Найо Марш - Игра в убийство
— Ваша помощь, доктор, мне еще нужна, — сказал Аллейн. — Удар был нанесен сверху вниз. Жуткое зрелище, не правда ли? Как видите, острие вошло в тело вот здесь. Эксперту будет над чем поработать.
Маленький доктор, получивший выговор за то, что позволил переместить тело, воспользовался случаем восстановить свой авторитет.
— Здесь видны большая сила и, я бы сказал, отличное знание анатомии. Лезвие вошло в тело правее левой лопатки, между третьим и четвертым ребрами, миновав и позвоночник, и ближний к позвоночнику край лопатки. Оно прошло под тупым углом, и острие проникло в сердце.
— Да, я примерно так все и представлял, — ласково проговорил Аллейн, — но вот почему так ловко получилось — может быть, это простое везение?
— Везение? Не думаю! — твердо сказал доктор.
В глазах у Аллейна промелькнула улыбка.
— Продолжайте, доктор Янг, — спокойно предложил он. — Я вижу, у вас есть свои соображения. Выкладывайте.
Маленький доктор скосил глаза к носу, и его безмятежное лицо посуровело.
— Я, конечно, понимаю, что при таких прискорбных обстоятельствах лучше держать язык за зубами, — сказал он, — но если это останется между нами…
— В каждом детективе, — заметил Аллейн, — есть что-то от священника. Вы можете смело исповедоваться, доктор Янг.
— Должен вот что сказать. Перед тем как я сюда прибыл, тело уже было перевернуто и перенесено русским джентльменом, который, как оказалось, тоже врач. И это несмотря на тот факт, — в голосе доктора Янга явственно прорезался северный акцент, — что я был вызван немедленно после обнаружения. Вероятно, в Советской России несколько иные понятия о профессиональной этике.
Инспектор Аллейн посмотрел на него.
— Отличное знание анатомии, говорите? — рассеянно пробормотал он. — Ну что ж, поживем — увидим. Как это необычно, — продолжал он, бережно укладывая на место тело Рэнкина, — его лицо совершенно непроницаемо. Если бы по нему хоть что-нибудь можно было прочесть! А сейчас мне бы хотелось, если можно, повидать сэра Хьюберта.
— Я выясню, — сказал доктор Янг официальным тоном и оставил Аллейна в кабинете наедине с трупом.
Хэндсли уже ждал в холле. С ним были Найджел и Анджела. Найджел был потрясен переменой в поведении хозяина дома и принял ее ближе к сердцу, чем все остальное, случившееся после смерти Рэнкина. Хэндсли выглядел ужасно. Его руки дрожали, и он передвигался, немного пошатываясь.
Аллейн вошел в холл и был официально представлен маленьким доктором Янгом, которого, по-видимому, приводил в некоторое замешательство отчетливый оксфордский выговор инспектора.
— Сожалею, что вам пришлось подождать, — сказал Хэндсли. — Я готов ответить на любые вопросы, которые вам будет угодно задать.
— Их пока совсем немного, — ответил Аллейн. — Мисс Норт и мистер Басгейт дали мне подробный отчет обо всем, что здесь произошло со вчерашнего вечера. Как вы полагаете, мы могли бы перейти в другую комнату?
— Гостиная в вашем распоряжении, — отозвался Хэндсли. — Вы, наверное, хотели бы видеть нас там по очереди?
— Это было бы великолепно, — согласился Аллейн.
— Остальные в библиотеке, — сказал Найджел.
Хэндсли повернулся к инспектору:
— Так что же, пройдем в гостиную?
— Полагаю, что могу задать вам несколько вопросов прямо здесь, а остальные пусть подходят туда попозже. Я правильно понимаю, сэр Хьюберт, что мистер Рэнкин был вашим старым другом?
— Я знал его с рождения. Просто не могу поверить в эту ужасную трагедию. Невероятно! Мы… мы все так хорошо знали его. Это, должно быть, кто-то посторонний. Наверняка.
— Сколько у вас слуг? Я бы хотел попозже с ними повидаться. А пока что мне бы хотелось знать их имена.
— Да, конечно. Безусловно, каждый должен… должен отчитаться в своих действиях. Но мои слуги! Все они у меня уже многие годы. Не могу себе представить, чтобы у кого-то нашелся мотив.
— Мотив совершенно не обязательно должен бросаться в глаза. Если можно, составьте мне список.
— Мой дворецкий — русский по происхождению. Он поступил ко мне на службу двадцать лет назад в Петербурге и с тех пор не расстается со мной.
— Он хорошо знал мистера Рэнкина?
— Очень хорошо. Рэнкин много лет регулярно гостил здесь и был в отличных отношениях со слугами.
— Мне сказали, что кинжал — русского происхождения?
— Его история русская, но происхождение — монгольское, — возразил сэр Хьюберт и коротко изложил сведения о кинжале.
— Гм, — сказал Аллейн. — Почерк русский, а кинжал монгольский. Ваш слуга видел этот восхитительный музейный экспонат?
— Да. Должен был видеть. Сейчас я припоминаю, что он был в холле, когда Рэнкин впервые продемонстрировал кинжал.
— Он как-нибудь отреагировал на него?
— Василий? Нет. — Хэндсли поколебался и повернулся к Найджелу. — Хотя… минуточку. Он вроде бы что-то сказал, когда Токарев рассуждал о кинжале и его связи с «братством»?
— Кажется, да, — медленно вымолвил Найджел. — Он подал какую-то реплику по-русски. Доктор Токарев сказал: «Этот крестьянин согласен со мной», а вы, сэр, отпустили его.
— Так все и было, — подтвердила Анджела.
— Понятно. Интересное совпадение. Кинжал, ваш дворецкий и ваш гость — все одной национальности.
— Ничего удивительного, — сказала Анджела. — Дядя Хьюберт всегда интересовался Россией — особенно после войны. Чарлз был хорошо знаком с его коллекцией оружия и специально принес эту ужасную вещь, чтобы показать дяде Хьюберту.
— Так. Представляет ли кинжал интерес с точки зрения коллекционера?
Хэндсли вздрогнул и посмотрел на Анджелу.
— Огромный интерес, — сказал он. — Я даже хотел купить его.
— Вот как? А мистер Рэнкин собирался его продавать?
Наступило неловкое молчание. Найджел уныло собирался с мыслями, чтобы прервать его. Но это сделала Анджела.
— Вы очень устали, дядя Хьюберт, — мягко сказала она. — Позвольте, я сама расскажу мистеру Аллейну.
Не дожидаясь ответа, она повернулась к инспектору.
— Чарлз Рэнкин, шутки ради, написал вчера вечером завещание, по которому кинжал после его смерти должен перейти к моему дяде. Мистер Басгейт и мистер Артур Уайлд, еще один из гостей, подписали документ. Все это делалось в шутку.
Аллейн, ничего не говоря, сделал пометку в блокноте.
— Возможно, этот документ мне впоследствии понадобится, — сказал он, — а теперь, пожалуйста, о других слугах.
— Все англичане, — доложила Анджела, — кроме повара-француза. Три служанки, две горничные и маленькая кокни на подхвате — что-то вроде буфетчицы, которая на больших приемах помогает Василию. Еще кухарка и мальчик на побегушках.
