Артур Филлипс - Египтолог
Быть может, Лако — участник широко раскинувшего сети заговора с целью разбить мне сердце? Я прибыл на участок Картера, но не нашел ни его, ни графа, ни сборищ туристов, ни пашей, требующих дать им взглянуть на Тута хоть одним нечестивым глазком. Напротив, вход в гробницу вновь закрыт. Я спросил одного из многочисленных туземных охранников, куда делись его хозяева. «Его светлость с леди Эвелин вернулись в Англию. Мистер Картер отбыл в Каир, чтобы их проводить». Уехал! Моя светлость уехал в Лондон на большом пароходе. Как легко было на самодовольной душонке Картера, когда он спроваживал Карнарвона прочь от меня в тот момент, когда плод моей удачи налился соком — и поспешно изгнил.
Банк. Несмотря на строжайшую экономию, денег почти не осталось. Мои кредиторы меня отринули. Мои соперники намерены не допустить моей победы. Почта: послал «Коварство и любовь» и подробное изложение плана в поместье Карнарвона в Англии, но пока оно дойдет… Однако и то, что я успел найти, склонит лорда к решению финансировать мою экспедицию, сомнений нет. Теперь домой? Сочетаться браком с Маргарет без египетских сокровищ, без работы, зато с Ферреллом, под чью дудку она будет плясать? И даже если ее любовь возродится — на что нам жить? Или — сидеть и ждать ответа Карнарвона? Привести его на будущий год в Историческую Камеру?
А Картер уже в Каире.
В первый раз за одиннадцать дней спал в доме. Оставил «Виктролу 50» в гробнице, а жаль: патефонов здесь нет, а мне, чтобы уснуть, без музыки не обойтись.
Вторник, 12 декабря 1922 года
Д.: Неплохо перекусив, вновь переправился на левый берег к кошкам. П. Б.: пусто, пусто. Переправляюсь и ковыляю обратно к Дейр-эль-Бахри. Часто отдыхаю. Завершу работу, по возвращении представлю найденное Гарварду и получу обратно свое место. Или обращусь в музей. Или в другой университет.
КОЛОННА СЕДЬМАЯ, ТЕКСТ: У ОСНОВАНИЯ КОЛОННЫ НАПИСАН НОВООТКРЫТЫЙ КАТРЕН В КЛАССИЧЕСКОМ АТУМ-ХАДУАНСКОМ СТИЛЕМой Владыка пришел с пустыми руками, еще и гримасы
мне корчит:
Глад, и мор, и война, невезенье, апатия; так на все мои планы
наводит он порчу.
У него на глазах я возьму его дочь, и над тем, как сжигают его
стыд и похоть, глумясь,
С ней покончив, отрежу ему его лживый язык — и выброшу
в грязь.
Изображение: Дородный Владыка Щедрости с бегающими глазками в темной комнате наслаждается собой перед храмовыми статуэтками, свободной рукой он прячет царские деньги. Выше имеется сцена вторая: он разговаривает с человеком, который, догадываемся мы, являет собой вождя вторгшихся в страну гиксосов.
Излитый в стихах гнев царя, которому противопоставлено изображение не лишенного ни языка, ни жизни Владыки Щедрости, обделывающего за спиной царя свои темные делишки, свидетельствует о досаде Атум-хаду: преданный своим защитником, он не может разыскать его и уничтожить. Царь сотрясает воздух пустыми угрозами.
КОЛОННА ВОСЬМАЯ, ТЕКСТ: ЕЩЕ ДВА НОВЫХ КАТРЕНАОн ею был удовлетворен, оказав ей царскую честь,
Она же его предала: шлюха — шлюха и есть.
Дабы согласье вернуть в постель и в царственную семью,
Заместо одной он лежит теперь с целыми восемью.
Отвратительная крокодилица, отвергнувшая царя!
Он будет петь от радости, на муки ее смотря.
Она подвешена под потолком, изранена, плачет, стенает,
И в сердцах вереницы преданных, грустных мужчин
боль утихает.
Изображение: Достопримечательнейшее! Колоссальный портрет царицы в три четверти. Даже по прошествии тысячелетий красота ее не вызывает сомнений. Злость катренов не стыкуется с невесомым силуэтом дивной грации и очарования; возможно, царица была для Атум-хаду уже не живой личностью, но злосчастным воспоминанием? На этом рисунке запечатлена былая любовь — или мечта об ином мире, где они воссоединятся, забыв о царствах и войнах. Второй катрен больше похож на фантазию, чем на описание яви, нигде на стенных панелях нет упоминаний о том, что царицу пытали и выставили напоказ, дабы стало легче отверженным со всего царства.
КОЛОННА ДЕВЯТАЯ, ТЕКСТ: АТУМ-ХАДУ ВЫСЛЕЖИВАЕТ СВОИХ ВРАГОВИзображение: Пока гиксосский военачальник сговаривается с Владыкой Щедрости, сам Атум-хаду неузнанным проникает в лагерь гиксосского военачальника, неузнанным входит в его шатер, наконец, неузнанным появляется в его доме, лежит на его постели и узнает его самые тайные планы.
КОЛОННА ДЕСЯТАЯ, БЕССЛОВЕСНАЯИзображение: Вероятно, вариации на тему колонны восьмой. Царица изображена в тридцати различных видах, иногда мы видим лишь голову или руки. Одну только улыбку художник пытался изобразить раз десять. Она спит и бодрствует, сидит и идет; разнятся ее одеяния; у ног ее появляются грациозные и миловидные псы.
Д.: К. П. Б. Пусто. Снова через реку на запад. Кровать — поистине желанная перемена. Интересно, можно ли поселить в доме кошек.
Среда, 13 декабря 1922 года
Д.: К. П. Б. Кто-то (Картер? Финнеран? Феррелл?) подговорил банковских служащих, и они устроили маленький спектакль: обеспокоясь моей раной и вопросами гигиены, цеплялись буквально ко всему, лишь бы выполнить злодейские приказы невидимого врага и помешать мне и дальше наводить ежедневно справки.
КОЛОННА ОДИННАДЦАТАЯ, ТЕКСТ: КОНЕЦ БЛИЗОКИзображение: Атум-хаду в одиночестве сидит на троне, он страдает, согнулся пополам, схватился за живот. С другой (северной) стороны рядом с Атум-хаду изображен крокодил, буквально пожирающий царские внутренности. Гиксосские войска наступают по всем фронтам и направлениям. Разряженный и чопорный гиксосский военачальник, застыв зловещей тенью, искоса глядит на страдающего Атум-хаду — видимо, намекая, что причиной страданий царя стало его колдовство?
КОЛОННА ДВЕНАДЦАТАЯ, ТЕКСТ: КОНЕЦ ВСЕМУИзображение: Ночь. Мертвого Атум-хаду несет на плече одинокий неопознаваемый друг. Он несет его к волшебной сияющей гробнице, возле которой царя ждут Сет и его грифы. В это же время гиксосы, штурмуя дворец, насилуют, жгут и испражняются. Царского союзника, что уходит прочь с телом, они не замечают.
Этот рисунок стоит подвергнуть разбору, тем более что нам еще только предстоит понять, как разрешил исторический Атум-хаду Парадокс Гробницы. Уже ясно, что он обнаружил эти помещения и решил превратить их в усыпальницу. Вероятно, он обустроил их втайне от всех — за год или около того. В финале Атум-хаду брошен вельможами, армией, жрецами, Владыкой и царицей, у него, должно быть, остался единственный близкий друг. Кто этот друг — нам не говорят: может, друг детства, может, царь познакомился с ним и доверился ему лишь недавно. Им мог стать кто-то обладающий художественными талантами, но лишенный мирских привязанностей. Выскажем гипотезу: может, то был придворный художник, чью семью вырезали гиксосы, после чего он, сломленный, принял от своего господина странный заказ. Смиренный художник обязался (а) расписать стены царской гробницы (это произошло, конечно же, при жизни царя, тот сам выбирал сюжеты) и (б) незамедлительно после смерти Атум-хаду секретно перенести его сюда. За это он получил — что? Чем
он мог прельститься? Золотом? Побегом в компании военного эскорта прочь от гиксосов? Волшебным оберегом? Над этим нужно еще поразмыслить.
Д.: К. П. Я вновь привык спать в кровати, после гробничной затхлости и чада она дарует мне забытое уже облегчение.
Четверг, 14 декабря 1922 года
Д.: Меня вынуждают немедленно собраться и съехать, и никаких больше мягких кроватей. У меня ужасное ощущение, будто я что-то забыл взять с собой, впрочем, ничего необычного в нем нет, и не всегда оно верное. Успокаиваюсь, отпаивая себя мятным чаем в любимой ахве. Почта — пусто. Теперь к кошкам.
Маргарет, сегодняшний день принес несчастье, о котором я даже не могу начать Не могу сдержать слез, хнычу, как ребенок, не могу писать, не могу верить.
Пятница, 15 декабря 1922 года
Но как он понял, что пришел тот самый момент, что все кончено? Может, он просто дрался до последнего и пал в битве? Или же предвидел, в чем-то утраченном разглядел символ всего, что с неизбежностью будет уничтожено позже?
