Эстель Монбрен - Убийство в музее Колетт
Первая часть программы — помимо извещения о прибытии нежданного участника — была посвящена научному исследованию всех «Клодин» и включала в себя:
1. «Воротник и пристегивающийся воротничок: клодинизация быта». Флоран де ла Сап, президент Фонда «От кутюр» и «Шерстяной чулок».
2. «Влияние кошачьих повадок на способность восприятия нюансов в творчестве Колетт». Анни Пулиш, профессор университета «Плато Миллеваш».
3. «Костыли и струпья: рассуждения об инвалидности в раннем творчестве». Шарль Бутильон, декан университета Пятилетия.
4. «Кло/Дина: гастро-текстуальное содержание». Рено Битлер, сотрудник отдела перманентных изысканий Института по изучению Нео-Фрей-до-пост-ла-каньенских концепций.
Третий день посвящен прогулке по колеттовским тропинкам, а также просмотру спектакля по книге «Ребенок и колдовские чары», поставленного Алисой Бонне.
Далее излагалась вторая часть семинара:
5. «Неудобство супружеской жизни: кончина одного из супругов». Беранжер Лестранж, доктор наук факультета оккультизма и магнетизма.
6. «Четыре сестры Тутун и их кошка». Алина Дюкрок, психоветеринар в Центре предупреждения болезней, передающихся животными.
7. «От перванша к банану: истоки гермафродитизма Колетт». А. Фродитос из Гимназии прикладной бисексотерапии.
8. «Мать и дочь: железная рука». (Докладчик будет объявлен позже.)
И наконец — заключительное заседание:
«Зачатие/Рождение: Клодина in utero[2]». Антуан Девриль, лектор университета, Париж XXXV-бис.
Жан-Пьер Фушеру силился сохранить серьезность. Здравомыслящая Лейла Джемани не могла удержаться от хохота.
— Ладно, вернемся к нашим баранам, — сказал он ей. — Страшно боюсь опрашивать этих специалистов!
— Может быть, начнем с местных жителей? — предложила она.
— Хорошая идея. После завтрака поговорим с нашими хозяйками.
Они прошли в кухню, облицованную голубой и белой керамической плиткой, где обе сестры были заняты варкой варенья. Розоватая пена покрывала края большого медного чана, в котором кипела, пузырилась и благоухала душистая земляничная масса.
— Извините, что отвлекаю вас, — сказал им комиссар, — но нам нужна ваша помощь. Не могли бы вы прежде всего сказать, кто только что покинул гостиницу? Не думаю, что это кто-нибудь из ваших постояльцев…
— В самом деле, — подтвердила одна из сестер. — Марго Лонваль живет в тридцати километрах к востоку от Сен-Совера, в Фортерре; она частенько приходит сюда выпить кофе, особенно когда стала председателем Клуба почитателей Колетт.
— Ну а что касается двух жертв, они вам, конечно же, знакомы? — продолжал комиссар.
Кларисса де Малгувер положила ложечку пены на ломтик хлеба, прежде чем осторожно ответить:
— Жюли Брюссо иногда приходила выпить чаю.
— Степенная была женщина, — добавила ее сестра Жюльетта. — Сдержанная, но очень умная. Нам ее будет не хватать.
— Она работала в мэрии, не так ли?
— Она в основном занималась архивами и социальным обеспечением, — подтвердила Кларисса, засовывая выбившуюся прядку под чепчик.
— Ее очень любили в наших краях, — поддержала ее длинноволосая сестра. — Она вытащила из нужды много семей.
— Но была в ней какая-то тайна, — продолжила Кларисса. — Она никогда не рассказывала о своем прошлом. Известно только, что ее родные погибли в железнодорожной катастрофе до того, как она поселилась здесь, вот уже… сколько, Жюльетта? Двадцать пять лет?
— Да, около того. Примерно в то же время, когда мы…
Кларисса поспешно перебила ее:
— Мы так и не знали, замужем ли она.
— А у нее не было близких в Фортерре или Гатине? — настаивал Фушеру.
— Нет, насколько нам известно. К ней никто не приходил. В свободное время она гуляла в лесу или перебирала архивы кантона.
— И никогда не уходила в отпуск?
— Почему же, каждый год она уезжала в Бретань… Сейчас припоминаю, что она ни разу не говорила, куда именно. — Кларисса нахмурилась. — Она была превосходной пловчихой. Поэтому нас так поразило известие о… несчастном случае. Впрочем, поражена была и Мадлен Дюжарден, бывшая учительница. Она хорошо знала ее. Можете поговорить с ней.
— Мы это сделаем, — заверил комиссар Фушеру. — А месье Ришело?
Сестры в нерешительности переглянулись.
— Ах! — наконец вымолвила младшая. — Месье Ришело — это совсем другая история…
Глава 8
Покинув ферму Туро, комиссар Фушеру, по совету своих хозяек, направился кратчайшей дорогой, сокращающей путь к замку. Он прошел вдоль тутовых деревьев, обещавших хороший урожай ягод. Остановился перед зарослями дикой черешни и крыжовника. Их кисловато-горький привкус напомнил о детстве его жены, прошедшем в деревне: Клотильда много раз рассказывала ему, как собирала дички, убегая в лес одна. В свое время она тщетно пыталась убедить его в прелести этих невыносимых ягод, которые находила восхитительными, но видела лишь гримасу на его лице от кислятины. Как в давние времена, он поднес ко рту одну ягодку, боязливо раскусил ее и тотчас выплюнул, не в силах соперничать с отвагой Клотильды.
Больше он не пытался воскрешать прошлое.
Благодаря своей профессии он мог по-иному бороться с произволом смерти. Он ускорил шаг в направлении замка, чтобы провести расследование кончины нотариуса. Его все еще не покидало недоумение, когда он перебирал в памяти рассказанное сестрами де Малгувер о месье Ришело. Тот, живя в Салодри, регулярно сновал между Сен-Совером и Парижем. Недавно он приобрел спортивную машину и наведывался к некоторым знатным семьям с тех пор, как его честолюбивые устремления материализовались в Департаментском совете Бургундии. Казалось, все способствовало процветанию этого именитого провинциала. Какого черта понадобилось ему отравить себя в библиотеке замка Сен-Совера накануне семинара, где он должен был представлять местную администрацию?
Комиссар Фушеру сделал крюк, пройдя через решетчатую, со смазанными петлями калитку ограды двора Патэ; обогнул сарацинскую башню, опасливо поглядывая на ее осыпающийся верх. Будто контрастируя с ней, за башней возникло строение XVII века, оштукатуренное и покрашенное тепловатого оттенка охрой, приготовленной из сырья, добываемого в Пюизе.
Очутившись перед южным фасадом, он немного отступил и по откосу спустился к тополиной аллее, откуда мог вдоволь любоваться всем ансамблем целиком. На последнем этаже отыскал два открытых окна библиотеки, в которой накануне вечером вместе с Джемани и бригадой уголовной полиции начал расследование подозрительной смерти месье Ришело.
