Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Смертоносные гвозди
Е Бинь дождался, пока Бань Фэн закончит, и закричал:
— Не верьте ему, это все сплошная ложь!
— Все, что он сказал, будет проверено, — спокойно ответил судья Ди. — Истец Е Бинь, ты будешь говорить, когда тебя спросят. — Он вновь обратился к Бань Фэну: — Опиши тех двоих разбойников.
Бань Фэн заговорил не сразу.
— Ваша честь, я был слишком испуган и не смог их как следует разглядеть. Помню только, что у одного была повязка на глазу.
Судья Ди велел писцу прочесть вслух запись показаний Баня, и тот заверил правильность отпечатком большого пальца.
— Бань Фэн, — медленно произнес судья, — твоя жена убита. Твой родственник Е Дай обвиняет в убийстве тебя.
Бань Фэн посерел от ужаса.
— Но я этого не делал! — закричал он. — Я ничего об этом не знаю!.. Когда я уезжал, она была жива и здорова! Ваша честь, я вам клянусь…
Судья жестом подозвал старосту. Он взял Бань Фэна под руки и вывел из зала. Из коридора, постепенно затихая, доносились вопли несчастного:
— Я не виноват! Я не убивал!..
Судья пообещал Е Биню, что его вызовут в суд, как только проверят истинность показаний Баня, сделал несколько формальных распоряжений и объявил заседание закрытым.
Когда судья и его помощники снова собрались в кабинете, десятник Хун с интересом спросил:
— И что вы, ваша честь, думаете по поводу его показаний?
Судья задумчиво провел рукой по вискам.
— Думаю, Бань Фэн говорит правду. Его жену убили в его отсутствие.
— Тогда понятно, почему деньги и драгоценности не тронули, — вступил Дао Гань. — Убийца их просто не нашел. Но все равно непонятно, где же одежда убитой.
— Одно сомнительно, — заметил Ма Жун, — он говорит, что на него напали, но ведь всю местность отсюда до границы патрулируют военные, и ни один разбойник не отважится грабить на этой дороге.
— Вот-вот, — подхватил Цзяо Дай, — и, помните, он не смог их описать, сказал только, что у одного из них на глазу повязка. Ну конечно, ведь во всех представлениях у разбойников обязательно есть повязка на лице!
— Как бы там ни было, его рассказ нужно проверить, — сказал судья. — Хун, передай старосте, чтобы взял двух людей, поехал в Пять Овнов и допросил там хозяина гостиницы и крестьянина, с которым встречался Бань Фэн. Я запрошу заставы обо всех разбойниках, замеченных в округе. — Судья задумался, потом добавил: — И еще нужно будет вернуться к поискам Ляо Лень-фан. Днем Дао Гань идет к Ляо и в писчебумажный магазин Е Биня, а вас я попрошу пойти на рынок, на то место, где она исчезла, и попробовать еще что-нибудь выведать.
— Можно, с нами пойдет Лань Дао-гуй? — попросил Ма Жун. — Он знает весь рынок как свои пять пальцев.
— Да, конечно, — ответил судья. — Я пообедаю и прилягу прямо здесь. Доложите мне обо всем, как только вернетесь!
Глава шестая
Дао Гань узнает много интересного; торговец рисом угощает его обедом
Десятник Хун, Ма Жун и Цзяо Дай пошли на обед в казарму стражи; Дао Гань же отправился прямо в город.
Он шел вдоль восточного края бывшего поля для военных занятий, а ныне пустыря, покрытого снегом. Дул ледяной ветер, но Дао Гань только плотнее закутался и прибавил шагу. Около Храма Городского Божества он спросил у прохожего, как найти писчебумажный магазин Е Биня. Прохожий указал на противоположную сторону улицы, и, пройдя еще чуть-чуть, Дао Гань увидел большую вывеску.
Он вошел в овощную лавочку напротив, достал медяк и попросил маринованной репы.
— Нарежь и заверни в промасленную бумагу, — сказал он хозяину.
— Ты разве не съешь ее прямо здесь? — удивился тот.
— Есть на улице — неприлично, — высокомерно произнес Дао Гань, но, увидев кислое выражение на лице у хозяина, добавил: — Какой у тебя чистый и уютный магазин! Дела, наверное, идут очень хорошо?
Хозяин заметно оживился.
— В общем, неплохо! Долгов нет, мы с хозяйкой едим каждый день рисовую похлебку и суп и даже мясо, — сказал он с особенной гордостью, — мясо, два раза в месяц!
— Вот кто небось ест вдоволь мяса, так это хозяин писчебумажной лавки напротив! — заметил Дао Гань.
— Ест он, — презрительно откликнулся хозяин. — Скоро перестанет, как все свои деньги проиграет.
— Проиграет? — удивленно переспросил Дао Гань. — Вот уж не думал, что старый Е Бинь любит азартные игры!
— Да не он! Не Е Бинь, а его младший братец. Только вряд ли у него теперь есть на что играть.
— А что такое? — спросил Дао Гань. — Лавка вроде как стояла, так и стоит…
— Да ты, выходит, совсем ничего не знаешь, — снисходительно сказал хозяин. — Ну, слушай: значит, у Е Биня масса долгов, и Е Даю он денег не дает. А Е Дай все одалживал деньги у сестры, жены Бань Фэна. А ее вчера убили. А он…
— А Е Дай теперь остался без гроша! — подхватил Дао Гань.
— Ну да!
— Вот оно как… — глубокомысленно произнес Дао Гань, положил сверток с репкой в рукав и вышел из лавки.
Он ходил по улицам квартала в поисках игорного дома: чутье бывшего игрока подсказывало ему, что такое заведение должно быть где-то рядом. Так что скоро он уже поднимался по ступенькам на второй этаж лавочки, торгующей шелком. В просторной, светлой комнате стоял стол, за которым четверо мужчин играли в кости. В уголке за отдельным столиком сидел грузный человек и пил чай. Увидев потрепанный кафтан Дао Ганя, хозяин с неудовольствием сказал:
— Ну, что тебе нужно? Самая низкая ставка — пятьдесят монет!
Дао Гань взял со стола чашку и дважды провел средним пальцем по ободку.
— Извини меня за грубость. — Голос хозяина мгновенно потеплел, когда Дао Гань показал ему тайный знак игроков. — Выпей чаю и скажи, чем могу тебе служить!
— Ну, честно говоря, мне нужен совет. Знаешь Е Дая из писчебумажной лавки? Он задолжал и клянется, что у него сейчас нет ни гроша. Я и подумал, что из сухого тростника сока не высосешь, но все же хотел проверить, правда ли, что он разорился.
— Да он тебя обманывает! — проревел хозяин. — Он тут был вчера вечером и расплачивался серебром!
— Серебром?! Вот лисица! А мне говорил, что брат ему не дает денег, что его сестру убили…
— Это-то, может, и правда, только, стало быть, он их где-то еще достал. Он вчера напился и что-то говорил насчет того, что у него есть из кого выдоить деньги.
— Интересно, что за дойная корова такая! Я и сам в деревне вырос, так что в дойке понимаю не хуже! Может, и мне удастся такой обзавестись?
— А что, могу выяснить сегодня вечером, — ухмыльнулся хозяин. — У этого Е Дая силы-то явно больше, чем мозгов. Так что может и нам на двоих хватить. Я тогда дам тебе знать.
— Я завтра еще зайду, — пообещал Дао Гань. — Кстати, не хочешь ли побиться об заклад?
— С удовольствием! — весело согласился хозяин.
Дао Гань достал из рукава «семь кусочков», выложил их на стол и торжественно сказал:
— Спорим на пятьдесят монет, что я выложу из них любую фигуру, какую пожелаешь!
Оглядев кусочки бумаги, хозяин согласился:
— Спорим! Я люблю смотреть на деньги, сделай мне кошелек!
Дао Гань принялся перебирать и перекладывать кусочки, но безуспешно.
— Что такое! — возмущенно сказал он. — Я же вчера видел, как это делается! Это же очень просто!
— Слушай, — спокойно сказал хозяин, — вчера здесь один игрок восемь раз выбросил две шестерки. Я тоже думал, что это очень просто. Но когда попробовал его дружок, он мигом проиграл все, что у него было. — Дао Гань уныло собирал кусочки бумаги, и хозяин прибавил: — Лучше заплати заклад прямо сейчас. Мы, настоящие игроки, играем честно.
Дао Гань печально кивнул и стал отсчитывать монеты.
— Знаешь, друг, — очень серьезно продолжал хозяин, — я бы на твоем месте эту игру оставил. Иначе можешь здорово на ней потерять.
Дао Гань снова кивнул и вышел. Идя мимо каланчи, он подумал, что добыл, конечно, ценные сведения, но и заплатил за них как следует…
Он легко нашел дом Ляо, расположенный прямо рядом с Храмом Конфуция. Остановившись у массивных деревянных ворот, Дао Гань огляделся в поисках какой-нибудь харчевни или лавочки, где можно было бы перекусить. Но в этом квартале были в основном жилые дома, и единственным местом, где можно поесть, был дорогой кабак напротив дома Ляо. Дао Гань вздохнул и направился туда, с неудовольствием подумав, что на таком расследовании можно и разориться.
Он поднялся на второй этаж и сел за столик у окна, так, чтобы наблюдать за домом напротив. Подошел подавальщик и почтительно склонился перед ним, ожидая заказа. Дао Гань попросил принести чарку вина, «самую маленькую, какая только есть», и слуга мгновенно сник, но чарку принес. Дао Гань поморщился.
— Пьянство поощряешь, — язвительно сказал он.
— Вот что, господин, хотите наперсток, так ступайте к портному, а мы наперстков не держим, — сердито отозвался подавальщик и поставил на стол тарелку с маринованными овощами. — За закуску с вас пять монет.
