Рекс Стаут - Игра в бары
– О, я несколько сомневаюсь в справедливости ваших слов, – ответил Вульф.
– Более того, я утверждаю, что это неприкрытый шантаж! Вы хотите сказать, что, если я не заплачу вам десять тысяч долларов за моё пребывание в вашем доме и за сохранение его в тайне, вы попросту расскажете Перри Холмеру о том, где я, и получите эту же сумму, но только из его рук!
– Ничего подобного я не говорил, – заметил Вульф. Он был очень терпелив. – Я только сказал, что имею два предложения на выбор. Если вам не нравится это, то есть и другое. – Он бросил взгляд на стенные часы. – Сейчас десять минут двенадцатого. Гудвин помог вам разложить вещи, он же поможет их уложить обратно. Вместе с вашим багажом вы вполне можете уйти отсюда через пять минут, и никто не увидит, куда вы направитесь и куда придёте. Мы не станем подглядывать за вами из окон и смотреть, в какую сторону вы повернёте от нашего дома. Мы просто забудем о вашем существовании на десять часов сорок пять минут.
Но по истечении этого времени, начиная с десяти часов завтрашнего утра, я позвоню Холмеру и сообщу, что принимаю его поручение на тех условиях, которые он мне предложил. И после этого я начну за вами охотиться.
Вульф взмахнул рукой:
– Поверьте, мне было очень неприятно предлагать вам оплатить расходы, но взять деньги у Холмера – это совсем другое дело. Я рад, что вы отнеслись к моему предложению с презрением, даже назвали его шантажом. Но, поскольку мне нравится делать вид, будто я зарабатываю хоть крупицу из того, что получаю, я вынужден поступать именно так. Однако это предложение все же остается в силе до десяти утра завтрашнего дня.
В случае, если вы все же решите предпочесть его игре в кошки-мышки.
– Но я вовсе не собираюсь платить вам десять тысяч долларов! – Она вздернула подбородок.
– Это ваше дело.
– Но это же просто смешно! – сказала она.
– Согласен. Хотя, конечно, возможна и альтернатива, и она действительно смешна, прежде всего для меня.
Выйдя из моего дома, вы можете направиться к себе, сообщить Холмеру по телефону о том, что вы здесь, увидеться с ним утром и после этого спокойно отправиться спать, оставив меня в дураках. Но я вынужден рисковать, так как другого варианта у меня нет.
– Но я совсем не собираюсь домой и не намерена никому говорить, где буду находиться.
– Как вам будет угодно, – сказал Вульф, снова посмотрев на часы. – Сейчас уже четверть двенадцатого, и я считаю, что вам не стоит терять время, если вы решили возложить эту работу на меня. Арчи, – добавил он, обращаясь уже ко мне, – ты отнесешь багаж мисс.
Я медленно поднялся. Ситуация была в высшей степени неблагоприятной, но я не видел возможности изменить её.
Присцилла ждать не собиралась. Она уже встала с кресла, пробормотав:
– Благодарю вас, я как-нибудь уж справлюсь сама, – и тут же направилась к двери.
Я посмотрел, как она пересекла прихожую и начала подниматься по лестнице вверх.
– Это все больше напоминает мне игру «разбегайтесь, овцы!», а не игру «в бары». Так, по крайней мере, мы называли её в Огайо, – сказал я Вульфу. – Именно эти слова должен выкрикивать пастух[1]. Игра может быть в высшей степени увлекательной и забавной, но мне, я думаю, следует сказать вам кое-что до того, как она уйдёт.
Я совершенно не уверен в том, захочу ли я в дальнейшем играть в неё. Может быть, вам придётся меня уволить.
Он произнес всего лишь одну фразу:
– Выведи её отсюда!
Я неторопливым шагом поднялся по лестнице, думая, что она ни в коем случае не примет моих услуг по упаковке вещей… Я увидел, что дверь в ванную была открыта, и спросил:
– Можно войти?
– Не беспокойтесь, я не нуждаюсь в ваших услугах, – послышался её голос. – Я ухожу.
Она ходила из комнаты в ванную и обратно. Чемодан, стоявший на ковре, был открыт и заполнен на три четверти. Эта девушка могла быть в высшей степени подходящей спутницей в жизни.
Даже не взглянув на меня, она быстро и аккуратно покончила с укладкой чемодана и принялась за шляпную картонку.
– Присмотрите хорошенько за своими деньгами, – сказал я, – у вас их очень много. Не позволяйте чужим распоряжаться ими.
– Вы говорите так, как будто отправляете младшую сестренку в путь, – сказала она, не поднимая по-прежнему на меня глаз.
Сказано это было довольно добродушно, но все равно показалось мне не слишком приятным.
– Угу, – сказал я. – Там, внизу, вы сказали, что вам следует меня поздравить, и я, как вы помните, попросил вас подождать с этим. Я очень сомневаюсь, заслуживаю ли я таких поздравлений.
– Теперь я думаю, что нет, и беру свои слова обратно, – сказала она.
Присцилла застегнула «молнию» на шляпной картонке, взяла жакет и шляпку, надела их и подошла к столу за сумочкой. Потом она потянулась за шляпной картонкой, но та уже была у меня в руках, как и чемодан.
Она вышла первая, я – за ней. Внизу, в прихожей, она даже и не взглянула в сторону кабинета Вульфа, когда мы проходили мимо, но я невольно посмотрел туда. Вульф сидел за письменным столом, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами. Когда мы подошли к входной двери и я открыл её, она сделала попытку взять у меня свои вещи, но я ей не позволил.
Присцилла настаивала, но я оставался непреклонен и, поскольку весил значительно больше, чем она, все же победил. Спустившись по ступенькам, мы вышли из дома и свернули на восток. Потом прошли по Десятой авеню и перешли на другую сторону.
– Можете мне поверить, я не собираюсь записывать номер такси, которое вы возьмете, – сказал я ей. – Но если бы я даже и сделал это, то никогда никому бы не сказал. Тем не менее я не обещаю забыть ваше имя.
Может быть, когда-нибудь я и вспомню что-то такое, на что только вы сможете дать мне ответ. Но на тот случай, если я не увижу вас до 30 июня… счастливого вам дня рождения.
На этом мы и расстались – не так уж чтобы очень дружелюбно, но и не враждебно.
Проследив за тем, как её такси окончательно скрылось из вида в направлении центра города, я вернулся домой, ожидая продолжительного тет-а-тет с Вульфом. Но никакой радости от этого я не ощутил. Ситуация, которая сложилась, была действительно очень пикантной, и я собирался сыграть свою роль до конца. Но я совсем не был уверен в том, что эта роль мне нравится.
Придя домой, я вдруг совершенно неожиданно обнаружил, что мне позволено лечь спать, так как к тому времени, как я вернулся, Вульф и сам уже отправился в постель. Это меня вполне устраивало.
Глава 4
Конфликт произошел на следующее утро, во вторник.
Сидя на кухне, я поглощал апельсиновый сок, лепешки, поджаренную по-джорджиански ветчину, мед, кофе и дыню. Фриц, спустившись из комнаты Вульфа, куда он относил поднос с завтраком, сказал, что я нужен патрону. Это не было отклонением от установленных правил.
