Дочь палача и Совет двенадцати - Пётч Оливер

Шорш подозвал Петера, чтобы тот мог изложить Луки свой план. Остальные с хмурыми лицами стояли позади своих главарей. В общей сложности их было не меньше тридцати.

«Настоящая армия, – подумал Петер. – С пращами вместо мушкетов и палками вместо мечей».

– И вы всерьез полагаете, что собаку кронпринца держат на мануфактуре? – хриплым голосом спросил Луки. Он и сам рычал, словно старый пес.

Петер кивнул. Он старался говорить спокойно, что не вполне удалось.

– Некий ван Уффеле украл собаку, чтобы получить выкуп от курфюрста, – несколько упрощенно подвел он итог рассказанному. – У нас есть все основания полагать, что он держит собаку именно там.

– Есть все основания полагать… – Луки хитро оскалился и подмигнул Шоршу. – Где вы отыскали этого острослова? В церкви? Парень болтает, как чертов иезуит.

– Это внук палача из Шонгау, – сдержанно ответил Шорш. – Его дед, как никто другой, орудует мечом.

Эти слова вызвали ропот среди Подонков, кто-то с уважением покивал. Это был один из немногих случаев, когда Петер гордился своим происхождением. Он взглянул на Пауля. Тот сидел в нескольких шагах позади него, гордо выпятив подбородок. Его нож сверкал в свете факелов.

– И почему вы решили, что мы поможем вам пробраться на мануфактуру? – спросил через некоторое время Луки. – Между Подонками Ау и Ангерскими Волками сейчас перемирие. В отличие от Ублюдков Гизинга и Хайдхаузенских Оборванцев. Но это не значит, что станем подтирать вам зад.

– Если разыщем собаку, получим вознаграждение, – пояснил Шорш. – Мы поделим его поровну между бандами. К тому же на мануфактуре есть чем поживиться, особенно шелком. Можете все взять себе, нам нужна только доля от награды.

Эта идея принадлежала Петеру. Поначалу никто из ребят не соглашался, но внук палача убедил их, что им необходимо что-то предложить Подонкам.

Предложение, похоже, пришлось Луки по душе. Он задумчиво кивнул, словно размышлял над чем-то. Но Петер сразу понял, что сила Луки заключалась в его кулаках, а не в голове.

– Как вы собираетесь передать собаку кронпринцу и получить награду? – спросил тощий мальчишка из второго ряда. – Даже если мы отыщем собаку, стражники никогда в жизни не пустят нас в резиденцию!

Остальные заворчали и стали переговариваться вполголоса. Луки бросил сердитый взгляд на вопрошающего. Очевидно, в их банде не привыкли, чтобы, кроме главаря, говорил кто-нибудь еще. Но потом он кивнул, словно это была его собственная мысль.

– Да, как вы собираетесь это устроить? М-м-м? Это вы в своем чу́дном плане, видно, не предусмотрели.

– У меня есть доступ в резиденцию, – ответил Петер. – Поверьте мне.

– Он знаком с кронпринцем! – выкрикнул Пауль и торжествующе огляделся. – Мой брат знаком с принцем!

– Внук палача и любимчик принца. – Луки ухмыльнулся и ткнул Петера в хилую грудь. – То ли ты лихой малый, то ли просто враль и хвастун. По мне, так скорее второе. Коли так, я с большой радостью расквашу твою мордашку.

Петер сглотнул и промолчал. Он не сомневался, что Луки исполнит свою угрозу. Кроме того, ему было не по себе при мысли, что сегодня он подвел Макса. Он ведь пообещал кронпринцу, что пойдет с ним на этот странный бал. А вместо этого договаривается с шайкой головорезов в заброшенном саду… Но ведь речь шла об Артуре. Если завтра Петер принесет Максу его любимую собаку, принц непременно его простит.

Луки сощурился.

– Ладно, – сказал он, и при этом голос его звучал так снисходительно, словно говорил священник на исповеди. – Можете рассчитывать на нашу помощь, – тут он хрустнул костяшками пальцев, пристально глядя на Шорша. – Но позволь тебе сказать: если вы решили одурачить нас, если на мануфактуре нет никакой собаки и вы наплели нам – между Ау и Ангером начнется война. Вам понятно?

– Чего уж тут непонятного, – Шорш кивнул.

Петер перехватил его взгляд и понял, какая ответственность на него легла. Если его план провалится, прольется немало крови, и не только его.

– Тогда по рукам.

Луки вынул нож и провел лезвием по ладони. Тонкой струйкой потекла кровь. Шорш проделал то же самое, после чего главари пожали руки, крепко прижав ладони. При этом они глядели друг на друга, как два бешеных пса, готовых сцепиться в любую секунду. Никто не желал первым отводить взгляд. Потом Луки неожиданно рассмеялся и хлопнул Шорша по плечу.

– Вы не то что другие, вы из другого теста. С вами можно иметь дело.

– Так что ты предлагаешь? – спросил Шорш. – Вы знаете, как попасть на мануфактуру?

Луки снова улыбнулся и оглянулся на своих ребят.

– Эй, Подонки! Он спрашивает, знаем ли мы, как пробраться на мануфактуру! Ну, что думаете? Сказать им?

Остальные засмеялись и заголосили. Потом Луки жестом призвал их к молчанию.

– Что ж, слушайте внимательно, Волчата, – заговорил он и подмигнул Петеру. – Надеюсь, любимчик принца, ты захватил душистой воды. Потому что у вас дух вышибет от вони.

– Девочка открыла глаза и что-то проговорила, – сказала Вальбурга. Она по-прежнему стояла посреди комнаты; на ней был перепачканный грязью и кровью фартук, в руках она держала длинный лоскут. – Я как раз обмыла ее и собралась перевязать, когда она заговорила!

Симон вскочил и бросился в соседнюю комнату, где уложили Еву. Бледная, как и прежде, она лежала с закрытыми глазами. Но лицо ее стало чистым, следов крови не осталось, и на руках были чистые повязки. Симон склонился над ней и осторожно тронул за плечо. Он уловил запах спирта и пьянящий травяной аромат. Должно быть, Вальбурга напоила девушку одним из своих легендарных снадобий.

– Ева? – позвал он тихо. – Ты меня слышишь? – Не получив ответа, потряс ее за плечо. – Ева, ты слышишь меня? Мы хотим помочь. Ты в безопасности! Тебе известно, где Магдалена?

– Если ты и дальше будешь так ее трясти, то сломаешь ей шею, – проворчал Куизль, стоявший у него за спиной.

Остальные тем временем тоже собрались в комнате.

– Хм, похоже, она крепко спит, – разочарованно проговорил Георг, глядя на Еву. Он оглянулся на Вальбургу. – Ты уверена, что она говорила?

– Я, может, и немолода, но пока не оглохла, – ответила хозяйка дома. – Она говорила! И открывала глаза. Но потом, наверное, снова потеряла сознание…

– Дьявол! – выругался Симон. – Я-то надеялся, она что-нибудь скажет про этого безумца или про Магдалену…

– По-моему, она… называла имя твоей жены, – задумчиво промолвила Вальбурга. – Только пару слов, но…

– Господи, да говори уже! – прикрикнул на нее Куизль. – Что она сказала?

Вальбурга попыталась сосредоточиться.

– Кажется, одно слово было «Магдалена». Потом она еще что-то сказала, тут я совсем уж не поняла… – Она наморщила лоб. – Что-то вроде… бала. Она повторила его несколько раз подряд и при этом сжала мне руку. Бал, бал, бал…

– Нам от этого никакого проку, – Георг пожал плечами. – Может, она бредит и ей видится, что она на каком-то балу, или что-то еще, не знаю…

– Бал! – воскликнул Симон. – Конечно! Бал!

Дайблер удивленно покосился на него.

– Ну вот, и он туда же… Это, похоже, заразно. Может, дело в этом кофе…

– Бал! – взволнованно перебил его Симон. – Вы что, не понимаете? Должно быть, речь идет о каком-то празднике в Мюнхене! Может, Ева хотела сказать, что Магдалена на этом балу.

– Но… какой в этом смысл? – спросил Георг. – С какой стати Магдалене быть на балу?

– С такой, что моя дочь – чертова шлюха. – Куизль говорил тихо, но все взоры тут же обратились к нему. Палач заскрежетал зубами. – Неприятно это сознавать, но Симон прав. Нам следовало быть внимательнее. Ван Уффеле использует девушек в качестве проституток. Не только в домах у знатных господ, но также на праздниках, где они развлекаются. Возможно, девушек немного опаивают, маком или дурманом, не знаю… А может, просто поят чем покрепче, если они упираются. И мужичье тешится в свое удовольствие. Не исключено, что Магдалену повезли на такой праздник.