Эдвард Марстон - Голова королевы
— Это ты, Николас? Так поздно…
— Не нужно было меня дожидаться.
— Я волновалась.
Анна вышла Николасу навстречу. Когда она увидела его при свете свечи, ее миловидные черты исказила тревога.
— Ты ранен?
— Нет, Анна.
— Но у тебя все руки в крови и одежда.
— Это не моя кровь, — успокоил Николас.
— Какие-то неприятности?
Он кивнул.
— Уилл Фаулер.
Они прошли в комнату Николаса. Анна принесла таз с водой, и Николас поведал о случившемся в «Надежде и якоре». Рассказ потряс Анну. Она видела Уилла Фаулера всего пару раз, но запомнила его как веселого, общительного человека, кладезь забавных историй о театре. То, что его жизнь погасла так быстро и совершенно напрасно, казалось злой шуткой.
— Ты хотя бы догадываешься, кем мог быть тот человек? — спросила она.
— Нет, — мрачно ответил Ник. — Но я поймаю этого мерзавца.
— А как себя чувствует этот Рафф?
— Шокирован не меньше моего. Я помог ему найти ночлег. Ему было невыносимо оставаться там, где убили Уилла.
— Нужно было привести его сюда.
Николас поднял голову, он почувствовал прилив любви к Анне. Она нахмурилась, и по ее прелестному личику разбежались морщинки. Эта женщина излучала доброту и сочувствие и всегда бросалась на помощь нуждающимся. Николас сам был таким, и это стало одной из причин, по которой они с Анной сошлись.
— Мы бы нашли для него местечко получше, чем комната в дешевой таверне. Жаль, что ты не додумался пригласить его сюда.
— Он бы и не согласился, — ответил Николас. — Сэмюель Рафф очень гордый и независимый человек. Они с Уиллом дружили много лет, и оба ценили эту дружбу. Сэмюель хочет побыть один, чтобы оплакать Уилла. Я уважаю его выбор.
Николас очень устал. Время уже перевалило далеко за полночь, события в «Надежде и якоре» выбили его из колеи. Хозяйка послала за офицерами, и дело перешло в ведение магистрата. Труп увезли, и сегодня Николас уже не мог ничего предпринять, но мрачные мысли не давали покоя.
— Тебе нужно отдохнуть, Ник, — тихо проговорила Анна. — Сможешь заснуть?
— Думаю, да.
— Если что — зови.
— Спасибо, Анна.
Она с любовью посмотрела на Николаса, прижала к груди его голову, потом отпустила и погладила по волосам.
— Мне очень жаль, что Уилл погиб, — прошептала Анна, — но ведь убить могли и тебя. Я бы этого не вынесла.
Она нежно поцеловала Николаса в лоб и вышла.
Как всё и всегда, Лоуренс Фаэторн воспринял трагедию как личное оскорбление. Не испытывая ни малейших угрызений совести, он расценивал смерть своего работника как прямую угрозу собственной репутации. На следующий день Уилл Фаулер должен был играть в новой постановке в «Голове королевы», причем ему доверили одну из самых значимых ролей второго плана. Все остальные актеры и так исполняли по две роли, и никто не мог заменить Фаулера. Спектакль оказался под угрозой срыва, и Фаэторн пришел в неистовство, пока размышлял, как поступить.
— Стыд! — орал он. — Стыд и позор! Уэстфилдцы никогда не отменяли спектаклей, а теперь мы создадим прецедент! Зрителей лишат возможности увидеть меня. Отчасти здесь есть и твоя вина, Николас!
— Это отчего же?
— Я держал Уилла Фаулера только из-за тебя. Ты раз десять останавливал меня, когда я собирался разорвать с ним контракт!
— Он был талантлив.
— Но излишне задирист. Господи! Если бы я только послушал собственную интуицию, а не тебя!
Разговор происходил в спальне Фаэторна, а сам актер носился взад-вперед в белой ночной рубашке. Проведя ночь без сна, Николас отправился в Шордич с печальной вестью сразу после рассвета.
— Я больше переживаю за беднягу Уилла, — заметил Николас.
Но Фаэторн не слышал его:
— Один из моих актеров заколот в драке в вонючей забегаловке! Хорошенькое дельце! Пятно на репутации всей труппы! О чем ты только думал, когда тащил его вчера в эту дыру?
— Ну, вообще-то это он меня туда потащил.
— Какая разница! А я в итоге должен страдать! Господи, Ник, мы и так рискуем, попирая порядки Сити. Меньше всего нам сейчас нужны столкновения с властями!
— Я обо всем позаботился, — заверил его Николас. — Ты не будешь вовлечен в эту историю.
— Я вовлечен во все, что касается «Уэстфилдских комедиантов»! — высокопарно заявил Фаэторн. — Кроме того, ты-то как собираешься работать, если тебя будут постоянно таскать по судам?.. Теперь понятно, как это все на мне отразится? Моя слава выдающегося актера серьезно пострадает.
Николас Брейсвелл тяжело вздохнул. Он страдал из-за смерти друга, но Фаэторн плевать хотел на его чувства. Порой даже терпеливый суфлер с трудом сдерживался во время вспышек гнева Лоуренса.
Он перевел разговор на проблему, требовавшую безотлагательного решения.
— Давай решать, что делать с «Любовью и счастьем».
— Давай. Публика ждет эту пьесу сегодня вечером, она всегда пользовалась популярностью у зрителей.
— И сегодня тоже все пройдет на ура.
— Без Уилла Фаулера? Нет времени переписывать пьесу, — махнул рукой Фаэторн. — Мы не сможем переделать сюжет за одну утреннюю репетицию. В любом случае, Эдмунду не по зубам подобная задача, он и так занят пьесой про Армаду.
— А нам и не нужен Эдмунд.
— Ты нашел другой выход?
— Да.
— Воскресишь Уилла Фаулера?
— В некотором роде. Я говорю о Сэмюеле Раффе.
— Рафф! — взревел Фаэторн. — Тот негодяй, что заманил вас в «Надежду и якорь»?
— Он опытный актер, — убеждал Николас. — Ничем не хуже Уилла.
— Ему ни за что не выучить роль за пару часов.
— Сэмюель считает, что это ему по силам. Он уже учит роль. Я дал ему текст.
— Ты слишком много на себя берешь! «Любовь и счастье» — наша собственность, пьеса не предназначена для посторонних глаз.
— Так ты хочешь сегодня сыграть спектакль или нет?
— Разумеется, хочу!
— Это единственная возможность.
— Я не найму человека, которого в глаза не видел!
— С твоего позволения я приглашу Раффа на репетицию. Ты сам быстро поймешь, справится ли он с задачей. За такое короткое время мы не найдем никого лучше.
— Но ведь парня вчера ранили?
— Царапина на левой руке, — успокоил Николас. — Лоренцо в каждой сцене появляется в плаще, повязки не будет видно. А что касается костюма, то даже перешивать ничего не придется — Сэмюель одного роста и комплекции с Уиллом.
— Прекрати навязывать мне этого парня! — запротестовал Фаэторн. — Если бы не он, у нас бы вообще никаких проблем не было.
— Сэмюель признает это, поэтому и стремится помочь. Исполнить роль друга для него очень много значит.
Лоуренс Фаэторн метался по своей спальне, словно тигр в клетке. Когда из соседней комнаты, которую занимали ученики, раздался взрыв смеха, он ударил в стену кулаком и велел всем заткнуться. Пришла служанка, которую супруга Лоуренса послала сообщить, что завтрак готов, и Фаэторн напугал бедняжку, оскалив зубы. Наконец он подошел к Николасу.
— Опытный, говоришь?
— Несколько лет в известных труппах. Среди них и труппа Лестера.
— Он сможет быстро выучить текст?
— Он славился этим.
— А он тоже задира? — требовательным тоном спросил Фаэторн. — Как Уилл?
— Нет, исключительно миролюбив.
— Почему же такой достойный человек сидит без работы? Должно быть, у него есть все же какой-то изъян.
— Никаких, насколько я понял. Уилл ручался за него.
— Где он в последний раз выступал?
— С труппой Банбери.
— Банбери! — взревел Фаэторн на весь дом.
Сэмюель Рафф перестал его интересовать. Граф Банбери и лорд Уэстфилд были заклятыми врагами и не упускали возможности навредить друг другу. Главным орудием в этой борьбе стали театральные труппы, между которыми быстро возникла неприязнь, граничащая с ненавистью. Сначала большую известность приобрела труппа Банбери, но теперь ее потеснили Лоуренс Фаэторн со своими актерами и не намеревались выпускать из рук пальму первенства.
— По крайней мере встреться с ним, — настаивал Николас. — Он простился с труппой Банбери не по своей вине. Его вынудили уйти.
— Я не стану нанимать его, Ник. Это немыслимо!
— Тогда необходимо как можно скорее отменить спектакль.
— Подожди! Я не хочу принимать скоропалительных решений.
— Дай шанс Сэмюелю, — прошептал Николас. — Он тот, кто нам нужен.
— Не с таким послужным списком.
— Ты знаешь, почему он ушел от Банбери? Какое преступление он совершил?
— Мне плевать, — отрезал Фаэторн.
— Он расхваливал тебя.
Повисла пауза, достаточно долгая, чтобы первые семена интереса пустили корни. Николас осторожно удобрил почву парой деталей.
— Его слова оскорбили Джайлса Рандольфа.
— Этот Рандольф — просто любитель!
