Агата Кристи - Том 9
— Минуточку…
— Но мне…
— Нам следует придерживаться определенного порядка, мистер Ломбард. Сейчас мы расследуем причины, которые привели нас на этот остров. Генерал Макартур?
Генерал пробормотал, пощипывая усики:
— Получил письмо… от этого типа Онима… он упоминал старых армейских друзей, которых я здесь повидаю. Писал: «Надеюсь, Вы не посетуете на то, что я счел возможным без всяких церемоний обратиться к Вам». Письма я не сохранил.
— Мистер Ломбард? — сказал Уоргрейв.
Ломбард лихорадочно думал, выложить все начистоту или нет.
— То же самое, — сказал, наконец, он, — и получил приглашение, где упоминались общие знакомые, попался на удочку. Письмо я порвал.
Судья Уоргрейв перевел взгляд на мистера Блора. Судья поглаживал пальцем верхнюю губу, в голосе его сквозила подозрительная вежливость.
— Только что мы пережили весьма неприятные минуты. Некий бестелесный голос, обратившись к нам поименно, предъявил всем определенные обвинения. Ими мы займемся в свое время. Теперь же я хочу выяснить одно обстоятельство: среди перечисленных имен упоминалось имя некоего Уильяма Генри Блора. Насколько нам известно, среди нас нет человека по имени Блор. Имя Дейвис упомянуто не было. Что вы на это скажете, мистер Дейвис?
— Дальше играть в прятки нет смысла, — помрачнел Блор. — Вы правы, моя фамилия вовсе не Дейвис.
— Значит, вы и есть Уильям Генри Блор?
— Так точно.
— Я могу еще кое-что добавить к этому, — вмешался Ломбард. — То, что вы здесь под чужой фамилией, мистер Блор, это еще полбеды, вы еще и враль, каких мало. Вы утверждаете, что жили в Южной Африке, и в частности в Натале. Я знаю Южную Африку и знаю Наталь, и готов присягнуть, что вы в жизни своей там не были.
Восемь пар глаз уставились на Блора. Подозрительно, сердито. Антони Марстон, сжав кулаки, двинулся было к нему.
— Это твои шуточки, подлюга? Отвечай!
Блор откинул голову, упрямо выдвинул тяжелую челюсть.
— Вы ошиблись адресом, господа, — сказал он, — у меня есть с собой удостоверение личности — вот оно. Я — бывший чиновник отдела по расследованию уголовных дел Скотланд-Ярда. Теперь я руковожу сыскным агентством в Плимуте. Сюда меня пригласили по делу.
— Кто вас пригласил? — спросил Уоргрейв.
— Оним. Вложил в письмо чек — и немалый — на расходы, указал, что я должен делать. Мне было велено втереться в компанию, выдав себя за гостя. Я должен был следить за вами — ваши имена мне сообщили заранее. — Вам объяснили почему?
— Из-за драгоценностей миссис Оним, — удрученно сказал Блор, — миссис Оним! Чтоб такой стреляный воробей, как я, попался на мякине. Да никакой миссис Оним и в помине нет.
Судья снова погладил верхнюю губу, на этот раз задумчиво.
— Ваши заключения представляются мне вполне обоснованными, — сказал он, — Алек Норман Оним! Под письмом мисс Брент вместо фамилии стоит закорючка, но имена написаны вполне ясно — Анна Нэнси — значит, оба раза фигурируют одинаковые инициалы: Алек Норман Оним — Анна Нэнси Оним, то есть каждый раз — А. Н. Оним. И если слегка напрячь воображение, мы получим — аноним!
— Боже мой, это же безумие! — вырвалось у Веры. Судья согласно кивнул головой.
— Вы правы, — сказал он. — Я нисколько не сомневаюсь, что нас пригласил на остров человек безумный. И, скорее всего, опасный маньяк.
Глава четвертая
Наступила тишина — гости в ужасе застыли на своих местах. Молчание нарушил тонкий въедливый голосок судьи.
— А теперь приступим к следующей стадии расследования. Но прежде всего я хочу приобщить к делу и свои показания. — Он вынул из кармана письмо, бросил его на стол. — Письмо написано якобы от имени моей старинной приятельницы — леди Констанции Калмингтон. Я давно не видел ее. Несколько лет тому назад она уехала на Восток. Письмо выдержано в ее духе — именно такое несуразное, сумасбродное письмо сочинила бы она. В нем она приглашала меня приехать, о своих хозяевах упоминала в самых туманных выражениях. Как видите, прием тот же самый, а это само собой подводит нас к одному немаловажному выводу. Кто бы ни был человек, который заманил нас сюда, — мужчина или женщина, — он нас знает или, во всяком случае, позаботился навести справки о каждом из нас. Он знает о моих дружеских отношениях с леди Констанцией и знаком с ее эпистолярным стилем. Знает он и коллег доктора Армстронга и то, где они сейчас находятся. Ему известно прозвище друга мистера Марстона. Он в курсе того, где отдыхала два года назад мисс Брент и с какими людьми она там встречалась. Знает он и об армейских друзьях генерала Макартура, — и, помолчав, добавил: — Как видите, наш хозяин знает о нас не так уж мало. И на основании этих сведений он предъявил нам определенные обвинения.
Его слова вызвали бурю негодования.
— Ложь!.. — вопил генерал Макартур. — Наглая клевета!
— Это противозаконно! — вторила Вера. Голос ее пресекался. — Какая низость!
— Понятия не имею, что имел в виду этот идиот! — буркнул Антони Марстон.
Судья Уоргрейв поднял руку, призывая к молчанию.
— Вот что я хочу заявить. Наш неизвестный друг обвиняет меня в убийстве некоего Эдуарда Ситона. Я отлично помню Ситона. Суд над ним состоялся в июне 1930 года. Ему было предъявлено обвинение в убийстве престарелой женщины. У него был ловкий защитник, и он сумел произвести хорошее впечатление на присяжных. Тем не менее свидетельские показания полностью подтвердили его виновность. Я построил обвинительное заключение на этом, и присяжные пришли к выводу, что он виновен. Вынося ему смертный приговор, я действовал в соответствии с их решением. Защита подала на апелляцию, указывая, что на присяжных было оказано давление. Апелляцию отклонили, и приговор привели в исполнение. Я заявляю, что совесть моя в данном случае чиста. Приговорив к смерти убийцу, я выполнил свой долг, и только.
— …Ну как же, дело Ситона! — вспоминал Армстронг. — Приговор тогда удивил всех. Накануне он встретил в ресторане адвоката Маттьюза. «Оправдательный приговор у нас в кармане — никаких сомнений тут быть не может», — уверил он Армстронга. Потом до Армстронга стали доходить слухи, будто судья был настроен против Ситона, сумел обвести присяжных, и они признали Ситона виновным. Сделано все было по закону: ведь старый Уоргрейв знает закон как свои пять пальцев. Похоже, что у него были личные счеты с этим парнем. Воспоминания молниеносно пронеслись в мозгу доктора.
— А вы встречались с Ситоном? Я имею в виду-до процесса, — вырвался у него вопрос; если б он дал себе труд подумать, он никогда бы его не задал.
