Найо Марш - Заклятье древних Маори
Каждый вечер, за час до заката, он взбирался на вершину горы и, садясь спиной к пику Ранги, выкуривал трубку. Порой к нему присоединялся кто-то из его внуков или старейшин племени, но чаще старик сидел в одиночестве, погруженный в воспоминания. Клэры, возясь во дворе, частенько видели его величественный силуэт на фоне пика Ранги, Хойя махала старику рукой и посылала приветствие на родном языке. Она была одной из его бесчисленных правнучек.
В этот вечер внизу, в Ваи-ата-тапу, творилось много интересного. Сначала старик увидел, как к пансиону подкатил огромный крытый фургон. Из дома донеслись возбуждённые возгласы. Старый Руа узнал голос Хойи и заливистый хохот мисс Барбары Клэр. Затем на дороге появилась красивая легковая машина, которая спустилась с горы и остановилась перед домом. Из машины вылезли мистер Морис Квестинг и незнакомый молодой человек. Руа пригнулся вперёд, крепче стиснул посох и опустил подбородок на узловатые руки. Он словно врос в гору, слившись с ней воедино. Некоторое время спустя его уши уловили привычный звук. Кто-то поднимался по тропинке. За его спиной хрустнула сухая веточка. Мгновением позже рядом со старым Руа возник мужчина.
— Добрый вечер, мистер Смит, — произнёс старик, не поворачивая головы.
— Здравствуйте, Руа.
Пришедший шагнул вперёд и присел на корточки возле Те-Каху. Он был европеец, но лёгкость, с которой он принял туземную позу, говорила о его хорошем знакомстве с обычаями маори. На узком подбородке темнела щетина. Лицо, несмотря на некоторую костлявость, выглядело одутловатым. Вообще было в его внешности нечто беспутное. Потрёпанная одежда, всклокоченные волосы. Поверх её он носил дождевой плащ, карман которого некрасиво оттопыривался из-за бутылки. Смит начал сворачивать самокрутку дрожащими, испещрёнными никотиновыми пятнами пальцами. От него исходил устойчивый запах алкоголя.
— Ну и суета у них там внизу, — заметил он.
— Да, похоже, забот у них полон рот, — невозмутимо произнёс Руа.
— А знаете — почему? К ним приезжает крупная шишка. Это его секретарь там вертится. Можно подумать — сам король приезжает. Полдня уже всех шпыняют. Мне надоело на них смотреть, вот я и решил удрать.
— Столь важный гость заслуживает торжественного приёма.
— Пф, какой-то актёр.
— Мистер Джеффри Гаунт — весьма известная личность.
— А, так вам уже рассказали?
— Да, — кивнул старый Руа.
Смит передвинул самокрутку в уголок рта.
— За всем этим стоит Квестинг, — наябедничал он. Руа беспокойно дёрнулся. — Это ведь он надоумил Гаунта ехать сюда, уверив в чудодейственности местной грязи. Он прямо-таки с ног сбился, вылизывая эту берлогу. Видели бы вы его новую мебель! Ну, Квестинг! — прошипел Смит и со вздохом добавил: — Ничего, рано или поздно он своё получит.
Руа неожиданно хихикнул.
— Да — получит! — запальчиво выкрикнул Смит. — Все у нас тут его просто на дух не переносят. Особенно старый доктор. Только Клэр почему-то терпит. Да и то лишь потому, что Квестинг прибрал его к рукам. Так мне кажется.
Смит закурил и уголком глаза покосился на Руа.
— Вы что-то не слишком разговорчивы, — хмыкнул он и потянулся дрожащей рукой к карману. — Тяпнете со мной рюмашку за компанию?
— Нет, спасибо. А что мне говорить? Меня это все не касается.
— Послушайте, Руа, — заговорил Смит, — мне ваш народ нравится. Я с вами лажу. И всегда ладил. Вы согласны?
— Да, вы и впрямь со многими дружны, — согласился старик.
— Да. Так вот, я вам кое-что скажу. Открою глаза на Квестинга. — Смит чуть приумолк. Вечер выдался необычайно мирный и тихий
поэтому любые доносившиеся снизу звуки слышались здесь, на вершине горы, с поразительной отчётливостью. А из деревни маори сюда доносился аромат сладкого картофеля, который женщины в цветастых платках, повязанных вокруг головы, поджаривали на костре. Уже наверху аромат батата причудливым образом смешивался с едким запахом серы. Тем временем разгрузившийся фургон полз вверх по дороге, а возле дома Клэров продолжали суетиться люди. Солнце уже зашло за вершину пика Ранги.
— Квестинг затеял какую-то игру, — продолжил Смит. — Он обхаживает вашу правнучку и сыплет байками про мальчишек и девчонок, которые зарабатывают на жизнь, прыгая со скал в море на потеху публике. Сулит большие деньги. Не понимает, видите ли, почему одни только люди племени арауа во всем Роторуа должны извлекать0доходы из туристического бизнеса.
Руа медленно приподнялся. Повернувшись спиной к источникам, он устремил свой взор на восток, где у подножия горы раскинулась его собственная деревня, уже полускрытая в наступивших сумерках.
— Мой народ ни перед кем не склонял голову, — гордо произнёс он. — Мы не арауа. Мы идём на своих ногах.
— И ещё кое-что, — не унимался Смит. — Этот проходимец без конца болтает о торговле безделушками и сувенирами. Суёт свой длинный нос куда не следует. То и дело про старые времена расспрашивает. Пиком интересуется. — Смит понизил голос до заговорщического шёпота. — Кто-то уже рассказал ему про топор Реви.
Руа обернулся и впервые посмотрел прямо в лицо своему назойливому собеседнику.
— Это скверно, да? — засуетился Смит.
— Мой дедушка Реви, — вполголоса произнёс Руа, — был достойным и уважаемым человеком. Он посвятил свой топор богу Тане и назвал в его честь Токи-поутангата-о-Тане. Этот топор священный. Это наша реликвия. Место его захоронения священно и является глубокой тайной.
— Квестинг знает, что топор зарыт где-то на пике. Он вообще считает, что здесь находится много такого, из чего можно извлечь выгоду. Он рассказал, что кто-то из ваших людей неоднократно водил его сюда и рассказывал про реликвии и захоронения.
— Пик Ранги — национальный заповедник!
— Квестинг уверяет, что договорится с кем надо.
— Я старик, — с чувством заявил Руа, — но я ещё не мёртв. Он не найдёт предателей среди моего народа.
Смит хмыкнул.
— Держите карман шире! Поговорите с Эру Саулом — он-то знает, за чем охотится Квестинг.
— Эру — паршивая овца. Он плохой маори, пакеха.
— Эру не нравится, как ведёт себя Квестинг с юной Хойей. Он считает, что Квестинг пытается через неё втереться в доверие к вашим людям.
— Он не найдёт среди них изменников, — гордо заявил Руа.
— Деньги многим развязывают язык, — задумчиво произнёс Смит.
— На токи-поутангата моего дедушки наложено заклятье.
Смит посмотрел на старика с нескрываемым любопытством.
— Вы и в самом деле этому верите?
— Я ведь рангитира. Ведун, по-вашему. Мой отец обучил меня древнему искусству колдовства тохунга. Мне ни к чему верить, — хихикнул старый Руа. — Я знаю.
