Агата Кристи - Кривой домишко
— Понимаю, — сказал Филипп ничего не выражающим тоном.
— А сейчас, мистер Леонидис, не расскажите ли вы мне поподробней о ваших перемещениях по дому в день смерти вашего отца?
— Конечно, инспектор. Весь день я находился здесь, в библиотеке, — за исключением тех случаев, когда выходил в столовую.
— Вы видели отца в тот день?
— По обыкновению я заходил к нему после завтрака пожелать доброго утра.
— Вы оставались с ним наедине?
— В комнате находилась моя… Э-э… Мачеха.
— Ваш отец выглядел как обычно?
В голосе Филипа появился легкий оттенок иронии:
— Предчувствия скорой насильственной смерти как будто не терзали его. — Отцовская часть дома полностью изолирована от вашей?
— Да, туда можно попасть только через дверь в холле.
— Эта дверь запирается?
— Нет.
— Никогда?
— Я никогда не видел, чтобы ее запирали.
— И любой может свободно пройти оттуда сюда?
— Безусловно. Дом разделен в достаточной мере условно — для удобства домашних.
— Как вы узнали о смерти отца?
— Мой брат Роджер, который занимает второй этаж западного крыла здания, прибежал вниз и сообщил, что у отца внезапный приступ удушья.
— Что вы сделали после этого?
— Я позвонил доктору — почему-то никому не пришло в голову сделать это сразу. Доктора не оказалось дома, но я попросил передать ему, чтобы он срочно приехал в «Три фронтона». Потом я пошел наверх.
— И дальше?
— Отец определенно находился при смерти. Он умер до прихода доктора. В голосе Филипа не слышалось и намека на какое-либо чувство. Это была сухая констатация факта.
— Где находились в это время остальные члены вашей семьи?
— Жена была в Лондоне. Она вернулась вскоре после смерти отца. София, полагаю, тоже отсутствовала. Двое младших — Юстас и Джозефина — были дома.
— Надеюсь, вы не поймете меня неправильно, мистер Леонидис, если я поинтересуюсь, как смерть вашего отца отразится на вашем финансовом положении.
— Я нахожу похвальным ваше стремление узнать все обстоятельства дела. Отец сделал всех нас совершенно независимыми в финансовом отношении. Моего брата он назначил президентом и главным акционером крупной фирмы по поставкам товаров — крупнейшей его компании — и полностью доверил Роджеру управление этим предприятием. Мне же он выделил крупную сумму в облигациях и ценных бумагах, чтобы я мог использовать этот капитал по своему усмотрению. Так же отец поступил и в отношении двух моих сестер, ныне покойных.
— Но тем не менее мистер Аристид оставался очень богатым человеком?
— Нет, в то время отец оставил себе сравнительно скромное состояние, только для поддержания интереса к жизни, как он говорил. Но с тех пор… — чуть заметная улыбка тронула губы Филипа, — в результате различных деловых операций он стал еще более богатым, чем прежде.
— Вы с братом поселились здесь в связи с какими-нибудь… денежными затруднениями?
— Конечно, нет. Просто для удобства. Отец часто повторял, что был бы рад жить с нами под одной крышей. По различным семейным обстоятельствам меня это тоже устраивало. Кроме того, — неторопливо добавил Филипп, — я всегда любил отца. Я переехал сюда с семьей в тридцать седьмом году. За аренду я не плачу, но выплачиваю свою долю страховых взносов.
— А ваш брат?
— Брат переехал сюда во время войны, когда в сорок третьем немцы разбомбили его дом в Лондоне.
— Мистер Леонидис, у вас есть какое-нибудь представление об условиях завещания вашего отца?
— Есть, и очень отчетливое. Он написал свое завещание в сорок шестом году. Мой отец ничего не скрывал от нас, и у него было чрезвычайно развито чувство семьи. Он созвал семейное собрание, на котором присутствовал и его поверенный, — последний по просьбе отца ознакомил всех с условиями завещания. Мистер Гэйтскилл, несомненно, уже дал вам исчерпывающую информацию по этому поводу. Моей мачехе оставалось сто тысяч фунтов в дополнение к весьма щедрому содержанию. Остальные деньги должны были быть разделены на три части, одна из которых предназначалась мне, другая — брату и третья — моим троим детям. Состояние отца огромно, но и налог на наследство, конечно, будет очень большим.
— Что завещается слугам?
— Ничего. Заработная плата слуг увеличивалась с каждым годом службы здесь.
— Извините за нескромный вопрос… Вы сейчас не нуждаетесь по какой-либо причине в деньгах?
— Налог на доходы, как вы знаете, сейчас довольно значителен, но нам с женой хватает денег на все. Более того, отец часто делал нам щедрые подарки и в случае надобности немедленно помог бы деньгами любому из нас. — Филип помолчал и потом холодно отчеканил: — Уверяю вас, инспектор, у меня не было причин желать смерти отца.
— Не надо думать, что я в чем-то подозреваю вас, мистер Леонидис. Просто мы должны знать все обстоятельства дела. Теперь, боюсь, я вынужден буду задать вам еще один щекотливый вопрос. Это касается отношений между вашим отцом и его женой. У них были хорошие отношения?
— Насколько мне известно — великолепные.
— Они не ссорились?
— Думаю, нет.
— У них была… очень большая разница в возрасте…
— Да.
— Вы… Извините… одобряли второй брак вашего отца?
— Моего мнения никто не спрашивал.
— Это не ответ, мистер Леонидис.
— Если вы настаиваете, я отвечу. Я находил этот брак неумной затеей. — Вы пытались протестовать против него?
— Меня поставили перед свершившимся фактом.
— Наверно, это сильно потрясло вас?
Филип не ответил.
— Вы были недовольны поведением вашего отца?
— Мой отец имел полную свободу делать все, что ему хочется.
— Вы находились в дружеских отношениях с миссис Леонидис?
— Безусловно. Мы крайне редко виделись.
Инспектор поменял тему.
— Вы можете рассказать что-нибудь о мистере Лоуренсе Брауне?
— Боюсь, нет. Его нанимал мой отец.
— Но он был нанят учить ваших детей, мистер Леонидис.
— Да, это так. Мой сын переболел детским церебральным параличом — в легкой форме к счастью, после чего было признано нецелесообразным отдавать его в школу. Отец предложил нанять для Юстаса и его младшей сестры Джозефины домашнего учителя. Выбор кандидатур в то время был довольно ограниченным — выбирать приходилось из людей, освобожденных от военной службы. Рекомендации этого молодого человека показались отцу и тете (которая всегда занималась детьми) удовлетворительными, и я согласился с их решением. Могу добавить, что преподаватель полностью устраивает меня: он добросовестен и компетентен.
