Джон Карр - А потом – убийство!
– Да, миледи. Мистер Де Лейси сейчас придет.
– Стоп! – послышался новый голос.
Все остановились.
Вначале Монике показалось: что-то не так. Но ни Фрэнсис Флер, ни зловещая стюардесса и ни кто другой не нашли в происходящем ничего необычного. Они просто стали ждать. Правда, оказалось, что злодейка-стюардесса очень взволнована – на грани слез. Кроме нее, все остальные двигались, словно в замедленной съемке.
Прошло немало времени; очевидно, во мраке происходило какое-то совещание. На площадку вышел высокий седовласый лысеющий мужчина. Вид у него был очень задумчивый. На нем был скромный твидовый костюм, неброский пуловер и грубые туристские ботинки. В свете софитов сверкнули стекла очков без оправы и высокий куполообразный лоб. Так как Моника видела его фотографию, она сразу узнала режиссера Говарда Фиска.
Неизвестно, что мистер Фиск сказал двум актрисам. Знаменитый режиссер страдал одним недостатком: он говорил почти совершенно неслышно. На расстоянии более двух метров даже человек с самым острым слухом не разобрал бы ни слова. Моника ожидала, что мистер Фиск начнет громко кричать в мегафон; поведение режиссера повергло ее в шок.
Говард Фиск энергично жестикулировал, а после этого надолго замолкал. Он похлопал злобную стюардессу по спине; казалось, он добродушно уговаривает ее. Он о чем-то доверительно и дружелюбно переговорил с Фрэнсис Флер, при этом нежно поглаживая ее по руке, разговор прерывался долгими паузами, во время которых режиссер задумчиво оглядывал декорации и словно бы что-то решал. Наконец, он кивнул, улыбнулся актрисам, махнул рукой и ушел со съемочной площадки.
Моника облегченно вздохнула.
– «Шпионы на море». Эпизод тридцать шестой. Дубль третий.
Зловещая стюардесса снова вошла в каюту.
– Звонили, миледи?
– Да. Вы передали мою записку мистеру Де Лейси?
– Да, миледи. Мистер Де Лейси сейчас придет.
– Стоп!
Мистер Фиск вышел на площадку и на сей раз оставался там гораздо дольше.
– «Шпионы на море». Эпизод тридцать шестой. Дубль четвертый.
Зловещая стюардесса снова вошла в каюту.
– Звонили, миледи?
Моника не выдержала.
– Но почему они никак не снимут? – прошептала она. – Почему снова и снова повторяют один и тот же крошечный кусочек?
– Ш-ш! – прошипел Картрайт.
– Сколько же раз они повторяют одно и то же?
На ее вопрос ответила сама злобная стюардесса. Она волновалась все сильнее. Когда ее в шестой раз спросили, передала ли она записку мистеру Де Лейси, она, потеряв самообладание, заявила: «Нет!» – и залилась слезами.
Мистер Фиск довольно громко объявил перерыв.
3– Ну как? – осведомился Картрайт. – Нравится?
– Потрясающе!
– Вот как? Вы не заметили здесь ничего неправильного?
– Неправильного?
Моника удивленно посмотрела на своего собеседника. Толпа вокруг съемочной площадки начала рассеиваться. С грохотом отъехала тележка с микрофоном, отчего софиты задрожали, а некоторые выключились. Уильям Картрайт обводил площадку нерешительным взглядом, словно принюхиваясь к запаху пудры, которым был пропитан воздух. Пустая изогнутая трубка как будто прилипла к его нижней губе. Вид у него был довольно серьезный.
– Да, неправильного, – подтвердил он. Трубка закачалась. – Во-первых, мне и раньше неоднократно приходилось наблюдать истерики, но я и не предполагал, что старушка Макферсон на такое способна. – Кивком он указал на злобную стюардессу, которая по-прежнему оставалась на площадке. Ее утешал Говард Фиск. – Что-то носится в воздухе. У половины присутствующих нервная дрожь; хотелось бы мне знать почему.
– А вы не преувеличиваете?
Мисс Фрэнсис Флер величественно сошла с площадки. Теперь она сидела на складном стуле недалеко от них, прямо за линией софитов. Она была одна, если не считать горничной (не киношной, а ее собственной, настоящей) в кружевной наколке и переднике, которая поправляла ей грим. Фрэнсис Флер трудно было даже заподозрить в нервозности. Ее безмятежность казалась нерушимой. В продолжение долгих монологов Говарда Фиска она просто кивала, улыбалась и повторяла все снова и снова. Складывалось такое впечатление, будто она вообще ни о чем не думает.
– Во-вторых, – продолжал Картрайт, – все как-то неестественно. Здесь слишком мало народу.
– По-вашему, такая толпа – «слишком мало»?
– Да. Если не считать статистов, где же обычные орды гостей, друзей, помощников и прихлебателей? Смотрите! В павильоне практически пусто. Кроме вас, Ф.Ф., Макферсон и служанки Ф.Ф., здесь нет женщин. Я даже не вижу ассистентку режиссера, что просто немыслимо. Что-то не так!
– Но…
– Возможно, на самом деле ничего страшного не происходит. Просто мне все не дает покоя Том Хаккетт. Однако вот ваша Ф.Ф. во плоти. Хотите познакомиться с ней?
– С удовольствием. Я как раз размышляла, удобно ли будет подойти к ней.
– Почему бы и нет?
Моника ударилась в откровения:
– Знаете, я боялась, что в жизни она окажется ужасной занудой. Но она не похожа на зануду.
– Она и не зануда… Фрэнсис!
Крупная брюнетка, которая смотрела в пространство, повернулась к ним и улыбнулась. Она как будто ожила – как только что оживала перед камерой.
– Фрэнсис, позволь представить тебе твою большую поклонницу. Мисс Стэнтон – мисс Флер.
– Здравствуйте, – улыбнулась мисс Флер. Лицо ее, оживленное улыбкой, словно потеплело; сверкнули белые зубы. Однако актриса, если можно так выразиться, включилась не на полную мощность. Процесс преображения был не механическим. Ее обаяние было неподдельным; ей нравилось нравиться. Ей льстило, когда окружающие выражали свое восхищение, поклонники чувствовали исходящие от нее ответные токи.
– Мисс Стэнтон будет работать на Тома Хаккетта, – объяснил Картрайт. – Кстати, она – та самая молодая леди, которая написала «Желание».
Фрэнсис Флер оторвалась от созерцания алых ногтей и подняла голову. До сих пор ее дружелюбие выглядело поверхностным. Теперь все немного изменилось. Она посмотрела на Монику несколько более внимательно.
– Неужели?..
– Да, – уверенно кивнул Картрайт.
– Правда? Как приятно с вами познакомиться! Знаете, моя следующая роль будет в фильме по вашей книге!
Моника не отрывала взгляда от своего кумира.
– Я буду играть Еву, – продолжала мисс Флер. – Не Еву в райском саду, а Еву из вашей книги. Пожалуйста, садитесь рядом. Мне необходимо поговорить с вами. Элинор, стул для мисс Стэнтон!
Элинор выполнила приказ. Монику усадили так, чтобы мисс Флер видела ее при хорошем освещении. Дело в том, что мисс Флер испытывала неподдельное любопытство. Сама она не раскрывала «Желание», но муж, по ее просьбе, зачитывал ей вслух самые лучшие места. Книга ее заинтересовала и заинтриговала. Актриса смерила Монику оценивающим взглядом. Однако по лицу мисс Флер невозможно было догадаться, о чем она думает.
