Эрл Гарднер - Дело небрежной нимфы
– Это практически одно и то же.
Некоторое время они ехали молча, потом Делла Стрит сказала:
– А затем Джордж Олдер заявляет, что она взяла драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов и в лодке ее ждал соучастник. Неужели вы не видите выхода, шеф?
– Почти не вижу. Конечно, если бы я сказал этой девице, кто я такой, убедил бы ее позволить мне взять это письмо – вот тогда бы я влип крепко.
– Но она пока не знает, кто вы, – заметила Делла.
– Если это западня, наверняка знает, – сказал Мейсон. – В таком случае она знала, кто я, еще до того, как приплыла к берегу и принялась вытираться полотенцем, которое предусмотрительно оставила, чтобы его нашла полиция, а по метке прачечной выследила ее.
– Ого! – восхитилась Делла.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон.
Делла Стрит сложила копию письма и отдала ее Перри Мейсону.
– Это – динамит, – констатировала она.
– Если не фальшивка – то да, ты права.
– Мне кажется, вы действительно вынуждаете его защищаться, – задумчиво произнесла Делла Стрит.
– Кто кого вынудит защищаться, покажет время, – сказал Мейсон.
Она доверчиво посмотрела на него и заметила:
– Вы умеете управлять обстоятельствами.
Глава 3
В понедельник утром, в 9.05, когда Мейсон вошел в свой офис, Делла Стрит, приложив палец к губам, подняла на него глаза от телефона и сказала в трубку:
– Да, миссис Броули, да, конечно. Вы можете подождать у телефона минуту? Кто-то звонит по другому телефону.
Делла Стрит прикрыла рукой трубку и быстро проговорила:
– Это звонит миссис Броули, надзирательница женского отделения в тюрьме Лас-Элайзас. У них находится заключенная, некая Дороти Феннер, ей нужен адвокат, и она просит, чтобы вы взялись за ее дело. Она обвиняется в краже драгоценностей.
– Ого, – удивился Мейсон. – Значит, это и в самом деле западня. Она все время знала, кто я такой.
– А возможно, и не знала, – усомнилась Делла Стрит, не снимая руки с микрофона. – Хотите, я пошлю туда Джексона, пусть он с ней поговорит. Таким образом вы сможете узнать, простое это совпадение или…
Мейсон усмехнулся:
– Спасибо за спасательный круг, Делла. Так мы и сделаем.
Делла Стрит сняла руку с трубки и сказала:
– Видите ли, я не уполномочена говорить за мистера Мейсона, миссис Броули, поэтому мы сделаем так: клерк мистера Мейсона, мистер Джексон, приедет к вам и побеседует с мисс Феннер. Вы говорите, она задержана по подозрению в краже драгоценностей?.. Да… примерно через полчаса. Минут через тридцать он может выехать к вам… да… хорошо, благодарю вас. Прощайте.
Делла Стрит положила трубку и лукаво подняла бровь.
– Джордж Олдер начинает нажимать на все кнопки, – уныло сказал Мейсон. – Итак, стало быть, эта девица и в самом деле была приманкой?
– Она действительно красива, шеф?
Мейсон кивнул.
– Ну что ж, – усмехнулась Делла, – утешьтесь хоть этим. На Карла Джексона ее красота никак не подействует. Джексон увидит только статьи закона, применимые к ее делу, что же касается остального, он будет рассматривать ее сквозь свои толстые линзы, моргая, словно пытаясь разрубить ситуацию на маленькие кусочки, чтобы легче переварить их в своем мыслительном аппарате.
Мейсон рассмеялся.
– Хорошо ты его описала, Делла. Прежде я не обращал на это внимания, но он действительно боится взглянуть на девушку, словно не доверяя самому себе.
– Большой любитель прецедентов, – сказала Делла Стрит. – По-моему, если ему пришлось бы встретиться с каким-нибудь действительно новым положением вещей, он лишился бы чувств. Обычно он находит опору в своих сводах законов, роется в них, как крот, и под занавес раскапывает какое-нибудь аналогичное дело семидесятипяти– или столетней давности.
– Надо отдать ему должное, – защитил клерка Мейсон, – он и в самом деле всегда находит какой-нибудь аналогичный случай. На молодых юристов, которые серьезно относятся к этому, он нагоняет настоящий ужас. Дайте Джексону покопаться в библиотеке – и он насобирает вам целую пригоршню прецедентов. Выгодная же сторона всего этого в том, что обычно прецедент нам на пользу. А ведь многие клерки норовят найти что-то, далеко не всегда приятное для клиента.
– Я нередко вспоминаю, что вы сказали про него, когда он женился, – озорно рассмеялась Делла Стрит.
– А что такого я сказал? – Мейсон слегка забеспокоился.
– Я подслушала, когда вы разговаривали ночью с Полом Дрейком, – призналась Делла.
– Ай-яй-яй, тебе не следовало бы слушать наши разговоры, особенно в такое время.
– Знаю, – согласилась девушка. – Вот потому-то я и старалась слушать особенно внимательно. Помню, вы сказали Полу, что Джексон женился на вдове, потому что боялся оказаться в нестандартной ситуации, для которой не смог бы найти аналогии.
Мейсон засмеялся:
– Мне не следовало так говорить, но это, вероятнее всего, правда. Позови Джексона сюда, Делла, и мы отправим его к Дороти Феннер.
– Скажите ему, шеф, чтобы он составил мнение относительно…
Мейсон отрицательно покачал головой.
– Я ему скажу, что мы намерены защищать ее. Мне только нужно знать, как получилось, что она вышла на нас. Вот и все.
– Ну а если это не ловушка? Что, если она не знала…
– И взяла бы другого адвоката, – продолжил ее мысль Мейсон. – А потом, во время слушания дела, случайно увидела бы мою фотографию или заметила меня в зале суда и выболтала бы своему адвокату, что я и есть тот самый человек, о котором говорят как о ее сообщнике. Адвокат кинется к газетчикам. Представляешь, как сложится ситуация? Представляешь? Нет, Делла, мы в это дело не влипли, но и до конца от него не отстанем. Если это не ловушка, мы заставим Олдера поволноваться, а если ловушка, то силой пробьемся к спасительному выходу. Ну, зови Джексона!
Делла Стрит поднялась из-за письменного стола, вышла через дверь библиотеки в кабинет Джексона и через несколько минут вернулась вместе с насупленным моргающим Джексоном, шедшим в нескольких шагах позади нее и похожим на сову в своих больших очках с толстыми линзами.
– Садитесь, Джексон, – пригласил Мейсон. – В тюрьме Лас-Элайзас находится молодая женщина. Дело интересное. Ее зовут Дороти Феннер. Она обвиняется в том, что проникла в дом Джорджа С. Олдера и похитила оттуда драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов. Так вот, Джексон, мы собираемся ее защищать. И я хочу, чтобы это было понято ею вполне однозначно. Вопрос о гонораре не имеет большого значения, но мне нужно знать, как произошло, что она вышла именно на меня.
Джексон моргнул.
– Затем, – продолжал Мейсон, – я хочу, чтобы была определена сумма залога, с помощью которого она может быть освобождена до суда. И, когда вы будете у судьи подписывать бумагу, я хотел бы, чтобы вы заявили, что эти драгоценности, стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, пока лишь газетная утка; назвать такую сумму очень просто, но мы хотим знать точно, какие именно драгоценности взяты, чтобы определить их фактическую стоимость. В противном случае будем считать, что драгоценности оцениваются по их номинальной стоимости и что сумма залога должна исходить из этой стоимости.
