Кен Фоллетт - Ночь над водой
Однако, что происходит? Ему показалось, что входил либо полицейский, либо таможенник. Возможно, простая проверка.
Он подошел к двери. Из кабины доносились приглушенные голоса, но рядом в проходе вроде никто не стоял. Он выглянул наружу, на цыпочках подошел к двери в отсек. В щелку Гарри услышал разговор двух мужчин.
— Его нет на борту.
— Должен быть. Он не сходил на берег.
Разговаривали с канадским акцентом. «Интересно о ком?» — подумал он.
— Может быть, парень прошмыгнул сразу за толпой?
— Куда? Его же нигде нет.
«Странно, неужели Гордино удалось бежать?» — крутилась в голове мысль.
— А кто он вообще такой?
— Говорят, пособник одного бандита, которого везут в Штаты.
Значит, речь не о Гордино, на борту его сообщник.
— И как на него вышли?
— Неожиданно, оказалось, что парень путешествует по подложному документу.
Гарри почувствовал озноб, спина покрылась испариной. Он сам в таком положении. Что, если ищут его? Не может быть!
— Так, что будем делать?
— Доложим о результатах сержанту Моррису.
Ситуация понемногу прояснялась. Действительно, если полиция каким-либо образом узнала о том, что кто-то на борту пытается помочь Гордино, они наверняка проверили всех пассажиров по списку и выяснили, что паспорт некоего Гарри Ванденпоста находится в розыске вот уже два года. С ним созвонились и с удивлением обнаружили, что настоящий Ванденпост сидит себе в Лондоне на кухне, пьет чай, кушает кукурузные хлопья, читает газету. Так кто же тогда пассажир клипера, предъявивший чужой паспорт? Безусловно, один из дружков Фрэнки Гордино.
Гарри не мог поверить собственному анализу. Возможно, есть другое объяснение, все не так… но тут в беседу вмешался третий голос.
— Ребята, вы кого здесь ищете? — голос принадлежал Микки.
— Одного малого, который летит под именем Гарри Ванденпоста. На самом деле это совершенно другой человек.
Итак, его ищут, вычислили, гады. Плакали и домик и лужайка с теннисным кортом. Все. Здравствуй, тюремная решетка и солдатские бараки. Повезло как утопленнику, ничего не скажешь.
— Знаю такого. Он все сновал здесь, пока мы стояли в Ботвуде.
— Сейчас его нигде не видно.
— Вы уверены?
— Мы вроде уже все просмотрели.
— А крылья, там, где проход, чтобы подлезть к двигателям?
— И туда заглядывали.
— Просто заглядывали или сами лазили?
— Да нет, пойдем посмотрим для пущей уверенности.
Гарри стал быстро соображать, что ему делать. Несомненно, сержант прикажет еще раз обыскать весь авиалайнер, они заглянут в отсек, начнут рыться в багажных отделениях — тогда конец. Где спрятаться? Может, стоит попытаться соскочить на берег? Хорошо, даже если он доберется до ближайшей деревни, куда дальше? Дальше в город, но это определенно далеко. А в незнакомом месте, где мало народу и каждый друг друга знает в лицо, его найдут сразу. Нет, надо добраться до Нью-Йорка. Любым путем. Сидеть тихо, как мышь. Он вернулся в багажное отделение.
Решение пришло неожиданно. Конечно, можно спрятаться в сундук леди Оксенфорд. Места достаточно, для двоих хватит, правда, вещички придется потеснить. Лучше пока не поздно переложить их в его полупустой чемодан, благо тот рядом. Гарри так и сделал, на все ушло не больше минуты.
Так, можно закрыть защелки изнутри, если проделать ножиком маленькие дырочки. Кстати, через них как раз можно будет дышать. Он быстро взялся за работу. Нож легко резал мягкую кожу, с деревом, правда, пришлось попотеть. Из-за рисунка на коже дырочки были почти не видны. Теперь будь что будет, решил Гарри.
Он влез в сундук, захлопнул крышку. Наконец удалось лезвием закрыть и защелки. Трудно долго сидеть в полусогнутом состоянии, но ничего, надо терпеть.
В проходе послышались голоса. Они становились все отчетливее. Он не уловил, как открылась дверь, но знал, что они уже вошли в помещение.
— Абсолютно не понимаю, как он ускользнул, — раздался голос рядом.
«Господи, помоги, сохрани, убереги», — лихорадочно молил Гарри.
Кто-то надавил на крышку. Может, лишь опираются рукой?
— Нет, в самолете его точно нет, — ответил откуда-то сбоку другой голос. — Мы все просмотрели.
— Так или иначе, этой дряни далеко не уйти. Поиск ведется по всей округе на расстоянии в сто пятьдесят миль.
«Боже, сколько чести мне одному, — подумал он. Чтобы столько пройти, потребуется неделя. Конечно, можно сесть на попутную машину, но в такой глуши его обязательно запомнят».
Шаги удалились и стихли. Гарри не спешил, ждал, сдерживая дыхание. Суставы жутко болели, скоро они вообще онемеют, тогда он не сделает ни шага. К тому же он боялся задохнуться, воздух очень слабо проникал сквозь дырочки. То и дело приходилось шуровать лезвием. Он попытался открыть защелки, однако руки тряслись, ничего не получалось, голова мутнела, видимо, сказывался недостаток кислорода. Казалось, ему не выбраться уже никогда. Вот еще минута — и в Нью-Йорке найдут его хладный труп на дне сундука. Вот так судьба!
Вдруг лезвие поддело пружину. Открылась одна защелка, за ней другая… Гарри вылез, тяжело дыша.
Что делать? Выходить нельзя. Другого пути нет. Теперь он раскрыт, и скоро все узнают, что он вор, который украл драгоценности леди Оксенфорд. Хуже всего, что узнает Маргарет. Что она подумает, как будет ненавидеть его? Ведь он обещал ей свою помощь и поддержку, а оказалось, что это наглое вранье жалкого карманника без чести, совести, без сердца. Он чувствовал к себе лишь презрение.
Только сейчас Гарри понял, что значит для него Маргарет и что он, как глупый взбалмошный игрок, поставил на карту. Зачем? Ради собственной блажи! Разве сотни домиков и тысячи лужаек с кортами могут сравниться с ней, единственной? Никогда.
За несколько напряженных минут Гарри повзрослел больше, чем за всю жизнь. Мальчик Гарри наконец стал мужчиной. Он вынул из кармана чужой бумажник, открыл его, еще раз взглянул на колдовские камни… потом резко закрыл и положил в сундук.
«Делийский комплект» вернулся к своей хозяйке.
Глава 25
Нэнси Линеан сидела на берегу в бухте Шедьяк, рядом с авиадиспетчерским пунктом. Здание внешне очень напоминало коттедж с цветочными горшками на подоконниках, соломенными шторами на окнах, и только длинная радиомачта сбоку и наблюдательный пост на крыше четко выдавали его служебную принадлежность.
В двух шагах от нее на маленьком раскладном стульчике сидел Мервин Лавси. Нэнси зажмурила глаза, слушая слабые всплески волн. Ей почти не удалось поспать прошлой ночью. Слабая, еле заметная улыбка тронула губы, когда она вспомнила ночные приключения в купе для новобрачных.
Шедьяк представлял собой одновременно рыбацкую деревню и небольшой курорт. На одном краю в воде покачивались несколько транспортных судов разного калибра и два самолета — клипер и гидроплан. На востоке длинной полоской тянулся песчаный берег, большинство пассажиров расположились именно там, в дюнах.
Гармонию и мирную картину нарушали лишь два военных джипа и восемь полицейских, подозрительно осматривающих окрестности. Несколько копов зашли в диспетчерский пункт.
— Выглядят они так серьезно, будто собираются кого-то арестовывать, — прошептала Нэнси Мервину. — Да, только хотел бы я знать кого.
— Вероятно, Фрэнки Гордино.
— Невозможно, он уже арестован.
Через минуту они вышли. Трое поднялись на борт клипера, трое отправились к берегу, еще двое проверяли дорогу. Вид у всех был озабоченный.
— Чего они рыщут? — спросила Нэнси у неожиданно появившегося члена экипажа. После некоторого колебания тот ответил:
— Разыскивают пассажира, который летит под именем Гарри Ванденпоста, оказалось, что это совсем другой человек.
Нэнси нахмурилась.
— Знаю такого. Он сидит рядом с Оксенфордами.
Она хорошо помнила молодого человека, который крутился возле Маргарет.
— Он сходил на берег? Я что-то не видел, — вступил в разговор Мервин.
— Не уверена.
— Немного нервный тип, как мне показалось.
— Да? Ну, не знаю. Очень вежливый, такой обходительный, приятные манеры.
Мервин смешно сморщился. «Ясно, подобные мужчины не в его вкусе», — подумала Нэнси.
— Кроме того, похоже, Маргарет проявляла к нему повышенный интерес. Малый явно сердцеед.
— Вот именно. И теперь родители могут перекреститься.
Нэнси не чувствовала никакой симпатии к ее родителям, слишком свежа еще была в памяти ужасная сцена в столовой. Вот Маргарет, другое дело. Жаль, она, наверное, очень расстроится.
— Что мы все о чужих да о чужих, — сделал неожиданный поворот в разговоре Мервин. — У нас полно своих проблем. Вот я, например, познакомился с тобой считанные часы назад, а такое чувство, что не хочу расставаться никогда. Уже думал отстать от тебя в Нью-Йорке, вернуться в Манчестер, но понял, что не могу, не в силах.
