Олег Петров - Именем народа Д.В.Р.
— Ну чо, Бориска, сможешь так? Давай! — Ленков открыл щечки барабана, вытряхнул на чахлый снежный покров горячие гильзы, протянул «кольт» подошедшему Багрову. — На, покажь навык!
Бориска сноровисто снарядил барабан, взвел курок, прицелился по оставшимся горшкам.
— Б-бах!
Грохнул один выстрел, следом второй, третий.
Лопались хрупкие и блестящие красавцы, разлетаясь вокруг мелкими лакированными осколками, охал перепуганный мужик.
— Мо-гешь! — похвалил Ленков и ехидно взглянул на Мишку Самойлова, изумленного меткостью Борискиной стрельбы.
— От так, Миха, перенимай сноровку!
Забрав у Багрова пустой револьвер, сунул его в карман, подошел к сидящему на земле мужику.
— Чо, паря, труханул? Не пужайся! Это такая у бойцов моей анархической партии привычка руку набивать! Вставай, иди, считай свои горшки — сколь мы их тебе переколошматили? Хотя… Какая разница!..
Костя, явно рисуясь, вытащил из кармана галифе пригоршню золотых монет и — высыпал на мужика!
Наслаждаясь произведенным эффектом, горделиво глянул на Бориску и Мишку.
Они же еще почище мужика опешили!
Мишка от жадности чуть слюной не захлебнулся, а Бориска смотрел зачарованно: такие деньжищи — как семечки, в кармане!
— Премного благодарен, балуете! — залебезил мужичок, освобождаясь от страха, но еще до конца не веря в удачу и избавление.
— Ладно-ладно… Получил за свой товар и чеши, пока я не передумал…
Мужик подскочил к своей телеге, быстро подобрал вожжи и, нещадно нахлестывая лошадь, погнал на дребезжащей телеге обратно на кирпичные сараи.
— Ты чо это устроил? На хрена, Костя, энтот теантер? — недовольно забурчал Самойлов.
— Дурень ты, Миха! — устало сказал Ленков и покосился на Багрова, рассматривающего чуть поодаль битые черепки. Кивнув в его сторону и подмигивая Мишке обоими глазами, громко продолжил:
— Я — человек идейный. Так, Миха? Вот… И бедных не граблю! А буржуйская харя седня по тракту не проследовала! Поэтому вертаемся! Как бы там ни было, а одно доброе дело сделали — выдали мужику на прокорм… И в стрельбе сноровку подновили. Так, Бориска? Молодец, хвалю за зоркий глаз!
С тем и вернулись в город, попусту потратив время «на шпектаклю», как считал Мишка.
Бориска же думал иначе, воочию убедивший, что Костя и впрямь только с богатыми воюет, вон, мастерового человека не обидел — вознаградил.
А его похвала за меткую стрельбу окончательно в Бориске зло на буржуев распалила: когда почувствовал в руке тяжелую вороненую сталь, вмиг вернулось былое боевое настроение: «Да-аешь!». Да он, Бориска, с Костей — в огонь и в воду! Вот это душа, вот это размах!
Так Константин Ленков, главарь шайки, окутавшей Читу страхом, приобрел верного подручного, «ординарца» Бориску.
Заодно и сам на «прогулке» развеял ночные треволнения.
Глава девятнадцатая
Опросив Кузьмича, милиционер Карпов отправился к его пострадавшему соседу. Тот лежал навзничь на кровати с головой, обвязанной мокрой тряпкой. Глубокая ссадина украшала нижнюю челюсть, под левым глазом проступал здоровенный синяк.
Около Сергея Парфеновича суетилась с примочкой жена.
— Выйди-ка, — сказал он ей, выслушав показания Кузьмича, зачитанные Карповым. Помолчал, прижимая руку к ноющему боку, послушал боль. Потом взглянул на милиционера.
— Темнит соседушка… Эти гаврики самые что не на есть бандиты. И он с ними заодно! Они к нему в гости пришли… Да и еще — слышал, что сегодня ночью они у какого-то Степана собираются… А главным у них был такой здоровенный, с бычьей шеей, один его Костей назвал… Послушай-ка, а ежели это тот самый Ленков Костя, о котором кругом талдычут? Ты, это… в уголовный розыск дай знать поскорее, может, там про Степана этого самого, содержателя воровского притона, известно…
Растревожили Карпов предположения пострадавшего. Поспешил в свой участок, но начальства на месте не оказалось. Тогда решил немедля ехать в город, прямо в угрозыск.
Здесь Карпов никого не знал, принялся все объяснять дежурному, но получалось как-то коряво и туманно, и Карпов злился на себя.
— Николай! — кто-то тут его окликнул.
Он обернулся и увидел Ивана Бойцова, с которым был немного знаком по тому времени, когда Бойцов работал помощником у Сокол-Номоконова. Бойцов хлопнул его по плечу.
— Какими судьбами в наших краях?
— Тут, вот какое дело, Иван… Сигнал мне поступил срочный от одного человека. Насчет Ленкова…
— Ленкова?! Ну-ка, пойдем к Дмитрию Ивановичу!
У Фоменко был Баташев. Они что-то горячо обсуждали, но, увидев вошедших, смолкли.
— С Новым годом, Дмитрий Иванович! И тебя, Миша, тоже! — поприветствовал Бойцов, пожимая им руки. Карпов с начальством угро поздоровался степенно.
— Дмитрий Иванович, вот товарищ Карпов — наш милиционер на первой Чите, сигнал имеет о Ленкове.
— Так, слушаю! Да вы присаживайтесь, без стеснения…
Информацию и выводы, сделанные Карповым, выслушал внимательно.
— Когда, говорите, сборище у них? Сегодня в полночь?
— Получается, сегодня.
— Так… — Живо повернулся Фоменко к Баташеву. — Михаил, пару ребят вместе с товарищем Карповым пошли к потерпевшему. Хозяина дома, куда бандиты приходили, под наблюдение взять. Выясните все про этого Кузьмича. А я свяжусь с начальником гормилиции, приведем силы в готовность. Степан, Степан… Сыщи-ка такого на первой Чите! Там этих Степанов…
— Дмитрий Иванович! — вскинулся Бойцов. — А не портной ли это, Сидоров? Его как раз Степаном и зовут. Ну, тот, у которого в начале ноября гутаревцев накрыли! Помнишь, Миша, — обратился он к Баташеву, — неудавшийся их налет на квартиру Кровяковых? У Сидорова еще сын в карбате служит. Их обоих тогда вскоре выпустили, вроде не при чем оказались…
— Хорошо! Догадка интересная! — хлопнул ладонью по столу Фоменко. — Как понимаю, других Степанов на примете у нас нет? Так… Значит, попробуем рыбку в этом месте половить. Почти полдня у нас еще в запасе. Вот что, Иван, — скомандовал он Бойцову, — поезжай немедля в уездное управление, тоже пусть собирают подкрепление с прилегающих участков. А на пять часов вечера наметим совещание с начальниками участков, к этому времени у меня, Баташев, должен быть план дома Сидорова и подходов к нему, но, смотрите, чтобы никого там не спугнуть! И за этим Кузьмичом посматривайте…
— Товарищи, — начал Фоменко, обращаясь к собравшимся в его кабинете сотрудникам угрозыска и начальникам участков городской и уездной милиции, в чьем ведении были первая Чита, поселок Дальний вокзал, селение Кенон. — По имеющимся сведениям, сегодня в полночь, в доме первочитинского портного Сидорова по улице Нагорной состоится сход преступного элемента. Знаком кому этот портной?
— Знаем такого, — почти в голос ответили начальник городского участка с Дальнего вокзала Тряскин и начальник пятого участка уездной милиции Лукьянов.
— Выяснить мы пока смогли следующее, — продолжил Фоменко. — Доложите, товарищ Баташев, что нам известно.
— Сидоров Степан Васильевич, сорока двух лет, — начал доклад помнач угро. — Живет в собственном доме, как уже было сказано, по улице Нагорной на Чите-первой. Здесь у него и портновская мастерская. Имеет еще одну квартиру по Линейной улице в доме Тарановой, там проживают постоянно его жена и младшие дети. Но, скорее всего, сходка может состояться в доме по Нагорной. К Сидорову в портновскую приходит много людей, поэтому здесь и не столь заметен сбор. Характеризуют Сидорова, как осмотрительного и весьма хитрого человека. Портной умелый, особенно по перелицовке старых вещей…
— Эт точно, — вмешался Лукьянов. — Перелицует так, что и не подкопаешься! У него многие наши, с участка, одежку обновили…
— Ценное замечание, — усмехнулся Фоменко. — Значит, расположение дома Сидорова товарищу Лукьянову достаточно хорошо известно. Поэтому сделаем так. Вы, товарищи, — обратился он к Тряскину и Лукьянову, — берете по семь-восемь самых надежных милиционеров и окружаете дом Сидорова полукольцом с севера и запада, а со стороны города окружим мы — сотрудники угрозыска, товарищи из горучастков и милиционеры полуэскадрона горуправления. Без четверти двенадцать кольцо мы должны замкнуть. А там — ждите команду, будем действовать по обстановке. Всем все ясно? Вопросы есть? Нет. Хорошо! Тогда — до встречи…
Тимофей Лукьянов спустился по обледенелым ступенькам и подошел к забору, где его с лошадьми дожидался милиционер Гаврилов, притопывающий одеревенелыми от мороза ногами.
— Долгонько заседали, Тимофей Лукич…
— Кады дело сурьезное, Яшка, то и подход сурьезный.
— А чо такое, Тимофей Лукич? — с любопытством спросил Гаврилов, отвязывая повода от заборного столбика.
