Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек (сборник)
– Мне нельзя фрукты, видите ли, – ответил мистер Гауэр, – но благодарю вас за добрые намерения. Чем может служить вам бедный инвалид вроде меня?
– Известен ли вам оксфордский врач, – осведомился мистер Хоскинс, – который обладал бы чрезмерно худым телосложением?
– О, так вы пришли поговорить о врачах? Они все шарлатаны, смею вас заверить. Их счета больше, чем их успехи, скажу я вам. Я не питаю никаких иллюзий насчет этих докторишек! Человек, о котором вы говорите, один из самых худших. Слабительное – вот чем он лечит все болезни. Не советую вам обращаться к нему.
– Как его зовут?
– Его фамилия Хейверинг, доктор Хейверинг, он специалист по сердечным болезням. Но не ходите к нему. Он никуда не годится. Однако, видите ли, меня утомляет разговор.
– Конечно, – сказал мистер Хоскинс успокаивающим тоном. – Мы уходим. Значит, его зовут Хейверинг, правильно?
– Бедный вы, бедный, – сказал мистер Барнеби, – вы должны попытаться уснуть. Я скажу вашей хозяйке, что никто не должен тревожить вас.
– Пожалуйста, верните держатели двери на место, когда будете выходить, – попросил мистер Гауэр. – Дверь без конца хлопает, у меня так и стучит в голове. – Он перевернулся на другой бок в постели в знак того, что аудиенция подошла к концу, и мистер Хоскинс с мистером Барнеби удалились.
– Славный Гауэр, – сказал последний, когда они снова оказались на улице. – Он просто пышет здоровьем, принимая все эти ужасные снадобья и зелья. Но ты узнал, что хотел, не правда ли, Энтони?
– Да, – ответил мистер Хоскинс, стоя в нерешительности. – Я думаю, стоит пойти повидать человека по имени Хейверинг. Но мне нужно, чтобы кто-нибудь пошел со мной. Он может оказаться опасным.
– О, дорогой, ты меня пугаешь, – озабоченно ответил мистер Барнеби, не выказывая однако особых признаков страха. – Ты – храбрец, Энтони. Позволь мне пойти с тобой.
– Хорошо. И мы могли бы захватить кого-нибудь из той компании в твоей комнате.
– Стоит ли? – казалось, мистер Барнеби был разочарован. – Хотя, надо думать, физическая мощь незаменима в делах, связанных с убийством. Мы узнаем адрес этого человека в телефонной книге, а потом прихватим с собой кое-кого из моих гостей. Они решат, что это какой-то розыгрыш, мой дорогой. Вот смешно. Я знаю совершенно устрашающих типов.
В кои-то веки мистер Барнеби не преувеличивал, он действительно знал нескольких ужасающих личностей. Их собрали типичным для Оксфорда способом: туманными посулами чего-то интересного и куда более определенными обещаниями предоставить выпивку. Мистер Барнеби оказался великолепным импресарио – «“как офицер, набирающий рекрутов”, мой дорогой Энтони, тот же Фаркер»[309] – он так и сыпал зловещими, невероятными деталями, изобретенными на ходу. Когда набралось около двенадцати более или менее заинтересовавшихся и одурманенных винными парами молодых людей, мистер Хоскинс обратился к ним с речью, полной мрачных намеков на убийство и молодую женщину, попавшую в беду, ответом ему были общие одобрительные восклицания. Оказалось, что доктор Хейверинг проживает недалеко от Рэдклифф-Хоспитал[310] на Вудсток-роуд, и вся толпа, воодушевленная отчасти мадерой мистера Барнеби, отправилась именно туда. Не ведающий о приближающихся неприятностях, доктор Хейверинг сидел в одиночестве в своей приемной, глядя в окно.
* * *Фен и Кадоган вернулись в Сент-Кристоферс беспрепятственно. Казалось, что о Кадогане на время забыли и больше не ищут, а может быть, констебль, которому они рассказали об убийстве мистера Россетера, пока еще не смог выяснить, кто они. Привратник, когда друзья пришли в колледж, не сообщал им больше о непрошеном визите.
– Уилкс и Салли, должно быть, играют сейчас в стрип-рамми[311], – сказал Фен, пока они поднимались по лестнице в его комнату, а затем более серьезным тоном присовокупил: – Надеюсь, что с ними все в порядке.
Все и в самом деле было благополучно, хотя Салли проявляла заметные признаки волнения по поводу своего послеобеденного отсутствия на работе в магазине. Уилкс нашел виски Фена и впал в полудрему, но его разбудил звонок телефона. Фен взял трубку, из нее донесся возмущенный голос главного констебля.
– Вот вы где! – воскликнул он. – Черт возьми, что вы еще задумали? Насколько я понял, вы и этот сумасшедший Кадоган были свидетелями убийства и тут же скрылись?
– Ха-ха! – безжалостно рассмеялся Фен. – Нужно было выслушать меня в тот, первый раз.
– Вы знаете, кто это сделал?
– Нет, но я бы уже знал это сейчас, если бы вы не отнимали у меня время своими глупыми телефонными звонками. Нашли ли портфель возле тела?
– Зачем вам это знать? Нет, не нашли.
– Я так и знал, – спокойно сказал Фен. – Слухи об убийстве Россетера уже распространились?
– Нет.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен. Они не опубликуют новости до завтра. Никому, кроме вас, этого полоумного Кадогана и полиции, ничего об этом не известно. Теперь послушайте: я собираюсь в город и хочу встретиться с вами. Оставайтесь на месте, вы слышите? Вас надо было бы держать взаперти вместе с вашим драгоценным другом. С меня хватит! Да с вас бы сталось самому убить этого поверенного!
– Я все время размышлял о том, что вы говорили о «Мере за меру…»
– Тьфу! – сказал главный констебль и повесил трубку.
– «Пожар на лебедке, – весело запел Фен, опустив трубку, – пожар и внизу. Тушите, ребята, пожар…»[312] Кстати, Салли, не проходил ли кто через магазин, пока вы прятались там?
– Ей-богу, нет.
– Вы абсолютно уверены?
– Абсолютно. Я бы перепугалась до потери сознания, если бы кто-нибудь там прошел.
– Ну, расскажите нам, что там у вас происходило? – раздраженно спросил Уилкс. – Вы ведь не собираетесь утаить это от нас? А, детектив?
– Мистер Россетер, – начал Фен, награждая Уилкса строгим взглядом, – получил по заслугам. Нам кое-что известно о том, что случилось в том магазине, но пока недостаточно для того, чтобы сказать, кто убил мисс Тарди. Россетер собирался ее убить, но не убил. У остальных был некий план по запугиванию, с помощью которого они собирались заставить ее подписать отказ от денег. Мы познакомились с владелицей магазина игрушек – таким гадким созданием, каких еще поискать.
– Мистер Хоскинс ушел на поиски доктора, – сообщила Салли.
– Понятно. А почему ушел Споуд?
– Откуда мне знать? Кажется, у него была назначена встреча или что-то в этом духе. Он залпом выпил чашку чая и ушел.
– Больше ничего не происходило: никаких визитов или телефонных звонков?
– Какой-то студент оставил для вас эссе. Я его читала. Оно называется… – Салли наморщила свой красивый лоб. – Влияние «Сэра Гавейна» на Эмпедокла на Этне Арнольда[313].
