Жорж Сименон - Приятельница мадам Мегрэ
— Как выглядел ее спутник?
— Маленький толстяк, великолепно одетый, похож на иностранца. Ему где-то от сорока до пятидесяти, точно не скажу. Не особенно его рассмотрел. Он отвернулся и что-то говорил ей на иностранном языке.
— Каком иностранном?
— Не знаю. Я сам из Пантена, в чужих говорах не разбираюсь.
— Какой адрес она назвала?
— Она очень нервничала, торопилась. Попросила сначала подъехать к Антверпенской площади и притормозить. Она что-то высматривала из окна. «Остановитесь на минуту, — сказала она, — и трогайтесь, как только я скажу». Она кому-то помахала. К машине подошла толстая тетка с маленьким мальчиком. Дама открыла дверь, посадила в машину мальчугана и велела мне ехать.
— Вам не показалось, что это похоже на похищение?
— Нет, они разговаривали. Недолго. Парой слов перекинулись. Но у той женщины, похоже, гора с плеч свалилась.
— Куда вы отвезли мать с ребенком?
— Сначала к заставе Нейи. Там она передумала и попросила отвезти ее к вокзалу Сен-Лазар.
— Там она и сошла?
— Нет. Она остановила меня на площади Сент-Огюстен. Потом я оказался в пробке и в зеркальце видел, что она взяла другое такси, только номера я не сумел разглядеть.
— А вам захотелось?
— По привычке. Она действительно была слишком возбуждена. И это ненормально — мотать меня к заставе Нейи, а выйти на площади Сент-Огюстен, и все для того, чтобы пересесть в другую машину.
— Она по дороге с ребенком разговаривала?
— Две или три фразы ему сказала, чтобы успокоить.
А компенсация мне полагается?
— Может быть. Я не уверен.
— Я ведь полдня потерял.
Мегрэ протянул ему банкнот и через несколько минут уже входил в кабинет начальника уголовной полиции, где шла летучка. Там за огромным столом из красного дерева сидели начальники всех служб, обсуждая текущие дела.
— А у вас, Мегрэ? Как поживает ваш Стёвельс?
По их улыбкам было видно, что все они прочли утреннюю заметку, и он снова, опять-таки для их удовольствия, насупился.
Была половина десятого. Раздался телефонный звонок, начальник полиции снял трубку, послушал немного и передал ее Мегрэ:
— Вас просит Торранс.
Торранс был крайне взволнован.
— Это вы, патрон? Даму в белой шляпке не нашли?
Только что привезли газеты из Парижа, и я прочел заметку. Так вот, по описанию это та самая женщина, на след которой я напал здесь.
— Рассказывай.
— Поскольку у меня не было никакой возможности вытащить хоть что-нибудь из этой гусыни с почты, которая делает вид, что у нее память вообще отшибло, я стал рыскать по гостиницам и меблированным комнатам, расспрашивать служащих в гаражах и на вокзалах.
— Понятно.
— Сейчас ведь не сезон, и большинство приезжающих в Конкарно либо местные, либо те, кого здесь более или менее знают: коммивояжеры, например.
— Короче.
Из-за комиссара все разговоры вокруг оборвались.
— Я подумал, если кто-нибудь приехал из Парижа, чтобы дать телеграмму…
— Представь себе, я уже понял.
— Так вот! В тот самый день, когда была отправлена эта телеграмма, приехала дама в голубом костюме и белой шляпке. Она сошла с поезда в четыре, а телеграмму отправили без четверти пять.
— У нее был багаж?
— Нет. Погодите. Она не останавливалась в гостинице. Знаете отель «Желтый Пес» в конце перрона?
Она там поужинала и до одиннадцати часов просидела в углу кафе. Иначе говоря, уехала поездом одиннадцать сорок.
— Ты это проверил?
— Еще не успел, но я не сомневаюсь, потому что она ушла из кафе как раз в то время, а расписание попросила сразу после ужина.
— Она ни с кем не говорила?
Только с официанткой. Она все время читала, даже за едой.
— Ты не узнал, что за книгу она читала?
— Нет. Официантка говорит, что у нее иностранный акцент, но какой именно, не знает. Что делать дальше?
— Снова поговорить на почте.
— А потом?
— Позвонить мне или Люка, если меня не будет на месте, и возвращаться.
— Хорошо, патрон. Вы тоже думаете, что это она?
Кладя трубку, Мегрэ улыбнулся.
— Может быть, мадам Мегрэ наведет нас на след, — сказал он. — Вы позволите мне уйти, шеф? Мне срочно надо кое-что выяснить самому.
В комнате инспекторов он, по счастью, успел застать Лапуэнта, совершенно потерявшего покой.
— Пойдем-ка со мной!
Они взяли такси, стоявшее на набережной; юному Лапуэнту было здорово не по себе: у комиссара не было привычки вот так прихватывать его с собой.
— Угол площади Бланш и улицы Лепик.
Был час, когда на Монмартре, а на улице Лепик в особенности, все тротуары заставлены тележками зеленщиков; груды фруктов и овощей замечательно пахли землей и весной.
Мегрэ понял, что слева от него — тот самый маленький ресторан, где обедал шофер, а напротив увидел гостиницу «Приятный отдых»; точнее, увидел он только узкую дверь этой гостиницы, зажатую между двумя лавками: колбасной и бакалейной.
Комнаты на месяц, на неделю и на день.
Водопровод. Центральное отопление.
Цены умеренные.
В глубине коридора была стеклянная дверь, за ней лестница, на стене сбоку висела табличка: «Контора».
Черная рука указующим перстом звала подняться по ступенькам наверх, в бельэтаж.
— Эй, кто-нибудь! — позвал Мегрэ.
Запахи напомнили ему те времена, когда он, примерно в возрасте Лапуэнта, в составе бригады полиции нравов целыми днями ходил по меблирашкам. Пахло бельем, потом, незастеленными постелями, невынесенными помойными ведрами и пищей, разогреваемой на спиртовке.
Рыжая, неряшливо одетая женщина стояла, опершись о перила.
— В чем дело?
Затем, сразу поняв, что они из полиции, недовольным голосом объявила:
— Сейчас иду!
Еще некоторое время она ходила наверху, грохотала ведрами и швабрами; наконец появилась, застегивая блузку на своей необъятной груди. Вблизи стало видно, что ее волосы у корней совсем седые.
— Что случилось? Меня только вчера проверяли, постояльцы у меня сейчас спокойные. Вы ведь не из полиции нравов?
Не отвечая, комиссар со слов шофера такси описал ей спутника дамы в шляпке.
— Вы его знаете?
— Может быть. Я не уверена. Как его зовут?
— Именно это я и хотел бы узнать у вас.
— Принести книгу записи постояльцев?
— Прежде всего скажите мне, нет ли у вас клиента, похожего на этого человека.
— Может, господин Левин?
— Кто он?
— Не знаю. Во всяком случае, хороший человек, заплатил за неделю вперед.
— Он еще у вас?
— Нет. Вчера уехал.
— Один?
