Гонсало Гинер - Браслет пророка
– Лючия, поскольку ты разбираешься в японской кухне, закажи для нас всех, что хочешь, а потом ты нам расскажешь о своих открытиях.
Лючия, вынужденная оставить свои попытки соблазнить Фернандо, решила сосредоточиться на том, что делает, и принялась составлять заказ.
Официант потратил много времени на записывание всего перечисленного, пока наконец не оставил их одних, задвинув за собой ширму.
– Ну хорошо, пока нам принесут первое, я вам кое-что расскажу. Думаю, я взяла хороший след, и вскоре станет ясно, какую роль играли ваши предки во всей этой истории, – заявила Лючия уверенно. – На прошлой неделе в приходской церкви Замаррамалы я нашла старый документ, который вас так же заинтересует, как и меня. Мы искали любые факты, имеющие отношение к реликварию, и я встретила запись о расходах, датированную 1670 годом. Речь идет о сумме в сто пятьдесят реалов за реставрацию реликвария. Эти деньги были уплачены ювелирной мастерской в Сеговии, без указания ее названия. – Она посмотрела на Паулу. – Ты думаешь то же, что и я?
Лючия помолчала некоторое время, пока официант разливал вино. Она сама обнаружила запись только два дня назад, и поняла, что это крайне интересный факт. Когда официант удалился, Паула согласно кивнула и стала рассказывать:
– Позавчера я решила порыться в одном чулане в мастерской, где отец хранил старые документы. Не говорю уже о том, как сложно было найти что-то в этом жутком хаосе, и о том, что мне пришлось купить защитную маску, чтобы меньше чихать от пыли, собравшейся там за много лет. Я все же нашла дневник отца, который он вел в 1932 году, за год до того, как его друг Карлос Рамирес послал ему браслет. В дневник был переписан подлинный старинный документ, очевидно XVIII века, имеющий отношение, по всей видимости, к нашему роду, и мне стоило огромного труда разобрать, о чем там говорится. Чернила немного расплылись от сырости, и из всего текста читались только отдельные разрозненные слова.
Паула вынула из сумки лист бумаги, где она все записала, чтобы не забыть ни единого слова, и попыталась разобрать написанное, но ей это удавалось с трудом. Она некоторое время назад обнаружила, что ей стало трудно читать с близкого расстояния, поэтому в конце концов надела очки, которые вытащила из сумки.
– Я уже знаю, что у тебя проблемы со зрением, дорогая сестричка. На самом деле тебе просто нужны более длинные руки. – Фернандо расхохотался.
– Какой же ты все-таки дурак, Фер! Когда ты перестанешь быть ребенком? – Паула была сосредоточена на своем открытии и не собиралась вступать в игру. – Как я уже говорила, это тот несвязный текст из дневника, и, кстати, я не сказала, что там стояло заглавие – «Замаррамала», я именно поэтому и обратила на него внимание. Так вот, я вам его сейчас прочитаю, причем с близкого расстояния. – Она посмотрела поверх очков, с некоторой обреченностью устремляя взгляд на брата: – «На его реставрацию пошла одна унция серебра и…» Дальше неразборчиво. Здесь, должно быть, шло описание материалов, которые использовались для реставрации. – Потом она продолжила: – «Получена единоразовая компенсация в сумме…» Суммы не видно, но ты сама только что ее назвала, Лючия. Затем в записи нельзя разобрать ни одной буквы, а вот под подписью можно кое-что разобрать, это что-то вроде постскриптума: «Поскольку он не был востребован, мы решили оставить его у себя…» За этим еще три или четыре слова, и весь текст завершается словом «ценный». Вот и все.
– Отлично, Паула! После того, что ты нам сообщила, я думаю, уже не остается никаких сомнений, что речь идет о том, что ваши предки имели отношение к реликварию.
– Похоже, они обнаружили нечто, показавшееся им важным, о чем не должны были знать владельцы реликвария, поскольку те не затребовали обратно свое имущество.
– Наверное, так и было, Фернандо, – отметила Лючия. – У меня есть доказательства, что впоследствии реликварий никогда не реставрировался, и поэтому они, вероятно, были единственными людьми за многие сотни лет, которые заглядывали внутрь. Подумай, твой отец пытался открыть могилы предков. Он, очевидно, подозревал, как и мы, что они обнаружили нечто ценное, и решил впоследствии, что этот предмет или предметы могли быть спрятаны в их могилах.
– Скорее всего, так и есть, раз он нашел этот документ и скопировал его в свой дневник. Но доказать это сложно, – вмешался Фернандо.
– И еще остается проверить, был ли он связан с ессеями. Возможно, они вступили с ним в контакт именно потому, что он был единственным, кто не вызвал бы подозрений, если бы попросил об эксгумации своих родственников. И, если это так, ессеи могли убедить его вступить в их братство, чтобы потом использовать в своих целях. – Лючия перевела дыхание. – Я не знаю, почему именно, но у твоего отца были какие-то проблемы с разрешением или на него слишком давили, поэтому он решился открыть могилы, не дожидаясь разрешения, в результате чего впоследствии и попал в тюрьму.
Две официантки-японки поставили перед каждым по два блюда, которые они заказали. Лючия несколько минут рассказывала, как эти блюда приготовлены.
Они начали с кушиаге, шашлыка из омара и редиса на бамбуковой палочке, а Лючия тем временем продолжала рассуждать. Напомнив о том, что реставрация была сделана в мастерской Луэнго, и предположив, что некий предмет мог быть спрятан в могилах, она вспомнила, что могильные плиты были установлены позже 1670 года. На одной был указан 1679 год, а на второй – 1680. Поэтому понятно, что ваши предки умерли и были похоронены уже после реставрации. И они могли спрятать то, что нашли в реликварии, в одном из своих склепов.
Лючия признала, что таких предположений можно было сделать сотни, тем более что речь шла о не очень большом предмете, раз он мог поместиться в реликварии. Она сослалась на слова дона Лоренцо Рамиреса, который, исследуя документы из архива своего дедушки, обнаружил удивительную связь между его отцом и Папой, правившим в XIII веке. Он, как и она, узнал дату реставрации, так почему этого не мог сделать Карл ос Рамирес, изучая архивы? Ювелиров в Сеговии в XVII веке, скорее всего, было мало. Ему не составило большого труда обнаружить фамилию Луэнго, даже если пришлось сделать это методом исключения.
– Тогда, раз Карлос Рамирес знал, что реликварий реставрировался в ювелирной мастерской в 1670 году, и подозревал, что в этом реликварий что-то находится, хорошим способом, чтобы завладеть им, было ввести в заблуждение отца Фернандо, вовлечь его в их секту и потом убедить его в необходимости исследовать могилы. Тогда они оставались в стороне.
– Фернандо, Паула! Я начинаю понимать! Подводя итоги, можно сказать, что семья Луэнго реставрировала реликварий. Во время реставрации они обнаружили в нем нечто, что попытались спрятать. И мы не будем знать этого наверняка, пока не откроем могилы.
– Около 1930 года группа людей, предположительно это были ессеи, знала, что этот предмет положил в реликварий Папа Онорио III. Они выяснили, что этот реликварий реставрировался в конце XVII века. Эта информация наводит их на след его реставраторов, твоих предков, и они пытаются получить этот предмет обратно через твоего отца. Если это подтвердится, это означает, что семья Луэнго имела отношение к этой истории и сыграла в ней важную роль, как в XVII веке, так и в XX, и в наше время. Сначала твой отец, а теперь ты. – Она сделала вдох, перед тем как закончить. – Можно даже сказать, что вокруг тебя и разворачиваются теперь события.
– А мы не могли бы раньше осмотреть церковь Подлинного Креста? – спросил Фернандо. – Мне не терпится раскрыть тайну, хранящуюся в ее стенах. Ты ведь и сама этого хочешь. Лючия, мне кажется, ждать до июля – это слишком долго. Как хорошо я сейчас понимаю отца! Он тоже не захотел ждать и бросился в ту злополучную ночь проверять, что находится в могилах.
– Мне кажется, это не очень хорошее предложение – тайно проникнуть в церковь Подлинного Креста.
– А почему нет, Лючия? Ты не осмелишься? Тогда мы пойдем вместе. – Фернандо вглядывался в ее лицо, а она, похоже, не верила тому, что слышала.
– Это совершенно невозможно, Фернандо. Я считаю, это очень рискованно. Мы вполне могли бы подождать, пока получим разрешение и сделаем все, как положено. Что мы выиграем, если навлечем на себя неприятности? Подумай, дело ведь совсем не простое. Чтобы поднять каменные плиты могил, может понадобиться специальное оборудование, которое просто так в церковь не пронесешь. Мы должны подождать!
Паула признала, что Лючия права.
– Это так, ты, конечно, права. Подождем, пока нам дадут карт-бланш.
Они закончили ужин нанбанцуке, которое оказалось восхитительной маринованной обжаренной рыбой. Больше они не возвращались к этой теме, а поговорили о прозаических вещах, в частности о том, чем жизнь в Мадриде отличается от жизни в Сеговии.
Паула много раз вспоминала о несчастной Монике. Она подумала, что даже лучше, что она не присутствует при данном разговоре, иначе она стала бы свидетельницей взглядов, полных значения, которыми Фернандо и Лючия обменивались во время всего разговора. В особенности Паулу возмутил поцелуй в губы, которым Лючия совершенно естественно одарила ее брата на прощание. Это подтверждало, что отношения между ними перешли на новый уровень.
